Трудоголик – 2 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

разорвался снаряд — огромной безобразной огненно-дымной амебой. Мой щит напоминал стекло аквариума, на которое пролили сверху что-то горящее. Я инстинктивно пригнулся и почувствовал, что мне стало по-настоящему страшно. Я находился в каких-то полутора метрах от чудовищной разрушающей силы, от которой защищала моя Способность, сила совсем другая — совершенно непонятная и непостижимая.

Красная жижа медленно сползла, рассеялась и просека впереди снова стала видна.

— Слева! — рявкнул Энтон.

Краем глаза заметил движение в кустах. Там засели рейдеры на мурлангах, которые теперь палили из мушкетов. Пули разбивались о невидимую плёнку и падали вниз. Турель за спиной развернулась, и Рюрик загремел пулемётом, отчего на фоне тишины мигом заложили уши. Вот бы сюда хорошие шумопоглощающие наушники, подумалось мне, но в арсенале я таких не заметил. Либо умершие тимьянские вояки их потеряли, либо обменяли на что-то в ходе пути. Либо, подумалось мне, их вообще не изобрели — по сути, все нынешние разработки копировали земные только по крупицам, по источникам, и до такой мелочи могли просто не додуматься. Сложно жить в странном миксе из девяностых и девятнадцатого века.

Впрочем, пулемёт говорил совсем недолго, и вскоре я понял, почему. Пули, летящие изнутри барьера точно так же разбивались о стенку, как и пули, летящие снаружи.

— Ай, какая дрянь! Плохой пушка! — рявкнул Рюрик.

— Остановить стрельбу! — продолжал командовать Энтон. — Патроны не тратить! Стан, что за фигня?

— Тише, тише, сейчас всё исправлю.

Правда, как исправить без отключения купола, я с ходу не решил. Следом загудел и как-то странно закашлял в ракетной шахте Иоганн. Раскрылся люк, высунулась медвежья морда, крайне недовольная, и я услышал его переведённый голос:

— Каменный червь, ты душишь мою шею без рук!

— Что он сказал? — послышался голос Энтона. — Ты же включил переводчик?

— Говорит, что я его душу, — ответил я Энтону.

— Слушай, реально душно стало! Убирай барьер! Мы так задохнёмся.

И тут я понял свой прокол. Гасились не только звуковые волны, но и нормальный воздухообмен. Мощные лёгкие Иоганна, привыкшего к свежему воздуху, почувствовали избыток CO2 и нехватку кислорода в первую очередь.

— Я исправлю, говорю же. Но их много. Нас же тогда артиллерия накроет, и хрен мы тогда отобьёмся. А мне убивать их нельзя, и телепортировать теперь тоже.

— Мурлангов у них замочи! — послышался Энтон. — Про животных ничего не говорилось.

— Не, ну это как-то совсем… Мурлангов жалко.

В ходе диалога я забыл, что мои реплики слышит не только Энтон.

— Пушистые четвероноги этих первертов весьма вкусные, — сказал переводчик Иоганна. — Добавлю, что мне составляет немало усилий не сожрать ваших скакунов, сидящих внутри вашей крепости, потому я буду благодарен возможности съесть скакунов вражеских.

— Спасибо, Иоганн! Я услышал тебя.

— Дурацкая фраза, должен заметить, — сказал Иоганн и захлопнул крышку ракетного люка.

Стрельба тем временем прекратилась. Я напряг фантазию. Построение щитов — самое простейшее, что можно сделать для защиты. Но арсенал у меня был куда разнообразнее. Из того, что пришло на ум, были как минимум ещё и иллюзии, и внушение, в котором я пока что был ни бум-бум, и что-то более экзотическое…

Но для начала их нужно было выделить.

— [Файнд энд селект энимиз, давай!]

Ничего не произошло. Видимо, просто так определить, кто враг, а кто друг, было тяжело.

— [Селект эреа, селект гайс виз ганс, андер зе… муравьед, я без понятия, как оно правильно, погнали!]

Удивительно, но сработало — в радиусе пары километров выделились и стали видны через бурную растительность пара десятков «парней со стволами, верхом на муравьедах». Они находились близко по обе стороны от просеки, всего в паре десятков метров от нас.

Я нацелился на ближайшего. Там сидел закованный в странную бурую кольчугу совсем молодой парень с коротким огнестрелом. Тело скакуна тоже покрывала мелкая кольчуга, через которую на груди проступала густая пятнистая шерсть. Красивый зверь, подумалось мне. Стало как-то жалко отдавать его на съедение Иоганну. Стрелок развернулся в сторону, видимо, выжидая команды от командира.

— [Селект ган, дестрой ган, нах!]

Короткие руки, только что державшие ствол, схватили воздух. Парень принялся растерянно озираться по сторонам.

— Что ты делаешь? — спросил Энтон.

— Погоди, я развлекаюсь! И я, кажется, нашёл их вожака. [Зум, давай!]

Теперь я видел его как в бинокль. Их предводитель находился чуть подальше, в метрах двадцати. На рослом гнедом скакуне восседал особо крупный гмонни, почти с меня ростом. С густейшей бородой, в красивой и весьма современной броне. В позолоченное седло был воткнул странного вида флажок, а в свободной руке командир сжимал саблю и что-то открывисто рявкал, явно отдавая приказы. И у меня созрел план.

— [Селект обжект, дестрой олл лайфлесс, нах!]

В момент всё, что не было живым в выделенном «кубике» превратилось в воздух. Абсолютно голый волосатый гмонни хлопнулся задом на спину не менее голого мурланга. Следом офицер потерял равновесие и повалился вниз, сползая по мохнатой спине и отчаянно хватаясь за шерсть. Из-за исчезнувших стремян и уздечки муравьед тоже испугался и встал на дыбы, раскинув лапы. Офицер, прикрывая причинное место, уже пешим продолжил махать свободной рукой и отдавать приказы. Я посмотрел на солдат — на их лицах отразился испуг вперемешку с еле сдерживаемым смехом — ситуация, конечно, выходила комичная.

Мы тем временем уже почти вышли из просеки на опушку леса. Я продолжал перемещать взгляд от одного солдата до другого, кастуя уничтожение пушки. В общем, устраивал сущую деморализацию противника, один за другим солдаты разворачивались и уходили краем леса куда-то за пустырь. Когда утреннее солнце показалось из-за растущих у края сосен, Энтон снова подал голос:

— Ну и где они? Ничего не вижу.

— Отступают! Я у них пушки удалил.

— А, ты молодец, конечно. Но продохнуть дай! Я уже прямо чувствую.

— Постой… Что-то не так.

Я вгляделся в поле. Судя