Десять сказочников под одной крышей - Валериан Яковлевич Баталов

третье утро наступило. Легостай ждёт не дождётся своего Воронка. Ночь пришла, вестей принесла. Слышит: кто-то из запечка ему говорит:

— Ступай во двор, Воронок появился.

Вышел ленивец во двор, взял уздечку. Конёк тут как тут. Говорит Легостаю:

— Трудную задачу ты задал. Весь я свет обошёл, но не встретил нигде вольной вольницы.

Приуныл Легостай: как жить дальше — не знает. А Воронок ему говорит:

— Есть на Сапкуне-горе птица вещая. Она всё знает. Но к ней никто не может попасть. Попроси царя-усача, чтоб он разрешение дал, и мы поедем.

Пошёл Легостай к запечной дыре. Кликнул чёрного царя. Явился к нему усач, спросил:

— Чего тебе, Легостай?

— Разреши мне слетать к вещей птице, узнать у неё о вольнице вольной.

— Так и быть, слетай. Но, чур, у меня больше ничего не просить.

Согласился Легостай. Выскочил скорее во двор — и за узду. Явился Воронок, и полетели они к вещей птице. Дорогой научил Воронок, что и как делать, чтобы живым остаться.

Летели, летели — остановились. Откуда ни возьмись появилась старуха, дряхлая-предряхлая. И ну расспрашивать Легостая про диво дивное. А тот помалкивает, лишь узлы на пояске своём вяжет. Как спросит старуха, так он узел и завяжет, как спросит, так и узел.

Выдохлась старуха. Легостай схватил её за волосы, отрезал длинную косу и спрятал за пазуху.

Летят дальше. Только реки да озёра внизу мелькают, а мимо звёзды со свистом проносятся.

Летели, летели — остановились. Навстречу старик одноглазый, дряхлый-предряхлый. Спрашивает про быль-небылицу, про вещую птицу, а Легостай помалкивает да узлы вяжет. Выдохся старик, Легостай полбороды ему отхватил и за пазуху спрятал.

Отдохнули Легостай с Воронком, дальше отправились. Летят, только моря да горы мелькают, а звёзды мимо со свистом проносятся.

Летели, летели — остановились. Опустились на гору высокую, на скалу висячую, где вещая птица живёт. Та скала из чистого золота, кругом дворцы хрустальные. Встречает Легостая красивая девица, спрашивает, как он добрался и чего видел. А Легостай в ответ:

— Сперва накорми, а потом спрашивай.

Накормила красная девица и опять за своё: как добрался? Чего видел? А Легостай тоже своё: как найти вольницу вольную?

Спрашивала, спрашивала девица — устала, два пера уронила. Легостай сразу наступил на одно, на белое, на гарусном пояске три узла сделал. Тут красная девица, вещая птица (а это была она), говорит:

— Нет такой вольницы вольной, о которой ты спрашиваешь. Ты сам сделай её. Возьми эти перья. Белое — воля и спасение, чёрное — неволя и смерть. Садись на коня, выбери землю, какая полюбится, и с белым пером в руке объезжай ту землю. Вот и будет тебе вольница вольная. Походом пойдут на тебя люди жадные и завистливые. Но ты не бойся, помни: от чёрного пера троны жадных и завистливых рушатся.

Поблагодарил Легостай вещую птицу, красную девицу, и скорёхонько домой полетел.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Летели, летели Легостай с Воронком — остановились, отдыхать стали. А старик одноглазый тут как тут. Ударился оземь, огромным быком обернулся. Разинул пасть — река горячая потекла. Течёт и течёт. Вот-вот всё затопит.

Легостай торопит Воронка, а тот не может лететь, вся сила у него вышла. Что тут делать? Вода уже к их ногам подступает, сам бык по колено в воде.

Вспомнил Легостай про старикову бороду, бросил её в реку. Вода вспять потекла, в бычью пасть. Тут и Воронок отдышался, снова в силу вошёл. Дальше они полетели.

Летели, летели — остановились. А старуха тут как тут. Стукнулась оземь, красной сорокой сделалась, в лес полетела. И вся округа огнём занялась.

— Летим быстрее, — торопит Легостай Воронка.

Но тот не может, из сил выбился. А огонь всё ближе и ближе…

Вспомнил Легостай про старушечью косу, выкинул её из-за пазухи. Смотрит: сорока из леса летит. Летит, стрекочет, а следом зелёный лес вырастает. Тут и Воронок отдышался, снова в силу вошёл. Дальше они полетели.

Скоро сказка сказывается, да не скоро складывается. Не три дня, не три недели промелькнуло, как ушёл Легостай из отцовского дома, а три года.

Вернулся домой Легостай, а прежнего дома нет. На том месте два терема стоят, у ворот стража. Разбогатели братья. Кони, видать, помогли вороные, которых у озера взяли.

Братья не признали Легостая, даже близко к теремам не допускают. Кое-как упросил их, чтоб на ночь под крышу пустили.

Рассказал Легостай братьям о вещей птице, о красной девице, о белом пере рассказал. А те и рады. Взяли да и отняли у Легостая перо, самого же взашей прогнали.

Рассердился Легостай. Вытащил из-за пазухи чёрное перо и разрушил оба терема. Схватили братья ленивца, в тюрьму посадили. А Легостай взмахнул чёрным пером — все двери сразу открылись. Пошли на Легостая солдаты, а он взмахнул чёрным пером — все солдаты замертво полегли.

Видят братья: дело плохо. Сами на Легостая набросились. Злые-презлые, от злости зубами скрипят. А он взмахнул чёрным пером — братья замертво повалились.

Выручил Легостай белое перо, сел на Воронка и поехал по горам, по долам, по лесам, по лугам. Сделал Легостай вольницу вольную. Землёй и лесом всех бедняков наделил.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Как заяц Епу-охотника проучил

⠀⠀ ⠀⠀

⠀Жил-был охотник Епа: среди людей толкался да всё старался разбогатеть. Так бедно с женой жили, что раз в неделю обедали, а об ужине и не вспоминали. Всей одежды — одна на двоих. Если Епа оденется, то Епиха на печке сидит. Если Епиха в люди выйдет, Епа дома сидит.

Всю жизнь Епа лес мерил, чащу крошил, лапти и одежду переводил. Удастся — куницу возьмёт или рябчика подстрелит, не удастся — зря ноги помнёт.

Взял однажды Епа ружьишко своё да и подался в осинник на зайцев. Весь день бродил, ногам покоя не давал, но зря: и мышь не встретил. Не повезло, значит. А не повезёт, так и с харчами с голоду пропадёшь.

Только повернул лыжи обратно — на охотника заяц налетел, чуть лбами не стукнулись.

Вскинул Епа ружьишко, курок взвёл и уже на прицел зайца взял, а тот вдруг заговорил:

— Не спеши, Епа! Убить всегда успеешь, а доброго совета не всегда услышишь.

У Епы глаза на лоб: до старости дожил, а чтобы косые людей учили — сроду не слыхивал.

Длинноухий тем временем сел на пенёк, нога на ногу, и опять говорит:

— Когда убьёшь меня, сделай так.