Превращение в бабочку - Кристин Лестер

— Не бойтесь! — засмеялся мужчина, легко читая ее мысли по лицу. — Я же сказал, что провожу вас. Меня зовут Эрик.

— Да? А меня… — Джейн запнулась. — А меня Эшли! Да. Эшли.

— Прекрасное имя!

— Мне самой нравится. Ну вот мы и пришли, — сказала она, останавливаясь на какой-то площади и чувствуя сильное желание избавиться от этого навязчивого типа. — Дальше я сама.

— Как это сама?! А вдруг…

— Мой муж, — она сделала выразительную паузу, — очень ревнив. Поэтому к воротам дома я должна прийти в одиночестве.

— Что же он отпускает гулять вас одну по ночам, если так ревнив? — недоверчиво буркнул Эрик.

— Он сегодня перетрудился на тренажерах и не смог пойти со мной, — поражаясь собственной пошлости, отвечала Джейн.

Слава богу, он поверил и отстал. Сев в первое попавшееся такси, Джейн назвала адрес. Миновав несколько кварталов, они наконец-то очутились на той улочке, где стоял дом Мары.

Он был все таким же, только кое-где обветшал за пять лет. Зато кафе разрослось, заслонило собой почти весь палисадник и стало гораздо более привлекательным. Джейн заметила за столиками несколько человек. Молодец тетушка, не дает себе отдыхать и грустить!

Хозяйка дома вышла к калитке и обняла Джейн, словно они виделись вчера, и даже не удивилась ее новому облику. А вот Джейн с огорчением отметила, что Мара за последние годы сдала.

— Тетушка Мара, я поживу у вас немного, ладно? Мне… очень нужно.

— Да живи сколько хочешь! Мои приедут только через месяц, да и так места всем хватит! Сейчас… Сейчас перекусишь с дороги. — Мара засуетилась, вынося из дома еду и вино. — Я тебя ждала.

— Правда?

— А как же. Хорошо, что приехала. Хорошо, что оклемалась, снова расцвела. Молодец! Пусть теперь смотрит на тебя и мучается!

Джейн вздрогнула:

— Что вы сказали?

— Ой, не слушай меня старую! Это я так, к слову… Я уж думала, ты и не приедешь больше никогда после этого.

Мара проницательно посмотрела на нее, словно хотела сказать: «Я ведь все видела».

Отнекиваться было бессмысленно, и Джейн заплакала. Впервые за пять лет она плакала, получая от этого несказанное облегчение.

— Вот. А зовут меня как будто Эшли. Хорошо? — Джейн просительно смотрела Маре в глаза.

— Ох, не знаю! — Мара всплеснула руками и, откинувшись на спинку дивана, скептически покачала головой. — Ну и придумала! Изображать собственную сестру, которой у тебя нет!

Бодрое утро заглядывало в распахнутое окно, всюду слышался щебет птиц, которые по весне сходили с ума. На коленях у хозяйки возлежал толстый кот пестрой расцветки, он смотрел на Джейн строго, осуждая ее за легкомыслие. Уже почти час хозяйка и гостья спорили, стоит ли заниматься этим обманом, обе говорили приглушенными голосами, потому что дом Георга имел с домом Мары общую стену, и Мара, когда шел какой-то важный разговор, всегда проявляла предусмотрительность.

— Ну и что! — увлеченно парировала Джейн. — Какая разница, кого изображать? Мы как будто похожи… все-таки сестры.

— А девушку по имени Эшли никто тут никогда не видел, между прочим.

— Конечно, не видел! Но потом наконец-то она приехала к тебе погостить! Мара, неужели ты не понимаешь: это и хорошо, что никто не видел. — Джейн улыбалась ей, словно маленькому ребенку, которого уже почти уговорила. — Ну? Никто, кроме нас, не знает правды.

— Ну и отчаянная же ты девчонка! Правда, Гораций? — Мара погладила кота. — Отчаянная. Это я поняла сразу, как тебя увидела: с виду тихоня, а в душе — огонь!

Джейн торжествующе улыбнулась: слышали бы это ее знакомые, они бы очень сильно удивились таким словам!

— Ну не знаю! — Мара скептически смотрела на нее, размышляя.

Впрочем, Джейн заметила ее глазах веселый блеск, означавший, что Мара считает затею интересной.

Джейн сложила ладони вместе, как делала совсем недавно Алиса, когда благодарила небеса (хотя той не надо было брать столь высоко и следовало просто сказать «спасибо» своей подруге):

— Ну пожалуйста! Это будет наша маленькая тайна! Ну… не очень маленькая… Средняя такая тайна.

— Хорошо, — сдалась Мара. — Пусть будет Эшли. Только смотри, не надо обманывать больше, чем мы договорились. А то если вдруг все раскроется, как я соседям в глаза смотреть буду?

— Нет-нет! Все будет хорошо.

Соседи — это главный бич, со смесью иронии и обиды думала Джейн. Как бы ни сложилась жизнь на самом деле, здесь имеет цену только то, что о тебе говорят за соседскими дверями.

А что тут могут говорить о Джейн? Ничего хорошего. Она думала, что никто ничего не знает, а на самом деле вся улица судачила о том, что у блистательного Георга роман с юной глупой американкой.

После того как Джейн вчера расплакалась, они с Марой проговорили почти до утра. Джейн рассказала Маре все, что произошло с ней за пять лет, заканчивая позавчерашним днем, когда она приняла решение изменить свою жизнь. Рассказала даже то, о чем ни разу не слышал Пол. А в конце добавила, что жаждет мщения и за этим приехала сюда.

Разговор по душам принес Джейн много свежей и полезной информации относительно судьбы Георга. Мара была любительницей собирать сплетни разной степени достоверности, но этот вопрос, похоже, изучала добросовестно.

Георг больше не живет в Штатах. Он уже четыре года живет здесь, через стенку с Марой, иногда на несколько месяцев куда-то отлучаясь.

Примерно через год после того, как Джейн погостила здесь и уехала к себе, Георг развелся. Поговаривали, что здесь замешана какая-то женщина, с которой у Георга был серьезный роман (Джейн не смела даже надеяться, что это про нее).

Дальше мнения раздваивались. Одни говорили, что Георг, как благородный человек, оставил жене все свое имущество, дом в Нью-Йорке и сбережения, а сам вернулся сюда и зажил скромно. Другие утверждали, что он все свое состояние промотал и жена его бросила. Дом пришлось продать, чтобы раздать долги. И как бы кощунственно это ни звучало, но в данном случае действительно хорошо, что у них не было детей. Дети у Георга имелись от предыдущих браков, а также внебрачные.

Сочинительством он больше не занимался и, очевидно утратив интерес к литературе, открыл в Неаполе маленькое туристическое агентство. Оно не давало ему умереть с голоду и со скуки, а приносило ровно столько дохода, чтобы можно было путешествовать и крутить романы с женщинами.

— Причем чем старше он становится, тем более молодые особы ему нравятся! — с гневом закончила свой рассказ Мара. — Скоро за школьницами начнет гоняться! Извращенец! А ведь ему уже тридцать семь!

Джейн была в шоке. Она как-то забыла, что ее бывшему возлюбленному под сорок.