Третье человечество. Микролюди - Бернард Вербер

– Но это не я вышла из себя, мне кажется…

Бывшая шпионка не отпускает своего цепкого захвата.

– Мы должны выглядеть едиными перед этими двумя. Если они поймут, что у нас в нашем сообществе исследователей есть разногласия, могу гарантировать вам, что они не преминут уговорить одних выступить против других, и мы потеряем всё.

Рука Натальи усиливает свой захват, молодая женщина морщится и старается вырваться:

– Я же имею право говорить, что я думаю, так же как Давид имеет право высказывать, что думает он. Если мы одна семья, то вы, моя дорогая Наталья, мне не мать!

Она хочет освободиться, но пальцы Натальи прямо-таки впились ей в кожу.

– Между вами и Давидом что-то не так.

– То есть?

– Я думала, это соперничество между учеными, но это что-то более сложное. Если вернуться к картинкам семьи, то вы – как враждующие брат и сестра.

– Вы действительно хотите знать? Он мне уже признавался в любви, а я послала его… Со своей стороны я ничего к нему не чувствую.

Наталья наконец соглашается выпустить руку молодой женщины.

Та пожимает плечами и уходит из комнаты.

Наталья выходит, идет в ангар и подходит к Давиду, который стоит, прижавшись к стеклу, с мрачным видом. Он наблюдает за своими творениями, которые снуют в миниатюрном городе.

– Они как дети, – вздыхает она.

– На самом деле это так. Мы не знаем, что с ними будет, когда они станут взрослыми.

– Первое поколение – это уже взрослые.

– Индивиды, возможно. Но их цивилизация еще находится в фазе младенчества, – напоминает он.

Они стоят вдвоем молча и разглядывают маленьких существ, которые прогуливаются по проспектам, веселятся и ругаются друг с другом, как любое людское сообщество, не представляя себе, какие вызовы встают перед ними.

Некоторые Эмчи замечают их и бросаются ниц перед ними у стекла.

– Как родители, мы должны их любить, – настаивает Давид.

– А как боги, мы должны их направлять, – отвечает Наталья.

– Не представлял себе, что работа бога сопряжена с такой ответственностью.

– Вы боитесь?

– Да, я боюсь совершить ошибки как создатель, а не как отец. Я осознаю, что каждый выбор, который мы делаем, будет иметь значительные последствия для истории их цивилизации.

– А возможно, рикошетом отразится и на нашей, – продолжает женщина-офицер. Наталья берет молодого ученого за руку: – Никогда не ошибается только тот, кто ничего не делает. Мы имеем право не быть совершенными богами.

Он замечает группу крошечных женщин, которые совершают пробежку по стадиону:

– Однажды нам придется дать им отчет. Они чистые, невинные, у них нет прошлого, полного насилия и эгоизма. Они не просили, чтобы их создавали. Я не представляю, как им объяснить, что их боги однажды совершили ошибку, потому что слишком увлеклись на… административном совете, беспокоясь о том, какой будет кривая экономического роста.

Наталья наблюдает за Эмчей-матерью, которая несет в руках свое яйцо и встречает другую мать, которая поместила свое яйцо в своего рода рюкзак в форме рюмочки для яйца. Они что-то обсуждают, и та, чей рюкзак кажется таким удобным, убеждает другую, что нужно использовать именно его.

Дальше, на стадионе, идет матч, вокруг которого кипят страсти.

– Вы слишком все усложняете, Давид…

– Я думаю о последствиях своих поступков. Если бы микролюди знали, что затевают поверх их голов, они бы испугались.

Наталья рассматривает издалека группу Эмчей, которая, только что закончив строить дом, устраивает новоселье, приглашая соседей в гости. Все человечки радостные, спокойные, счастливые тем, что находятся у себя дома.

13. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ОЧАГ

В домах, где жили наши предки, было темно, потому что прозрачные стекла стоили очень дорого. Чаще всего окна затягивали промасленной бумагой.

В домах было холодно.

Вообще единственным источником тепла был очаг. Поскольку в большинстве печей была плохая тяга, дым распространялся внутри дома, и его обитатели были вынуждены открывать окна, чтобы не задохнуться. Из текстов XVIII в. видно, что, когда входили в дом, нужно было надевать пальто. Из-за сквозняков в доме было холоднее, чем на улице.

Когда строительство жилища или дома было закончено, прикрепляли крюк для вешания котла (кремальеру), потом на него подвешивали котел (отсюда и возникло выражение на французском – прикрепить кремальеру – устроить новоселье). Это были очень тяжелые котелки, которые никогда не снимали и никогда не мыли. На дне котла всегда сохранялись остатки рагу, придававшие особый вкус новой пище, которую готовили. Люди съедали содержимое котла, потом в него заливали воду, чтобы получился суп, в него макали хлеб. Женщины зимой готовили еду так близко от очага, что их широкие юбки часто загорались от угольков. Огонь был второй по распространенности причиной женской смертности после родов.

Позднее у семей буржуа кухня стала помещаться далеко от столовой, чтобы слуги не могли слышать разговоров хозяев, но также и потому, что не было системы удаления отходов из кухни и в ней плохо пахло.

По мере того как держать слуг становилось слишком дорого, женщины из буржуазии стали сами готовить, и кухни стали ближе к столовым. Чтобы женщины на кухне были ближе к гостям, архитекторы стали объединять кухню со столовой, это так называемая американская кухня. У наших предков не было дома водопровода, и они пользовались услугами разносчиков воды. И хотя вода была бесплатной, разносчикам нужно было платить. В 1700 г. в Париже насчитывалось 30 000 профессиональных разносчиков воды. Достаточно было свистнуть на улице, и они спешили к вам со своей ношей.

Появление электричества стало революцией для повседневной жизни. Освещая комнаты, их обитатели обнаруживали накопившуюся грязь, которая была незаметна в полумраке от камина и свечей. И начали отмывать стены и полы. Благодаря электрическому свету с 1800 гг. богатые люди смогли увеличить продолжительность дня. В то время как раньше люди ложились спать с заходом солнца, чтобы экономить на свечах, и мало выходили на улицу по вечерам, чтобы на них не напали в темноте, освещение улиц привело к тому, что стали устраивать вечера, праздники, а также люди стали ходить в театр, в оперу.

Появление телевидения в конце ХХ века повлечет за собой новую планировку гостиной. Телевизор часто находится в центре комнаты, его свет замещает первоначальный очаг, вокруг него собирается семья. Все молча смотрят спортивные передачи, художественные фильмы, но прежде всего – телевизионные новости, бескрайние окна, которые улавливают драмы окружающего мира, по соседству и в дальних странах. Чем более ужасающими являются эти драмы, тем более сплоченной чувствует себя семья.