Обжигающая тишина - Лорет Энн Уайт

До него внезапно донесся звук приближавшегося автомобиля. Серый «Додж-Рэм» круто повернул на автостоянку, и покрышки взвизгнули, когда водитель обогнул поворот и подъехал прямо к школьному входу, где запрещалось ставить машины.

Дверь со стороны водителя распахнулась, и появились длинные ноги в сапогах, обтянутые колготками бедра и короткая юбка. Каштановые волосы взметнулись над головой женщины, когда ветер подхватил их. Джеб вздрогнул, как от удара током.

Рэйчел.

Он застыл с гулко бьющимся сердцем, пока смотрел, как она протягивает руку за коричневой курткой на заднем сиденье. Она набросила куртку на плечи и поспешила к школе, на ходу убирая ключи в карман. Джеб обратил внимание, что она слегка прихрамывает – видимо, после того падения на трассе, которое заставило ее уйти из спорта. Он сглотнул, но во рту было сухо, как в пустыне.

Распахнув двухстворчатую дверь обеими руками, Рейчел исчезла в школе.

Он читал о том происшествии в газетах. Она приближалась к финишу, когда вышла на подъем под неправильным углом и потеряла равновесие в воздухе во время прыжка. Она упала на плотно спрессованный снег и покатилась по склону в вихре мелькающих лыж и лыжных палок. Край одной лыжи зацепился за оранжевое ограждение трассы, и ей вывернуло ногу отдельно от тела. Когда она остановилась, темно-красная кровь уже расплывалась на белом снегу, и зрители замерли в потрясенном молчании, пока санитары бежали к неподвижному телу и вызывали спасательный вертолет.

Мощный поток адреналина хлынул в кровь Джеба, пока он смотрел на двери, за которыми скрылась Рэйчел. Реакция была настолько мощной и первобытной, что он задрожал всем телом. Он каждую ночь видел во сне эту женщину. Женщину, которая была его самым близким другом. Единственную женщину, которую он любил, любил до сих пор. Женщину, которая теперь была недоступна для него. Тем не менее она заботилась о его ребенке. Она приехала сюда, чтобы заступиться за Куинн. Что за ирония судьбы!

Теперь он никак не мог покинуть свой наблюдательный пункт. Он должен был увидеть, как Рэйчел выйдет наружу вместе с Куинн. Он должен был снова увидеть их обеих.

Я быстро веду Куинн к автомобилю и на ходу засовываю в карман листок с именами и телефонными номерами родителей девочек. Хотя еще нет пяти вечера, уже наступила темнота, а температура опустилась почти до нуля. На школьной автостоянке включились фонари, залившие асфальт тускло-оранжевым светом. Листья шуршат и разлетаются у нас под ногами.

Куинн идет с опущенной головой, сгорбленными плечами и плотно сжатым ртом. Я почти час провела с директором и школьным психологом, пытаясь сделать так, чтобы Куинн объяснила, почему она напала на девочек, но она упрямо молчит. Не знаю, что с этим делать.

Я открываю перед ней пассажирскую дверь, но Куинн стоит на месте, смотрит на свою обувь и так крепко прижимает к себе школьный рюкзачок, как будто от этого зависит ее жизнь.

– Давай же, Куинн. Садись, пожалуйста. На улице холодно.

Моя племянница отказывается сдвинуться с места.

Где-то в темноте над нами пролетает цапля; ее крылья мягко хлопают, как будто она что-то ищет под оранжевыми фонарями. Я замираю на месте, и по спине внезапно пробегает холодок. Я чувствую, что за мной кто-то следит. Придерживая рукой открытую дверь, я вглядываюсь в окружающую темноту. Кроме теней и листьев, ничего не движется, и я не вижу ничего необычного. Несколько пустых автомобилей и автофургон. А может быть, это медведь, притаившийся в темноте за углом?

Куинн вскидывает голову и смотрит на меня, как будто ощутив мой страх.

– Куинн, – ласково говорю я. – Ну пожалуйста.

Девочка залезает в автомобиль. Я захлопываю дверь, усаживаюсь на водительское место и завожу двигатель. У меня дрожат руки, но не от холода. Меня обуревает тревога и беспокойство за Куинн. Чувство вины. Последние шесть месяцев она испытывала меня и не сочла достойной опекунства. Я не знаю, как это делать, особенно сейчас.

Слава богу, что все обошлось расквашенным носом. Школьная медсестра позаботилась об этом. Сегодня вечером мне придется позвонить родителям и извиниться перед ними. До сих пор не было выдвинуто никаких обвинений, хотя в школу вызвали полицию. Меня беспокоит, чем это может обернуться. Но сильнее всего меня гложет известие о том, что мужчина с черными волосами появился на школьной территории и вмешался в драку. Одна из девочек заявила, что этот мужчина также последовал в лес за Куинн незадолго до стычки.

Слова Леви звучат у меня в голове, когда я включаю обогреватель.

Он не такой дурак, чтобы подписать себе смертный приговор. Что ему может понадобиться здесь?

Я делаю глубокий вдох. Джеб не знает о своем ребенке. Он не может знать. Откуда? Единственным другим осведомленным человеком является Трэй, а он обещал молчать.

Пока я жду, когда автомобиль прогреется, то делаю очередную попытку:

– Может, ты все-таки расскажешь, почему ударила Мисси?

Молчание. Я сдерживаю досаду и стараюсь говорить ровным тоном.

– Мне было бы полезно знать, отчего ты так рассердилась, потому что тогда мы сможем разобраться с этим…

– Они стервы, – неожиданно выпаливает она.

Я считаю до двадцати, потом спокойно спрашиваю:

– Они сказали что-то гадкое, чтобы спровоцировать тебя? Чтобы ты потеряла голову?

Куинн угрюмо молчит, уставившись на крышку отделения для перчаток.

– Послушай, – мягко говорю я. – Я действительно хочу помочь тебе. Пожалуйста, расскажи мне, что произошло на том поле. Если девочки говорили тебе обидные слова, это называется травлей, и нельзя делать вид, будто ничего не случилось. Будет только хуже.

Моя племянница резко отворачивается и смотрит в окошко. Она плотно сжимает рюкзак на коленях, костяшки пальцев побелели от напряжения.

Я делаю глубокий вдох. Полегче. Она пережила трудное время. Один неправильный ход может все испортить…

– Ладно, тогда мы можем обсудить это за обедом. Закажем еду навынос. Что бы ты хотела?

Она продолжает молчать, постукивая пяткой ботинка по основанию сиденья.

– Пицца?

Молчание.

– Жареный цыпленок?

– Я не хочу есть.

Я решаю спустить дело на тормозах, хотя бы ненадолго. Возможно, вечером Куинн станет более разговорчивой. Или завтра. После дня Благодарения в школе начинаются каникулы, и занятий не будет целую неделю. Возможно, мне следует оторваться от работы и побыть вместе с Куинн, сделать что-то особенное. Возможно, куда-нибудь поехать. Во мне назревает внутренний конфликт. Сейчас не время отходить от дел с газетой и потенциальными рекламными контрактами на носу, особенно когда наступает сезон больших «индейских распродаж». Бэнрок тоже будет дышать мне в спину, ведь теперь он владеет почти половиной моей компании.