Во имя Зоны - Лев Жаков

В конце концов ему удалось соединить компьютеры напрямую, сказав одному из них, что второй блок является его, первого, дополнительным винчестером. Компьютер согласился, но возникла проблема с еще двумя мониторами, старая «Винда» не могла поверить, что столько можно подключить, и наотрез отказывалась их видеть. Спасло только то, что «Винда» была крякнутой (в те времена, когда эти компы работали, лицензия стоила сто баксов, а это была месячная зарплата, так что, конечно, никто лицензию и не думал покупать, да еще пойди найди!). Поэтому Цыган засучил рукава, залез в системный код и вручную прописал два монитора. Это заняло еще два часа. Чай не помогал — никакой крепости, — Рамир перешел на кофе, но и тот больше не бодрил. Матюги тоже не помогали, ни русские, ни цыганские, так что Рамир работал молча, сплевывая в кружку горечь, не сходившую с языка после каждой сигареты, да часто моргая — под веки словно песка насыпали.

Дверь приоткрылась, заглянул молодой парень в белом халате поверх куртки защитной расцветки. На нем были мятые брюки без карманов и грязные лакированные туфли. На тонком, с маленькой горбинкой носу сидели круглые очки в тонкой оправе, которые постоянно сползали, так что парень их все время поправлял средним пальцем, оттопырив указательный.

— Можно? — спросил он.

— Агрх… — Рамир откашлялся и сумел произнести: — Валяй.

— Здравствуйте. Я Вова. Меня Умник направил к вам, чтобы помочь… ну… тут, в общем, с компьютерами, я немного секу… — Парень протиснулся в щель, не делая попыток раскрыть дверь шире, подошел к столу.

Цыган зевнул, не прикрываясь, откинулся на спинку рассохшегося, скрипящего стула, кулаками потер глаза.

— Я не суеверный, — сказал он, — но как тебя люди зовут? Вова — это же не кличка?

— Мы с вами люди интеллигентные — может, будем обращаться друг к другу по имени? — смутился парень в халате и нервно поправил очки. Лицо у него было худое, вытянутое, и круглые окуляры ему совсем не шли.

— Я Цыган, — сказал Рамир, протягивая раскрытую ладонь. Парень сделал шаг вперед с выставленной рукой:

— Я из Киева, но по происхождению русский. Вздохнув, Рамир пожал Вове руку.

— Зовут меня Цыган, кличка такая, — пояснил он, поднимаясь и потягиваясь.

— О, простите. — Вова смутился и зачем-то спрятал руки за спину. — Я тут… Может, вы мне все покажете? Усевшись, Цыган подцепил ногой соседний стул, подтянул ближе:

— Падай. И давай без формальностей, без этих твоих экивоков и выканья, будь проще, ботаник, и тогда мы сработаемся.

Вова опустился на край стула, привычно ссутулившись. Куртка и халат болтались на его худых плечах как на вешалке, грудь куда-то ушла. С опущенного носа очки тут же поехали вниз. Вова поправил их средним пальцем, ткнув при этом указательным в стекло, и смущенно спросил:

— Вы знали мою кличку, да?

— Догадаться не трудно, — хмыкнул Цыган. — Ну, давай приступим. Я тебе по-быстрому расскажу все и завалюсь дрыхнуть, а ты будешь следить за всем и доложишь, когда я просплюсь. Техзадание ясно?

— Э-э, ну если в целом…

— Естественно, к деталям мы еще не приступали. Этот хлам ты уже видел? — Цыган кивнул на мониторы. Ботаник улыбнулся:

— Ага! Давно на них посматривал, да все некогда было заняться… Рамир окинул тощую сутулю фигуру более внимательным взглядом.

— Ты вообще как здесь оказался и что делаешь? На сталкера ты, прямо скажем, не очень похож. Куртка, честно сказать, в цвет лица не очень попадает.

— Да я… — Вова слабо улыбнулся. — Я не сталкер, нет, конечно. Я с Янтаря, работал там лаборантом. Вообще я психфак заканчивал, дифференциальную психологию, специализировался на всяких девиациях, отклонениях… И в Зону поехал как психолог, материал собирать для кандидатской. Я ведь еще в аспирантуре, знаете, то есть знаешь, Цыган?

— Ну и что ты выяснил про нас, сталкеров?

— Сталкеры — прекрасный материал для наблюдений, как люди ведут себя в ситуации длительного стресса! Ведь условия Зоны Отчуждения — это непрекращающийся стресс, вы знаете?

— Да что ты говоришь? — зевнул Рамир. Ботаник поправил очки. Обращение на «ты» ему никак не давалось.

— Вот вы иронизируете, а я сделал много наблюдений и обобщений. К примеру, поведение сталкеров, особенно внутри группировки, очень схоже с поведением детей в закрытых интернатах, заключенных в зоне… ну, в той зоне, зэков, в общем, и… э-э-э… бабуинов.

— Ну и? — Заинтересовавшийся Цыган поднял бровь. — Что между нами общего? Ботаник поерзал на стуле, нервно потирая руки.

— Вас не обижает такое сравнение? А то я однажды рассказал про это, когда жил в Южном лагере «Свободы», так они заманили меня в лифт — аномалия такая, знаете, наверное. Долго смеялись. Цыган кивнул, стараясь сохранить серьезность:

— Я их понимаю. И все-таки?

— Ну, знаете, очень много общего. Нелюбовь к умным, к абстрактному мышлению, стремление к созданию замкнутых групп, множество ритуалов, собственный фольклор… Рамир широко зевнул, и Ботаник смущенно замолчал.

— Про нелюбовь к умным ты вывел, когда тебя в лифт запихнули?

— Нет, просто… Видите, вы вроде человек умный, а тоже не можете вынести мои рассуждения. В Зоне практически не встретишь человека с высшим образованием, за исключением Янтаря, конечно…

— Так на фига высшее образование сдалось тут? — искренне удивился Цыган. — Ну, вот я в Сорбонне учился — неслабо для любого даже с большой земли, и что? Наверняка я тут единственный знаю французский язык — и это что-нибудь дало? Да ни хрена. А кормит меня детское хобби — электроника. — Он снова зевнул, едва не разодрав рот, и уронил голову на грудь.

Ботаник терпеливо ожидал продолжения. Через несколько минут он беспокойно позвал:

— Послушайте, Цыган… — И замолчал, услышав тихий храп.

Дверь в комнату распахнулась, вбежал растрепанный связист с висящими на шее наушниками, пустыми глазами посмотрел на Ботаника и снял трубку с телефона на стене. Следом быстрым шагом вошел Умник, поглядывая на часы, за ним свита из двух посыльных, с виду — совсем новичков. Один из молодых был долговцем, другой из «Свободы». Оба встали по сторонам от двери, долговец по стойке «смирно», вытянувшись, как на параде, а поза свободовца даже до «вольно» не дотягивала: он привалился к стене плечом, засунув кулаки в карманы. Пока связист крутил диск телефона, Умник подошел к лаборанту, протянул руку:

— Как дела, Ботаник? Справляешься? — Он кивнул на слабо светящиеся экраны.

Сутулящийся ученый при появлении людей выпрямился, поправил круглые очки и бодро пожал протянутую руку.

— Все в порядке, Василий Андреич, вхожу во вкус, — доложил он. — Правда, главный спец немного того… в отключке.

— Что такое, пьян? — обеспокоился Умник и резко потряс храпящего Рамира за плечо: — Цыган, вставайте! Сейчас придет Петров, надо будет отчитаться, да и вообще, что за манера спать за работой? Цыган!