В порыве страсти - Розалин Майлз

Накладные, еще накладные – и счета, счета, счета. Чарльз был прав. Филипп прекрасно знал, как обстоят дела, но делал вид, что ничего не происходит. Больше того, ответственность за случившееся целиком и полностью лежала на нем – судя по датам, счета попадали к Чарльзу и Бену только тогда, когда было уже поздно.

О Господи, Филипп, что ты делал, о чем думал эти последние два года? С левой стороны оставался один ящик. В отличие от остальных он не хотел открываться. Ей пришлось дернуть изо всех сил – сколько же лет его не трогали? В ящике оказались подлетевшие газетные вырезки. Элен сразу поняла, что это такое.

Заголовок статьи подействовал на нее так же, как двадцать пять лет назад, когда она увидела его в первый раз.

ТРАГЕДИЯ В БУШЕ. ЖЕНА КЁНИГА ПОГИБЛА, УПАВ С ЛОШАДИ.

Она неловко достала из ящика вырезки, разложила на столе, руки у нее были холодны как лед, пальцы совсем онемели.

Она могла и не читать статью, потому что и без того помнила в ней каждое слово.

На этой неделе в Кёнигсхаусе произошла трагедия. Как нам сообщили, жена мистера Филиппа Кёнига, владельца фермы, упала с лошади и разбилась.

Смерть тридцатитрехлетней миссис Кёниг наступила мгновенно: ее лошадь понесла, испугавшись королевской коричневой змеи. Дело происходило далеко в буше, мистер Кёниг находился рядом, но не смог предотвратить несчастье.

Миссис Кёниг, больше известная своим многочисленным друзьям как Труди, вышла замуж пятнадцать лет назад и с первых же дней стала играть заметную роль в жизни Северной Территории. Миссис Кёниг, уроженка американского Юга, происходила из старинной знатной семьи. Истинная красавица-южанка, душа любой компании, она была достойной спутницей жизни Филиппа Кёнига. Если бы он избрал карьеру политика, Труди Кёниг, без сомнения, оставила бы яркий след не только в жизни Северной Территории, но и всей Австралии в целом.

Под вырезками лежала тонированная черно-белая фотография. И хотя ее края потемнели и пообтрепались от времени, краски не потускнели. В дверях Кёнигсхауса, вполоборота к камере, стояла спокойная, уверенная в себе женщина. Она улыбалась, подставив лицо солнечным лучам.

Несмотря на палящий зной, ее кожа светилась молочной белизной, а тонкие длинные пальцы указывали на аристократическое происхождение. В полумраке веранды мягко мерцали ее огромные глаза, блестящие волосы и полные алые губы. Рядом с ней стоял мальчик, он обнимал ее за талию, с обожанием всматривался в ее лицо.

Элен снова вернулась к газетной статье, прочла последнюю фразу.

У Труди Кёниг остался тринадцатилетний сын Александр…

Не из-за этого ли ребенка, в одночасье оставшегося сиротой, она полюбила в свое время Филиппа?

Нет, не из-за него. С первых же дней мальчик яростно отвергал ее любовь, мучительно пытался разом стать мужчиной. Иногда на это уходит вся жизнь, а он хотел пройти тяжкий путь за месяц, меньше, чем за месяц. Немудрено, что у него ничего из этого не вышло.

Вторая вырезка тоже должна быть здесь. Да, вот и она.

СЕМЬЮ КЁНИГОВ ПОСТИГ НОВЫЙ УДАР. ЗА СМЕРТЬЮ МАТЕРИ ПОСЛЕДОВАЛО ИСЧЕЗНОВЕНИЕ СЫНА.

С каждым днем слабеет надежда на то, что сын Филиппа Кёнига, пропавший пять дней назад, все еще жив. Как нам сообщили, последние три месяца – со дня трагической гибели своей матери – тринадцатилетний Александр Кёниг вел себя весьма странно. В прошлую среду он попрощался с домоправительницей, аборигенкой Розой, оседлал коня и поскакал в буш. С тех пор его никто не видел. Массированные поиски не дали никаких результатов.

Как нам стало известно, полиция намеревается прекратить поиски, хотя сам Филипп Кёниг, конечно же, не оставит попыток отыскать своего единственного сына. Внезапное исчезновение Александра лишает семью Кёнигов надежды обрести новое счастье. В прошлый вторник тридцатипятилетний мистер Кёниг объявил о своей помолвке с восемнадцатилетней мисс Элен Джексон – последние несколько месяцев она работала на соседней ферме. Свадьба должна была состояться в ближайшее время. Вчера мистер Кёниг обошел молчанием данный вопрос.

* * *

Алекс.

Эта рана все еще кровоточила.

Откуда взялась ее уверенность в том, что стоит ей выйти замуж, и она сможет завоевать любовь мальчика, его доверие? Как она могла поддаться безумной настойчивости Филиппа и не заметить боли, страха и упрека в горящих детских глазах?

Это из-за нее ребенок пропал в буше. Безумная любовь Филиппа сменилась безумным горем, и лишь она могла его исцелить. Вот чем обернулся для нее брак – не любовь выпала на ее долю, а бесконечное утешение сильного, измученного мужчины, врачевание его ран, его ярости и боли, утоление его желаний.

Филипп.

Казалось, он находился здесь, рядом…

Сердце Элен разрывалось от жалости и боли.

Филипп, почему так получилось? Я знаю, ты много натерпелся из-за Труди. Но я-то за что страдала? Извини, Филипп, но теперь все кончено.

Открылась дверь, в контору тихо вошла Роза. Вместе с ней ворвался сильный запах перегара. Видно, у нее опять была плохая ночь.

– Горит свет, – произнесла она. – Два, три раза поздно ночью здесь горит свет – и никого нет.

Наверно, она грезит, устало подумала Элен, вытирая платком глаза, или просто пьяна.

– Мне нужно было кое-что посмотреть, – произнесла она.

Взгляд Розы вобрал в себя и вырезки с фотографией на столе, и лицо хозяйки.

– Что бы ни искал, всегда найдешь ее, – пробормотала домоправительница. – Она здесь, она все еще здесь.

– Кто все еще здесь?

– Миз Труди. Она никуда не уходила.

Она права, подумала Элен, мы с Филиппом так и не смогли от нее избавиться.

Как и от Алекса.

Поневоле поверишь в привидения.

Может быть, они наконец нашли друг друга, мать и сын? Может, они нашли друг в друге последнее утешение, где бы ни блуждали их души?

Роза все еще что-то бормотала.

– Она придет. Сегодня.

Наверно, ослышалась, подумала Элен.

– Роза, что ты сказала?

– Вернулась, – убежденно пробормотала Роза. – Миз Труди вернулась.

Элен стало жутко.

– Вернулась? Зачем?

Она и сама знала, каков будет ответ. Существовала только одна причина, один человек.

– Она вернулась за мистером Филиппом, – выдохнула Роза.

Через час Филиппа привезли. Группа всадников неспешно доставила закрепленные между лошадьми, качавшиеся из стороны в сторону самодельные носилки с его грузным телом.