И целый мир против! - Татьяна Луганцева

Мартин сел рядом с ней на песок и спросил:

– Ну как? Тебе легче?

– Да, спасибо. Смерть отступила, – Яна даже попыталась улыбнуться. – Как ты здесь оказался? Ты же должен лежать на больничной койке?

– Я сбежал… – Мартин коснулся поцелуем холодной щеки Яны. – Устал там находиться. Заштопали, и ладно.

– У тебя серьезное ранение! Задето лёгкое.

– И что? Уколы я и сам себе могу ставить. Кроме того, мне надоел этот тип, твой женишок, Виталий Николаевич. Редкостный зануда!

Яна засмеялась.

– Это точно. Он такой.

– Ты серьезно собралась за него замуж? – заглянул ей в глаза Мартин. – Это что, теперь такой приз за терпение?

– Собралась, – строго ответила Яна. – У тебя есть возражения?

– Он мне целыми днями по ушам ездил, что столько лет тебя добивался и наконец добился. А я женат и должен отступить и не пудрить тебе мозги. Я думал, что переломаю ему еще и челюсть.

– Он боксом занимался, – ответила Яна, обнимая его за шею.

– Ничего. Меня прошлые спортивные успехи Лебедева не остановят. Этот наглец утверждает, что тебя никому не отдаст. Ну, это мы ещё посмотрим… Надо будет, я тебя силой умыкну. Знаешь, Янка, это издевательство какое-то. Как ты считаешь, пляж – это романтичное место для любви?

– Давай поговорим об этом позже. Сейчас я не готова.

Мартин ласково провёл рукой по её ноге, и Яна взвилась от боли:

– Ай! Больно! Очень больно! Не трогай меня! Я не шучу!

– Где? Как больно? – заволновался Мартин.

– Везде… Святая Дева, Мартин, у меня горит всё тело! Что это?

Яна села и осмотрела руки, ноги, грудь… Даже в неясном лунном свете было видно, что на теле яркие высыпания.

– Мартин, что это? Дотронуться нельзя… Ай!

Мартин внимательно осмотрел Яну.

– Думаю, что ты запуталась в красных ядовитых водорослях, их научное латинское название я сейчас тебе не назову. Но я такое видел. Вызывают аллергический шок.

Она беспомощно, словно маленький ребенок, посмотрела на него.

– Жжёт… – проговорила она.

– Потерпи, милая. Это серьезно, – запахнул Мартин на ней халат.

– Что делать? – спросила Яна.

– В больницу надо. Принять антигистаминные препараты. Надо спешить – Он поднял ее на руки и поспешил по склону вверх.

– Мартин, что ты делаешь? – заволновалась Яна. – Немедленно поставь меня, я пойду сама.

– Молчи…

– Мартин, ты ранен! Отпусти меня! Ну что ты делаешь? Как ты, вообще, здесь оказался? Что ты тут забыл? Ты же второй раз меня спас! Ты мой ангел-хранитель… – Яна крепко обняла его за шею.

– Молчи, любимая… Если будет надо, я сто раз тебе жизнь спасу. Я не мыслю жизни без тебя… Ты обиделась, когда увидела, что мы с Виталием играем в шашки? Решила, что тебя разыгрываем? Ну, ты даёшь! Как вообще такое могло в голову прийти, скажи! Тихо-мирно играли, никого не трогали, и вот вам, пожалуйста…

– Ладно, не гуди. А кто хоть выигрывал? – спросила Яна, чувствуя, как у нее поднимается жар и выступает пот.

– Вёл счёт я, если это тебя как-то утешит, – ответил Мартин.

– Очень утешит, – вздохнула она и коснулась губами его щеки. – Тебе же тяжело, дурачок. Отпусти!

– Мне с тобой классно! – улыбнулся Мартин.

Яне становилось всё жарче. В ушах загудели колокола, и сознание стало куда-то уплывать. Она обмякла в руках Мартина. Перед её затухающем взором, в горячем бреду возникло белое лицо Виталия Николаевича, и почему-то в какой-то странной короне из игральных карт.

– Ты почему в короне? – спросила она у него.

– Я карточный король, – ответил Лебедев. – Ты знаешь, что я выиграл тебя в шашки? – вопросом на вопрос ответил он.

– В шашки? Меня невозможно выиграть, – сказала Яна.

– Мы с Мартином будем драться, – заявил он. – Я буду драться руками, ну а он – ногами.

– Чего ты несёшь? – удивилась Цветкова. – Белиберда какая-то! Ты же бывший боксёр, это нечестно! У Мартина прострелено лёгкое!

– А у меня трещина в ноге! – не унимался Виталий Николаевич.

– Не смей! Слышишь? Не смей! – кинулась на него Яна.

Но он отстранился и стал уплывать от неё всё дальше и дальше и вскоре превратился в далёкую точку, пропал, словно растаял.

Яна застонала и тут же ясно услышала женский голос:

– Смотрите! Она приходит в себя. Наверное, температура спала. Яночка, голубка, открой глаза! Давай-давай, возвращайся! Кризис миновал! Вот-вот… веки дрогнули, реснички вверх. Ну, умница, ну, красавица. Мартин, еще бы полчаса и было бы поздно. Очень ядовитая гадость! А кожа у твоей нимфы очень нежная, да и купалась она голышом. Поле поражения велико. Но теперь дело пойдёт на лад.

Яна открыла глаза и увидела Любовь Петровну в белом халате и взволнованного Мартина, склонившихся над ней.

– Солнце… – прошептала она.

– Что? – нагнулся к ней Мартин.

– Ты – мое солнце. Я когда вижу твое красивое лицо с веснушками, то ты напоминаешь мне солнце. Большое, тёплое, ослепительное, жаркое… Солнце… Горят руки… Горит тело…

– О-о, Мартин, давай скорее её в реанимационный блок. Опять началось, шпарит температура, – скомандовала Любовь Петровна, перед тем как Яна снова увидела Виталия Николаевича, продающего шашки на рынке, словно семечки, стаканчиками.

Яна Карловна Цветкова, находящаяся в здравом уме и памяти, ощущала себя египетской мумией, потому что ее руки, ноги и тело были замотаны бинтами. Они очень гармонировали её длинным белым волосам. Она возлежала на кровати в несколько неестественной позе, ноги и руки по швам. Яна уже знала, что с ней случилось и что целые сутки её выхаживали. Сознание она теряла из-за зашкаливающей температуры и лихорадки. До этого ее уже успела порадовать Любовь Петровна.

– Вы бы Мартина поберегли. Вы понимаете, о чём я?

Яна поняла, что не успела она прийти в себя, как ее уже о чем-то просят.

– Я к Мартину очень хорошо отношусь, – на всякий случай призналась она заместителю главного врача.

– Пока его здесь нет, – оглянулась по сторонам Любовь Петровна, – я тебе вот что скажу. Ты, конечно, женщина очень красивая и, самое главное, безумно неординарная, но нельзя же так. Ты пришла навестить то ли Мартина, то ли Виталия, но психанула и убежала. Тебе, наверное, нравится, что мужики готовы глотки друг другу перегрызть? Тебя это заводит?

– Это неправда, – пискнула Яна, но её писк утонул в активном речитативе Любови Петровны:

– Человек с серьёзным ранением, которое, кстати, получил, защищая тебя… И вот он вынимает из вены иглу капельницы и с дыркой в боку бежит за обидевшейся на него дамой. Он не находит её у своей матери, но узнает, что женщина, которую он ищет, находится в доме директора кладбища. Он не хочет ждать утра и спешит к беглянке, словно чувствуя, что может пригодиться ей опять. И Мартин оказался прав. Его женщина тонет на его глазах в кладбищенской бухте. Парень с открытой раной бросается в смертельную для него воду и, рискуя жизнью, вытаскивает утопленницу. А в воде полно ядовитых водорослей, хорошо, что у него не было времени раздеться, и он кинулся в волны в чём был, в одежде. В отличие от нагой русалки, – скользнула взглядом по перебинтованным конечностям Яны Любовь Петровна. – У Мартина от физических усилий открылось кровотечение. Так я хочу тебя спросить: долго ты еще будешь издеваться над Мартином? Ему надо соблюдать постельный режим, а не таскать на руках такие тяжести! Зачем тебя вообще понесло в воду ночью, что за фантазии купаться в незнакомом месте? Дня что ли мало?