Зловещее наследство - Рут Ренделл

— Из отцов церкви?

— Очень важная персона. Коленопреклонение, благодарственный молебен и прочий джаз. — Доктор кашлянул. — Я сам — конгрегат.

Берден пошел к перекрестку. Лицо мужчины было белым в желтизну, но открытые глаза смотрели внимательно. С небольшим удивлением Берден увидел, что он очень молод, не более двадцати.

— Чего-нибудь хочешь, парень? — Он знал, что доктор уже сделал ему обезболивающий укол. Наклонившись, инспектор закрыл его от любопытных. — Ну, через минуту мы тебя увезем, — солгал он. — Можем мы что-нибудь для тебя сделать?

— Отца Чивертона… — был еле слышный шепот, столь же бесстрастный и бесчувственный, как порыв ветра, — отца Чивертона… — Судорога пересекла угасающее лицо. — Исповедаться… искупить…

— Кровавая религия, — сказал врач, — не может даже позволить человеку умереть в мире.

— Вы, наверное, ценный вклад для конгрегатов, — цапнул его Берден. — Он, очевидно, хочет исповедаться. Полагаю, в англиканской церкви принимают исповеди?

— Да, если вы представляете себе, что это такое.

Берден бросил на него убийственный взгляд.

— Не сердитесь на меня, — мягко сказал врач. — Мы посылали за Чивертоном, по и он, и его помощник на какой-то конференции.

— Констебль Гейтс! — Берден нетерпеливо окликнул человека, записывавшего адреса. — Смотайтесь в Стоуэртон и притащите мне… э… викария.

— Мы уже пытались найти викария в Стоуэртоне, сэр.

— О господи! — тихо сказал Берден.

— Извините, сэр, но сейчас на встрече со старшим инспектором священник. Я могу отправиться в участок и…

Берден вздернул брови:

— Давай, да быстро…

Он пробормотал что-то утешительное для мальчика и направился к девушке, которая начала всхлипывать.

Она плакала не от того, что наделала, а от того, что увидела два часа назад. Прошло уже два или три года этого, как она его называла, «неусыпного кошмара» — хотя одно время кошмар был более реален, чем действительность, — а плакала она потому, что он грозил начаться снова и средство, которое она попробовала, не стерло видений.

Она увидела ее в окне агента но недвижимости, когда шла домой с работы. Фотографию дома, но не такого, каким он стал сейчас, грязным и потрепанным непогодой, заросшим Агенты по недвижимости обманывают вас, они хотят, чтобы вы думали, что нечто подобное только что случившемуся было давно… Вас? Как только она подумала «вас», так сразу поняла, что это начинается снова, повторение ночных кошмаров. Тогда она села в «мини» и поехала во Флэгфорд, прочь от ассоциаций и воспоминаний и ненавистного голоса. И пить, пить, чтоб отогнать это.

Но оно не уходило, и ты опять была там, в большом доме, прислушиваясь к голосам, которые продолжали уговаривать и спорить, пока тебе не надоело, так надоело, что ты вышла в сад и встретила там маленькую девочку.

Ты подошла к ней, а она спросила:

— Вам нравится мое платье?

— Хорошенькое, — сказала она, но ей в голову не пришло подумать, что оно может быть лучше ее собственного.

Девочка играла на куче песка, делая куличики из старой чашки без ручки. Ты осталась и играла, и после этого каждый день приходила играть на песок, там, где тебя не видели из больших окон. Песок оказался теплым и прекрасным, и это было понятно. Ты могла понять и маленькую девочку, несмотря на то что она оказалась самой маленькой девочкой из всех, кого ты знала. Ты знала многих взрослых, но не могла понять их, ни их безобразные слова, ни странный просительный тон разговора, всегда о деньгах, так что казалось, ты видела, как монеты падали с извивающихся губ и тяжело выскальзывали из трясущихся пальцев.

Маленькая девочка очаровала ее тем, что жила в дереве. Конечно, это было не настоящее дерево, а дом, стоявший в зарослях кустарника, трепещущих листвой.

Песок был не сухой, как в той пустыне, в какой ты жила сейчас, но теплый и влажный, похожий на пляжный песок, омытый прохладным морем. Он казался слишком грязным, и ты испугалась того, что будет, если он попадет на твое платье….

Ты заплакала и затопала ногами, но ты никогда не плакала так, как плакала теперь, когда интересный инспектор подошел к машине, с глазами полными гнева.

Неужели он действительно рассчитывал что-нибудь найти после стольких лет? Арчери принял во внимание этот вопрос Уэксфорда. Это, решил он, больше вопрос веры, чем настоящей уверенности в невиновности Пейнтера. Но веры во что? Конечно, не в миссис Кершоу. Возможно, это была искренняя вера в то, что такие вещи не могли бы случиться с кем-либо из его, Арчери, окружения. Ребенок убийцы не может быть таким, как Тэсс, Кершоу не любил бы ее, Чарли не захотел бы жениться.

— Никакого вреда не будет, если я увижу Алису Флауэр, — сказал он и почувствовал сам, что тон у него неубедительный, — и я хотел бы поговорить с внуками Примьеро, особенно с внуком.

Какое-то мгновение Уэксфорд ничего не говорил. Он слышал, что вера может горы своротить, но это же просто абсурд. По собственному жестокому опыту он знал, насколько трудно охотиться за убийцей, даже если между убийством и началом расследования прошла всего неделя. Арчери предлагал открыть расследование с опозданием на полтора десятилетия. И у Арчери вообще никакого опыта не было.

— Я должен отговорить вас, — наконец сказал он, — вы представления не имеете, на что покушаетесь. — Это патетика, подумал полисмен, это смешно. Вслух он добавил: — Алиса Флауэр находится в гериатрическом центре стоуэртонской больницы. Она парализована. Я даже не знаю, способна ли она что-нибудь понимать.

Ему пришло в голову, что Арчери, должно быть, совершенно игнорирует местную географию. Он поднялся и прогромыхал к карте на стене.

— Стоуэртон здесь, — сказал полисмен, ткнув концом шариковой ручки, — а «Дом мира» примерно здесь, между Стоуэртоном и Кингсмаркхемом.

— Где я могу найти миссис Крайлинг?

Уэксфорд сделал кислую мину:

— На Глиб-роуд. Я не назову экспромтом номер дома, но могу поискать или вы могли бы найти его в избирательных списках. — Он тяжело повернулся и остановил на Арчери мрачный взгляд. — Вы зря потеряете время, конечно. Уверен, что не должен говорить вам, но вам лучше быть очень осторожным, когда дойдет до вулкана незаслуженных обвинений.

Под этим холодным взглядом и самому Арчери было трудно не задрожать.

— Старший инспектор, я не хочу искать еще какого-нибудь виновника, я только хочу убедиться в невиновности Пейнтера.

Уэксфорд отрывисто сказал:

— Мне не нужны лишние хлопоты. — Он с раздражением обернулся на стук в дверь. — Что еще?

Появилось бледное лицо сержанта Мартина.

— Это о смерти на «зебре» Хай-стрит, сэр.

— Что там? Вряд ли это моя епархия.