На этот раз — это точно конец - Джулия Поздно

А смотреть, честно говоря, было на что. Снежные вершины окружали со всех сторон площадку, на которой была установлена огромная бочка с горячей водой, освещенная желтым светом ночных фонарей!

Две девицы в купальниках и шапках, то есть мы, погрузились босыми ногами в холодный пушистый снег и, словно косули, начали высоко подпрыгивать и скачками двигаться к цели в надежде как можно быстрей достигнуть вожделенного объекта. При этом мы громко хохотали, видимо, это был побочный эффект выпитого чуть ранее сухого вина.

Через несколько минут, взобравшись по лесенке, мы присоединились к тем, кто уже ловил релакс под открытым небом. Это было блаженство, после пробежки по улице  горячая вода окутала нас приятной негой.

— Лепота!  — прошептала Лариска. — Сегодня у нас будет отличный сон!

— И вам добрый вечер! Вот так встреча! — один из мужчин в бочке приподнял шапку с глаз, и мы увидели ЕГО…

От неожиданности я не придумала ничего умнее, как скрыться под водой, забыв о шапке на голове. Она мокрым блином всплыла вверх, сигнализируя об утопленнике.

Руки, уже очень знакомые руки, обняли меня в воде и приподняли на поверхность.

— Все хорошо? — глядя мне в глаза, произнес он.

— Иван, все нормально, у моей подруги бывают кратковременные потери сознания от чувств…— нахально вставила свою фразу Лариска, пока я открывала рот, подыскивая, что сказать в ответ.

— У меня мокрая голова, — зачем -то ляпнула я.

— Нет проблем. — Он моментально снял с головы шапку и водрузил на меня.

В этот самую минуту нам принесли вино «с пузырьками» — Просекко, которое подают купающимся в бочке.

— Рекомендую, это вино — настоящая гордость старейших регионов Венето и Фриули, — отпивая из бокала и поглядывая на нас с Лариской хитрым взглядом, произнес Иван.

Мы взяли бокалы и пригубили. Напиток отличался золотисто-соломенным оттенком и нежнейшим фруктовым вкусом.

Видимо, для моего «совершенства» не хватало именно этого бокала. Я почувствовала расслабление, легкость в теле и… «Остапа понесло».

Остаток вечера прошел на высоте, я была мила и обворожительна! После бочки мы втроем продолжили прогулку при луне с пялящимися на нас со всех сторон звездами, я вооружилась фотоаппаратом и делала снимки на память, Лариска исполнила песню «Суперзвезда», чем вызвала у нашего спутника неподдельный восторг.

Завершила вечер я, нежно обняв Ивана и страстно поцеловав его в губы.

— Спасибо тебе за спасение, — милым и слегка пьяным голосом произнесла я, перейдя на «ты».

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! — поддержала меня Лариска.

…Утром Лариска во всех красках поведала мне о моих выходках. У меня не было слов.

— А что я еще пообещала ему? — спросила я Лариску в конце ее повествований.

— Выйти за него замуж! — совершенно спокойно сказала она.

* * *

«Не может быть! Какая же я дура! Как я посмотрю ему в глаза?» — думала я, спускаясь с Лариской на завтрак.

Но «глаз», в которые стыдно смотреть, в зале не наблюдалось.

Завтрак был бесподобный, я все больше и больше влюблялась в итальянскую кухню.

Лариска аппетитно похрустывала бискотти с изюмом, курагой и орешками.

— Светелкина, всю жизнь я бы питалась только этими сухарями.

— Это бискотти, итальянское печенье.

— Какая разница, вкус просто отпадный. Слушай, я открою кондитерскую, где будут печь эти сухари для москвичей.

— Неплохая идея, но не все так просто, как ты думаешь.

— Какая зануда, дай помечтать…

Я уплетала канестрелли, запивая ароматным кофе, и думала:

«Почему Иван не спустился к завтраку?»

— Светелкина, завершай трапезу, нам пора на лыжи.

— Ты опять за свое? Тебя не устраивают наши целые ноги и шеи?

— Ты только посмотри, какая погода! Когда мы еще попадем в Чинкве Торри…

— Ладно, как скажешь, но помни: с завтрашнего дня у нас разные планы на отдых.

Лариска, дожевывая печенье, в ответ лишь кивнула мне.

Хочется отметить, что катание на лыжах в этот день было спокойным и по большей части наблюдательным. Я часто притормаживала и любовалась пейзажем, Ларискин же взгляд был прикован к другому «пейзажу» — сноубордисту - фрирайдеру.

— Нет, ты только посмотри, что он вытворяет, — остановившись около меня, взволнованно показывая рукой на какую-то точку в небе, изображающую «мертвую петлю».

— Какой ужас, — вскрикнула я. — Он сейчас убьется!

— Как бы не так! Он приземлится на свою чертову доску, и ему ничегошеньки не будет. Он просто Шумахер! — со знанием дела восторгалась Лариска.

Сноутбордист ловко приземлился на трассу и продолжил скольжение на доске в нашу сторону.

— Это будьба! — дурашливо воскликнула подруга. — Я должна с ним познакомиться.

И не успела я сказать «а», как Лариска ринулась вперед на трассу, прямо наперерез скользящей фигуре, и растянулась, потеряв палки …

Я не готова была видеть смерть подруги. Все мое тело оцепенело от страха.

У Шумахера уже не было возможности затормозить, а единственное место, куда он мог свернуть, было занято моей персоной. На этот раз — это точно конец!

В это самый момент сноутбордист совершил столь эффектный поворот, что полностью скрылся за снежной массой, поднятой вверх его доской. Естественно, на месте, где лежала Лариска, организовался заснеженный холм. Оттуда раздался голос:

«Никто не узнает, где могилка моя».

Я стояла потрясенная увиденным, и не веря тому, что Лариска осталась в живых.

Фрирайдер тем временем приблизился к Лариске, поднял ее и поставил на ноги.

Та недолго думая сняла шлем: по плечам рассыпались золотой волной волосы, взгляд зеленых глаз восторженно устремился на незнакомца…

— Благодарю за спасение, — кокетливо произнесла она. — Вы настоящий Шумахер.

Было ощущение, что Шумахер сражен Ларискиной красотой наповал…

— Ну что вы! Это такая мелочь, мне было несложно, — скромно ответил он.

— Лариса!

— Илья! Продолжим спуск?

Я стояла в стороне, Лариска, сделав мне большие глаза и незаметно махнув рукой, заскользила за   Шумахером. Правда, я не совсем поняла, почему «Шумахер» …

Мой спуск был медленным, я наслаждалась воздухом, природой и одиночеством.

Всю обратную дорогу в Кортину Лариска трещала про нового знакомого, я же думала только об одном:

«Где Иван, почему он так внезапно исчез? Неужели мое поведение его напугало? Слабак!»