И как так вышло?! Том 2 18+ - Александра Белова

— Боже…

— Что случилось? — вновь завела свою пластинку Айка, отдернув меня.

— Когда я коснулся кокона… не знаю. Меня словно закинуло в чью-то голову. Я видел… воспоминания?

Девушки переглянулись и вновь уставились на меня.

— Сладкий, а ты уверен, что тебе не приснилось?

— Нет же! Я четко все видел.

— А что ты видел?

— Лес и… волка… я видел все глазами какого-то высшего духа. Он был волком. Командиром какого-то отряда. Я видел, как он зашел в палатку, в которой пряталась женщина с грудным ребенком. Они… их убивали. Остальные тоже ходили по палаткам и всех убивали. Это… это были растения. Высшие духи растений.

— Боже, — закрыла Мицуру рот руками. — Ты бы такое не смог придумать. Рин, ты видел что-то из далекого прошлого. За всю жизнь лишь раз случалось такое, что высшие духи смогли искоренить растений-паразитов. Это было до…

— До последней войны, — закончил, отчего гепардиха пискнула, не сдержавшись.

— Я не понимаю, как такое возможно. Растения… точно! Растения же передают все свои воспоминания, и воспоминания предков, через лес, через природу, корни. Они держат в головах весь свой род от самого первого существа. Похоже, ты каким-то образом смогу проникнуть в голову Ризы. Увидел то, что видела она.

Попытавшись приподняться, оперся на девушку, обхватив ее шею, чтобы банально не упасть.

— Мне нужно… туда…

— Что? Нет! — возмутилась змейка, перегородив дорогу. — Ты в ужасном состоянии! Кто знает, как тебя сказывается это… проникновение. Я не пущу!

— Айка… если тем младенцем была Риза… я хочу узнать больше. Я ведь жив, значит все хорошо.

— Но ты… твое сердце, когда мы тебя нашли, билось, как ненормальное! Ты мог умереть! Это опасно!

— Прошу, помоги мне, милая.

Смутившись, змейка отвела взгляд, закусив губу.

— Я… боюсь тебя отпускать. Да и уже темно.

— А завтра нам ехать, — добавила гепардиха.

— Поэтому помогите мне добраться до кокона. Я обязан… снова к нему прикоснуться. Не знаю, почему, но меня впустило в разум Ризы. И это не просто так. Должна быть причина.

— Скорее всего, потому что в тебе есть гены высших охотников.

— Мицуру! — рявкнула змея.

— Что? Мы ему уже говорили об этом. Растения способны передавать между собой воспоминания и прочее. Да и некоторые другие виды могут обмениваться разной информацией без слов. Это логично.

— Айка, — взглянул на возлюбленную, — я не отступлюсь.

— Да знаю я… дурак…

1

Ночь. Глухая ночь. Холодная ночь. Из-за того, что я провалялся рядом с деревом шесть часов, уже скоро начнет светать. Хорошо, что сейчас солнце поздно встает. Однако на рабочее место мы определенно опоздаем. Знаю, что обещал Мицуру трудиться, не покладая рук, но сейчас дело касается Ризы. Почему-то мне кажется, что чрезвычайно важно снова коснуться кокона. Меня словно тянет к ней. Такое чувство, словно зеленоволосая девушка хочет, чтобы я увидел продолжение той истории.

Оказавшись рядом с деревом, девушки расстелили лежаки. Куро осталась охранять дом, хотя рвалась вместе с нами. Хорошее решение оставить ее. Не хватало еще истерики. Хотя, Айка тоже не может держать себя в руках. Сейчас именно Мицуру — мое подспорье. Она понимает меня, и принимает холодные решения, не основываясь на чувствах. Превосходный лидер. Интересно, как бы повернулась жизнь, если бы в тот день я встретил именно ее, а не змейку…

Хорошенько ко всему подготовившись, подошел к стволу. Кокон продолжал светиться. Яркие лианы и корни тянулись сюда из глубин леса. Девушки признались, что и сами не замечали подобного в прошлые свои приходы. Риза, похоже, забирает часть сил природы. Словно высасывает энергию из деревьев, кустов и растений.

Устроившись на лежаках, поставив переносную газовую плитку и разложив продукты с водой, девушки приготовились. Я сам попросил их не приближаться, и не в коем случае не трогать меня после того, как коснусь кокона. Не хочу, чтобы момент оборвался. Раз уж решился — пойду до конца.

Подойдя ближе, переглянулся с красотками и, тяжело вздохнув, вытянул обе руки сжав в пальцах колкие корни, перекрывающие вход. Сознание помутилось. Меня снова ударило потоком голосов и картинок. Сначала это были образы. Медленно все начиналось проясняться. А затем…

Темнота.

2

Какое-то время

Какое-то место

— Папа! Папа! — женский, довольно писклявый и немного раздражительный, голосок донесся со спины. Суровый мужчина, с ног до головы покрытый шрамами былых сражений, не стал оборачиваться. Словно хотел поиздеваться над тем, кто выкрикивает одно и тоже раз за разом. — Папочка!

Сидя на пне и продолжая затачивать кинжал острым камнем, волк с длинными ушами, один из которых был рваным, вздохнул, задрав голову.

— Сколько раз говорил, не называй меня так, Кашими.

Девочка подбежала вплотную и обняла волка со спины. Ее длинные зеленые волосы источали едва заметный свет, блестели на солнце, подрагивали, словно живые.

— Но тебе так идет, папа! — она рассмеялась, прижимая все крепче.

— Я ведь уже говорил, что не отец тебе. Всего лишь воспитанник.

— Но у меня нет родителей. И ты не говоришь, что с ними случилось. Значит ты мой папа!

— Нет, глупая. Я забрал тебя из твоего дома и, наперекор судьбе, оставил при себе, чтобы ты носила сумки и готовила пищу.

— Но ты сам всегда их носишь, папа. И готовишь тоже сам.

— Потому что ты еще маленькая.

— Папа смешной, — рассмеялась девочка. Она оббежала его спереди и уставилась в суровые глаза. Шрам под правым был достаточно широк, отчего волк слегка щурился. — Ты просто не хочешь признавать, что заботливый.

— Не неси чепухи, Кашими. Мы, волки, не заботимся о детях. Особенно…

— Что? Что особенно?

— Неважно. Ты убралась в доме?

— Да, папочка! Я все вычистила, а еще с утра сходила за грибами и…

— Дура! — рыкнув, волк заставил ребенка замолчать. Она вздрогнула, прижав руки к груди. Длинные сероватые клыки всегда пугали ее остротой и возможностями. — Говорил же, никуда не отлучаться! А если тебя заметят⁈

— Папа… а почему мы от всех прячемся?

— Потому что таких, как мы, не любят, Кашими.

— А это каких таких?

— Высшие духи боятся твоих зеленых волос.

— Тогда постриги меня.

— Дуреха. В них заключается сила твоего вида. Никогда, слышишь, никогда не смей стричь их.

— Хорошо. Папа,