Ходячие мертвецы Роберта Киркмана. Найти и уничтожить - Джей Бонансинга

Сидя напротив Майлза, Томми держал в руках пистолет, чтобы скрыть дрожание рук.

– Что теперь, Лилли? – спросил он.

– Скоро мы доберемся до конца действующей ветки. – Она посмотрела на часы. – Солнце скоро взойдет, так что, когда мы пересядем на лошадей, будет уже светло. Думаю, что мы…

Голос Нормы из кабины управления прервал ее:

– ЛИЛЛИ! БЕГИ СЮДА, ПОХОЖЕ, У НАС ПРОБЛЕМЫ!

Когда она добралась до кабины, то отчетливо почувствовала мускусный запах страха, исходивший от Нормы. Однако Лилли никак не могла понять, что не так. Сквозь лобовое стекло виднелся густой лес по обе стороны дороги, вдалеке вырисовывались сосновые пустоши, растущие севернее Томастона. Приближающийся рассвет раскрасил небо в пепельно-черный цвет, звезды померкли, и ветер, врывающийся через вентиляционное отверстие, был наполнен холодом наступающего утра.

– Что за проблемы, Норма?

– Ты узнаешь эти места?

Лилли пожала плечами.

– Да, конечно, пара миль до того места, где мы вчера работали.

Норма издала стон разочарования.

– Пока вы там ржали, мы пересекли границу округа Ковета.

– И?..

Голос Нормы был полон паники.

– Ты что, не понимаешь?

– Не понимаю чего?

– Мы доберемся до середины пути в Атланту… буквально через минуту, до места, где мы остановились вчера.

– Я понимаю, и потом мы пересядем на лошадей.

– Ты все еще не понимаешь?

– Ты что, не можешь просто сказать, что тебя беспокоит?

Норма посмотрела сквозь лобовое стекло, стиснув зубы от злости.

– Мост Белла… припоминаешь?

– Мост Белла?

События вчерашнего дня тотчас вспомнились Лилли: она вспомнила массивную деревянную эстакаду и то, что Белл не сообразил проверить, какую нагрузку та может вынести. И теперь все эти проблемы вырисовывались прямо по курсу через несколько миль.

– Я поняла… поняла. – Лилли попыталась успокоить дыхание. – Но я хочу оказаться на севере как можно дальше, прежде чем мы пересядем на лошадей.

Норма уставилась на нее.

– Ты серьезно!? Ты настолько уверена в этой штуке, что поедешь по ней?

Лилли сделала глубокий вдох.

– Если бы мост собирался рухнуть, он бы рухнул давным-давно.

– Я не могу поверить тому, что сейчас слышу.

– Смотри, он не такой уж и длинный, да и ручей на глубине всего лишь в двадцать футов или около того.

– Ты сейчас прикалываешься? – Норма скептически посмотрела на Лилли. – Потому что мне нечего больше сказать, я даже не могу понять: ты та самая Лилли, которую я знаю, или у тебя просто снесло крышу из-за всего происходящего.

Лилли уперлась взглядом в Норму, мучаясь от боли в пустом желудке.

– Ты сама подписалась на это, Норма. Я давала тебе шанс отказаться, но ты сама настаивала, чтобы тебя взяли. Так что лучше включи свой гребаный мозг.

– Это было бы чертовски проще, если бы у нас был план действий и если бы ты была честна с нами.

– Что за хрень ты несешь? Что тобой не так? Я была абсолютно честна. Я сказала тебе, как и всем остальным, что я собираюсь вернуть этих детей обратно. И точка.

Голос Нормы стал низким и хриплым.

– Но я не подписывалась на сумасшедшую самоубийственную миссию, – еще один удрученный взгляд. – Я поняла, что именно ты делаешь.

– Да неужели? И что же я делаю? Скажи мне! Что я делаю?!

В ответ Норма рявкнула что есть мочи хорошо поставленным голосом:

– ТЫ ИСПОЛЬЗУЕШЬ НАС В КАЧЕСТВЕ НАЖИВКИ!

Прошло какое-то время, прежде чем Лилли осознала, что остальные собрались в тамбуре позади и теперь смотрят на нее с мрачным напряжением. Лилли затылком чувствовала их обжигающие взгляды. Напряженная тишина затягивалась. Она никогда не настаивала на том, чтобы быть лидером этой компании. Это они навязали ей такую роль. Но теперь, в глубине души, в каком-то тайном месте внутри себя, она вырвалась за пределы орбиты привычных поступков, совершаемых обычно в Вудбери. Теперь она действовала в каком-то диком, инстинктивном состоянии, о котором раньше и не подозревала. Больше, чем просто кровожадность и желание расправиться с этими похитителями, больше, чем все сдерживаемые горе и гнев, которые были внутри ее так долго. Она совершила скачок в эволюционном развитии, для нее теперь действовал генетический закон: «или спаси детей, или умри».

Через плечо она бросила взгляд на остальных, затем снова взглянула на Норму и сказала:

– Мне очень жаль, – и как можно более мягким и нежным голосом добавила: – Ты права.

Еще раз оглянулась.

– Мне следовало сразу вам объяснить. У нас нет никакой надежды догнать этих людей, если мы не будем выманивать их на себя. Мы должны вытащить их из укрытия, действуя как приманка. Вот единственный способ, которым мы можем спасти наших детей.

Норма продолжала сжимать побелевшими руками рукоятку рычага, взгляд ее был устремлен вперед к горизонту. Ее темное лицо блестело в предрассветном сиянии, проникающем через лобовое стекло. Опустив глаза, она сказала:

– Я просто хочу, чтобы ты была искренна с нами.

– Лилли… – начала было говорить Джинкс, но ее слова прервал сокрушенный голос Лилли:

– Я не стану винить вас, если вы забьете на все прямо сейчас, – я бы, наверное, сама так сделала на вашем месте. Тем не менее я клянусь вам… что скорее умру, чем позволю причинить вред любому из вас. Только вот дело в том, что в нашем деле не действуют законы точной науки.

– Лилли…

– Все, чем мы располагаем, – это тот факт, что они взяли наших детей. Они забрали наших детей. Так что мы будем…

– ЛИЛЛИ!

Голос Джинкс наконец проник в сознание Лилли, она подняла голову и увидела то, на что та указывала.

В двух-трех сотнях ярдов от них тянулся темный пролет из старых древесных и ржавых железных балок, та самая эстакада Белла. И она приближалась.

Норма инстинктивно сбросила скорость, состав затрясся, притормаживая. Воздух наполнился запахом горелого масла. Из кабины было видно, что в темноту ночи постепенно вторгается бледно-зеленый свет, звезд уже не было видно, а луна зашла за серый край неба.

– Так. Прошу, доверься мне, – сказала Лилли Норме. – Тебе будет нужно следить за скоростью, чтобы поезд ехал не слишком медленно, но и не слишком быстро.

Норма кивнула, на ее лице блестели капли влаги, тяжелый запах потного тела наполнял кабину. Остальные сгрудились в тамбуре, в волнении наблюдая за происходящим.

Лилли с такой силой ухватилась за край вентиляционного отверстия, что порвала перчатку и даже не заметила, что острая кромка пропорола ей ладонь. Впереди маячила эстакада. Чем ближе они подъезжали, тем больше солнечного света освещало массивный силуэт моста и замшелые боковые ограждения, погруженные в туман, – сквозь них проникали первые лучи солнца. Мост выглядел таким древним, будто его построили ацтеки или люди палеолита. Стыки чернели плесенью, окислившиеся перила были болотного цвета. Старая, омертвелая, побуревшая пуэрария обвивала пролеты моста.