Житие и бытие - Игорь Аркадьевич Родинков

железных дорог, легко можно отбиться от большевиков, чувствующих себя неуверенно без броневых поездов. Без дорог, без тяжелой артиллерии силы бы сравнялись. Там бы мы могли отдохнуть, собраться с силами, и, когда поднимется Дон, а я верю, что такой момент наступит, мы могли бы быстро прийти на помощь донскому войску… У кого какое мнение, прошу высказываться, господа.

Слово взял генерал Алексеев. Не спеша, как бы развивая свою мысль, он начал:

— Надеяться на скорое восстание казаков на Дону не приходится. Сегодня в 12 часов положение рисуется в таком виде: атаман Назаров слагает свои полномочия; вся власть переходит к военно-революционному комитету. Отряд походного атамана Попова, не сложивший оружие, сегодня выступает в Старочеркасскую. Силы слишком не равны, Дон в ближайшие дни будет полностью в руках большевиков.

Далее, — продолжал генерал Алексеев, все более и более повышая голос, — в зимовниках отряд будет очень скоро сжат с одной стороны разливом Дона, а с другой — железной дорогой Царицын — Торговая — Тихорецкая — Батайск. Все железнодорожные узлы и выходы грунтовых дорог будут заняты большевиками, что лишит нас совершенно возможности пополнения людьми и снаряжением. Кроме того, пребывание в степи поставит нас совершенно в стороне от общего хода событий в России.

Алексеев сделал паузу и оглядел присутствующих генералов, как бы определяя, кто еще разделяет его точку зрения. Этим воспользовался Корнилов и спросил с явным раздражением:

— Что вы предлагаете, Михаил Васильевич?

— Я предлагаю идти на Кубань, где нас ожидает не только богатый край, но и противоположное Дону сочувствие. Наконец, уцелевший от захвата большевиков центр власти, Екатеринодар, даст нам возможность начать новую большую организационную работу.

— Хорошо! Теперь мы имеет два варианта решения. Других вариантов нет, — подвел черту генерал Корнилов. — Прошу господ генералов и полковников высказывать свое мнение.

В результате голосования генерала Алексеева поддержали Деникин, Романовский, Марков, Боровский, Кутепов и Тимановский. За Корнилова были только Богаевский и Неженцев.

В итоге Корнилов склонился к большинству и принял решение идти на Кубань.

Однако на другой день обстановка изменилась. Вечером к командующему прискакали походный атаман Войска Донского генерал Попов и его начальник штаба полковник Сидорин. С ними был и генерал Лукомский, прикомандированный к Донской армии. В штабной хате собрался почти тот же состав, что и вчера. Поздоровавшись, прибывшие сели за стол. Алексеев задал несколько вопросов о дороге, эвакуации Новочеркасска, судьбе атамана Назарова. Попов ответил:

— Вчера атаман Назаров и весь его штаб арестованы Голубовым. По всей видимости, судьба их предрешена.

— Неужели Голубов расстреляет своего старого товарища, которого тот когда-то спас от тюрьмы? — с тревогой спросил Алексеев.

— На это и рассчитывал Назаров, когда складывал свои полномочия, но вряд ли «старый товарищ» помилует его, в гражданской войне сватьев, братьев нет, — твердо произнес Попов.

— Скажите, генерал, какова численность вашего отряда? — спросил Корнилов, глядя в упор на Попова.

— Полторы тысячи сабель, пять орудий и сорок пулеметов с прислугой.

— Вам известны, атаман, — продолжал Корнилов, — обстоятельства, побудившие Добровольческую армию уйти из Ростова и Новочеркасска. Вчера у нас был военный совет. Принято решение идти на Кубань. Мы идем на Екатеринодар, по пути увлекая кубанское казачество и громя те неорганизованные красногвардейские отряды, которые попытаются воспрепятствовать нашему движению. Мы предлагаем вам с вашим отрядом присоединиться к нам и совместно идти на Екатеринодар. Дробить силы — не в наших интересах.

При этих словах Корнилов внимательно посмотрел на Попова, тот сощурился и смущенно отвел глаза в сторону. Наступила напряженная пауза.

— Я не могу этого сделать! — вдруг решительно и круто заявил Попов.

— Почему, разрешите вас спросить?

— Потому, что я не могу покинуть территорию Донской области и идти куда-то на Кубань. В районе зимовников мы переждем события. Разлив Дона не позволит красным перейти к активным действиям. Район зимовников весьма обеспечен фуражом и хлебом, здесь мы сможем развить партизанское движение. К тому же есть еще один сугубо важный фактор, и мы, командование Донской армии, не можем его не учитывать: это настроение наших казаков.

Попов, оглядел всех присутствующих тяжелым взглядом и, повысив голос, продолжал:

— В том случае, если мы повернем на Кубань, появится опасность распадения отряда. Казаки могут не пойти. Да и настроение кубанского казачества вселяет в меня немалые опасения. Я полагаю, что, исходя из вышеизложенного, Добровольческой армии было бы благоразумнее идти не на Кубань, а вместе с донским отрядом двинуться в задонские степи. Там она оправится, пользуясь передышкой, и к весне пополниться новыми силами из России.

Атаман закончил свою речь и грузно сел в кресло. Корнилов задумался. Еще вчера он рассуждал так же, как генерал Попов, и только упорное оспаривание его мнения Алексеевым заставило генерала принять решение идти на Кубань. И вот теперь неожиданная помощь в лице Попова давала возможность вернуться к изначальному плану. Корнилову хотелось сказать, что в доводах Попова есть резон, но вместо слова «да», командующий произнес:

— Нет! Нет смысла идти в зимовники. Нас около шести тысяч с беженцами…

Корнилов предупредительно посмотрел на Алексеева. Видно было, что он все еще колеблется в выборе направления и ищет подтверждение своих слов у другого авторитета. И старый генерал, привыкший кратко и четно изъясняться, в нескольких фразах высказался в пользу похода на Екатеринодар.

— В данном направлении нам легче всего прорвать большевистское кольцо и соединиться с отрядом Покровского, действующего под Екатеринодаром, — закончил он.

Но тут вдруг прозвучало противоположное мнение.

— А если это не удастся, Михаил Васильевич? — осторожно спросил генерал Лукомский.

— Даже если мы не пробьемся к Екатеринодару, у нас остается возможность дойти до Кавказских гор и распылить армию.

Алексеева поддержали Романовский и Марков. Однако Лукомский решил выровнять весы.

— Я все же склонен поддержать предложение генерала Попова, — заявил он. Поход на Кубань сопряжен с большими трудностями. Прежде всего нам придется два раза пересекать железную дорогу. Бронированные поезда большевиков перекроют нам путь. Будет трудно перейти с тяжелым обозом и массой раненых. Затем мне непонятно: откуда такая уверенность, что кубанское казачество пойдет за нами? Мы в этом уже убедились на горьком примере донского казачества. Кубанцы болеют той же заразой, какую принесли домой с фронта