"НЕЙРОС". Часть вторая "Крайм" - Павел Сергеевич Иевлев

есть пистолет и полицейский шокер Лирании, а Кери может с перепугу визжать как девчонка. Не бог весть какие ресурсы, но с парой дешёвых киберов-вышибал я бы потягался. Пафосное прибытие мотокавалерии — это просто красиво. И я не про обтянутую блестящими штанами задницу Костлявой, хотя она тоже очень ничего.

Увидев клановый отряд, мужик на ресепшене стал сама любезность и бегом побежал распахивать двери в своём заведении.

— И это «самые качественные киберсамки на Средке»? — спросил я недоумённо. — Чёрт, да на них без слёз не взглянешь!

В маленьких, грязных и вонючих модулях на кроватях, где отродясь не меняли бельё, тупо сидят, положив руки на колени, арендные секс-куклы самого затрапезного вида. Худые, неухоженные, негигиеничные и непривлекательные. Самые дешёвые арендницы, которых только можно найти на бирже. Обычно им хоть какую-то пластику делают перед использованием, а эти — ни кожи, ни рожи, ни жопы, ни сисек. Просто некрасивые тощие девчонки, да ещё и запущенные так, что дальше некуда.

— На всякий товар есть свой покупатель, — щерится кривыми зубами владелец. — Видите, нет тут вашего парня!

В модулях вообще нет клиентов. Одни куклы, голые и неподвижные. Кажется, что некоторые из них сидят в одной позе так давно, что покрылись пылью, а одна даже сходила под себя.

— Ложный вызов тоже оплачивается, мелкий прем! — смеётся Костлявая.

— Хрена с два он ложный, — качаю головой я. — Я кое-что знаю про этот бизнес. Кривозубый козёл не потянул бы и десятую долю аренды на этой улице, работая с таким товаром.

— Ха, точно! — согласилась клановая.

— У него явно другой доход на этой точке. Эй, ты, не хочешь признаться сразу? Потому что я от тебя всё равно добьюсь правды.

Кривозубый только ухмыляется, я уже примериваюсь, куда его ткнуть шокером, но тут в торцевой глухой стене коридора раздвинулись створки дверей замаскированного лифта. Там торчит бугай поперёк себя шире с лицом тупым до изумления.

— Прем, — говорит он с некоторым удивлением, — вы чо тут? Короче, тот вершок, ну, который новый…

— Что с ним? — быстро спрашиваю я, не дав ответить кривозубому.

— Ну, он, того… Товар попортил. Сильно. И я ему, того, говорю — оплачивай ущерб. Нам же новую покупать, эта вся поломатая теперь. Он говорит, я, типа, вперёд платил, и у меня нету. Дай, говорит, выйти, там заплатят. Ну, я ему и вломил. А он, того, совсем раскис… Может, мы его, того, ну, на отработку поставим? Если он, того, оклемается, конечно…

— Веди к нему! — командует Костлявая.

— Э… Прем? — тормозит бугай.

— Знаешь, что это? — я показываю шокер.

— Делай, что они скажут, — выдавливает из себя тот.

Внизу, как вверху, — коридор и двери модулей. Но чисто и пахнет не ссаными тряпками, а ядрёной дезинфекцией. Видимо, основной бизнес тут. Бугай ведёт нас по коридору. Двери закрыты, у единственной открытой он останавливается. Маленький модуль, чуть шире кровати, на которой лежит голая девчонка. Симпатичная или нет — не понять, лицо разбито, на теле живого места нет. Кто-то её хорошенько отметелил. Рядом валяется на полу Тамэй. У него свежий кровоподтёк в пол-лица, и он без сознания.

— Вот, этот вершок, — вздыхает бугай. — Поломал товар, а платить не хочет. Ну, как ему было не вломить?

Я проверяю пульс у Тамэя — живой. Причём пульс такой резвый, что я сразу просекаю, что он притворяется. Нифига он не без сознания, просто ждёт, пока мы его проблемы порешаем.

Проверяю пульс у девчонки — жива, но ей как раз очень паршиво.

— Такой товар испортил, — жалуется бугай. — Это ж не дешёвка арендная. Натура больших денег стоит!

— Натура? — переспрашиваю я.

— Это не арендница, — говорит жёстким голосом Костлявая. — Просто какая-то неудачница с низов. У неё нет имплантов, блокирующих боль, и она осознает всё, что с ней делают. Такие, как он, — она кивнула на Тамэя, — готовы за это прилично переплачивать. Спорю, тут, внизу, у них все такие?

Я осматриваю девчонку. Она не просто избита. У неё исщипана вся грудь, надорваны ореолы сосков, травмирована чем-то вульва. Это напоминает мне слишком многое.

— Что ты там предлагал с ним сделать? — спрашиваю я бугая.

— Так, того, на отработку! Раз денег нет. К нам и любители мальчиков ходят.

— Отличная идея, — говорю я громко, искоса поглядывая на притворяющегося Тамэя. — У нас такое в договоре не прописано, пусть сам возмещает. Попробует, каково быть с другой стороны.

— Ха, отлично! — радуется бугай. — Люблю поиграть со свежим мясом!

Тамэй моментально приходит в себя — просто волшебный эффект!

— Док, ты что, Док! — голос его дрожит, выдавая панику. — У меня же есть токи! Куча токов! Я за всё заплачу! Сколько скажешь! Они смогут три таких шлюхи купить! Или десять!

— Правда, что ль? — удивляется бугай.

— Брешет, — отмахиваюсь я. — Нет у него ни хрена. Мы за него платили. Но это уже за бюджетом сделки. Так что ничего личного, дро. Отработаешь.

— Да вот же, у меня с собой! На Средку там блок, но я тебе на личный переведу! Всё переведу, тут много!

— Переводи, — протягиваю терминал.

Тамэй судорожно вытаскивает из потайного кармана свой, касается им моего устройства. Звякает. Действительно, много.

— А говорил, что переведешь всё, — говорю я укоризненно, — ай-ай.

— Вот, вот, конечно, прости!

Снова звякает. Я смотрю итог и с трудом сдерживаюсь, чтобы не присвистнуть. Это уже не просто «много». Это уже «дохуя».

— Молодец, — киваю я. — Тебе они всё равно больше не нужны.

Выдергиваю у него из рук терминал, прохожусь по карманам и вытаскиваю коммуникатор.

— Эй, ты, — говорю бугаю. — Забирай. Делай с ним, что собирался.

— Он, вроде, говорил про токи? — сомневается тот.

— Напиздел. Там не то что на новую бабу, там на дохлую пеглю не хватит.

— А, ну и хорошо, — тот улыбается со всем обаянием промышленного измельчителя отходов. — Токи всё равно прему идут. А вот веселье достаётся мне!

Тамэй смотрит на меня неверящим взглядом, но потом до него доходит, и он начинает орать. Самозабвенно, изо всех сил, заходясь