Принц из серебра и золота - Вивиана Ипарагирре Де лас Кассас

Раз, два, три. Раз, два, три. Тик-тик-так.

– Могу я пригласить тебя на танец?

– Медный горожанин приглашает на танец стэндлерку? – рассмеялась я. – Это нелепо.

– Почему? – спросил он, пожимая плечами и протягивая руку немного выше. – В чем проблема? Неужели мы такие разные?

«Есть множество различий», – хотела сказать я, но вместо этого сильно прикусила язык. Лихорадочно искала доказательства, что он лгал, что пытался меня высмеять. За каждой историей на лице я подозревала уловку. Но его черты были гладкими и чистыми. А еще глаза.

«Глаза могут лгать», – слышала я, как Зан Захрай шепчет мне на ухо.

А эти глаза делали все. Они сбивали с толку. Смущали меня. Затягивали все глубже и глубже. Но они не лгали, в этом я была уверена. Чувство, крепко укоренившееся внутри, взывало ко мне.

Так что я позволила этому случиться и вложила свою руку в его. Она была мягкой и теплой. В отличие от вспотевшей руки Элиа. Обволакивая словно нежное одеяло, он притянул меня к себе и подтолкнул в такт музыке к танцующим фигурам. Он продолжал вести, даже если ритм музыки заставлял меня делать другие шаги. Он знал, чего хочет, и умело руководил мной: крутил меня туда-сюда с помощью отработанных поворотов. Учился ли он танцевать?

Его прямая спина вызывала зависть.

Я утонула в его золотистых глазах. Они казались такими честными, хотя заметила, что истории на его лице превратились в высокомерную усмешку.

– Где моя благодарность?

– За что? – спросила я с невинным видом, позволяя ему крепче ухватить меня своей сильной рукой. Медленным движением он заставил меня опуститься назад, пока мои волосы не коснулись красного каменного пола. Кровь прилила к щекам, шумела в ушах, а его взгляд засиял, когда он одарил меня кривой улыбкой. За ней показался ряд жемчужно-белых зубов. Которые контрастировали с его смуглой кожей.

– За то, что я спас тебе жизнь.

– Спас мою жизнь? – Мне снова пришлось рассмеяться и вцепиться в ткань его рубашки. Из тончайшего шелка. Должно быть, она дорогая. Заметит ли он, если я исчезну пальцами под тканью у запястья? Его кожа – как нежное дуновение ветерка…

Я вздрогнула от этой мысли.

– Ты знаешь, о чем я говорю. – Голос вернул меня на танцевальную площадку. Его глаза оказывали почти гипнотическое воздействие. Так интенсивно сверлили меня, что я забывала дышать. Нет! Я не могла позволить себе отвлекаться.

– Я не просила тебя об этом, – сладко пропела я и натянула соблазнительную улыбку. Это было похоже на макияж, который я нанесла. Ключ к тому, что я хотела.

Я вырвалась из его танцевального па и начала кружиться вокруг него. Мои волосы гладили его щеки, пальцы скользили по его плечам, пока я кружила рядом.

– Я знаю, что ты пытаешься сделать, – властно произнес он. – Не думай, что я не видел, что ты сделала с тем беднягой.

– У тебя нет доказательств, – спокойно ответила я, попутно нащупывая монеты в кармане юбки. Никто не сможет доказать мою кражу. Ведь меня никто не остановил.

– В Медном городе отрубают руку за воровство, ты это знаешь, не так ли?

Я остановилась перед ним.

– И ты солдат, практикующий эту жестокость, да?

– Нет, – сказал он, с некоторым огорчением глядя на меня. – Просто то, что я солдат короля, не значит, что считаю все его законы правильными.

– Тогда ты меня не сдашь, – ответила я, поглаживая его предплечье. Он посмотрел мне глубоко в глаза. Какое-то напряжение витало между нами, странное напряжение, которое я не могла истолковать. Оно тянулось ко мне, как ледяной ветер во Фриоле. Но было теплым. Почти горячим – жар, от которого я собиралась растаять.

– Это была честь для меня, солдат? – спросила я, чтобы отвлечься от своих чувств, в то время как мои пальцы все дальше блуждали по его руке.

– Меня зовут… Этан, – пробормотал он. – А тебя?

Я нащупала часы.

– Меня зовут Саманта, – солгала я не моргнув глазом, досадуя, что не пришло в голову другое имя. Но правда заключалась в том, что в тот момент мне хотелось быть этой наглой медной жительницей. Свободной и независимой. И такой невероятно красивой.

Застежка часов находилась рядом с костяшкой его руки. Простой механизм зажима, на который нужно только надавить большим пальцем.

– Красивое имя.

– Спасибо. – Я невольно стиснула зубы.

– Ладно. Береги себя, Саманта, чтобы мне снова не пришлось тебя спасать.

– Не думаю, – сказала я, смеясь, хотя смех не прозвучал так непринужденно, как мне того хотелось.

Я приложила пальцы к застежке. Требовалось лишь легкое нажатие. Моя вторая рука все еще отвлекала его. Но когда попыталась это провернуть, он крепко обхватил мое запястье. Палящий жар окрасил мои щеки, а на его лицо скользнула дикая тень. Он притянул меня обратно и накрыл мои багровые щеки своим тяжелым дыханием. Тростниковый сахар и апельсин. Горячо и холодно. Горько и в то же время так сладко, отчего грозило стать комом в горле.

– Обокрасть меня было бы ошибкой, о которой ты горько пожалела бы. Оставь свои пальцы при себе, Саманта. В следующий раз я не смогу закрыть на это глаза.

Он отстранился и пронзил меня своими пылающими глазами. Затем исчез среди летающих юбок, окутанный странным туманом.

Когда я подняла голову, огромная стальная завеса тумана сдвинулась в сторону.

Как и в первый вечер, на помпезном балконе стояла фигура, наблюдавшая за оживленной суетой на рыночной площади. Ледяная дрожь пронеслась по моей спине. Словно ее взгляд был направлен прямо на меня.

Яна

Я ворочалась из стороны в сторону. Обычно пружина, выступающая из матраса точно между лопаток, меня не беспокоила. Но сегодня я чувствовала ее, словно кинжал, режущий меня медленно и мучительно. Вздохнув, я выпрямилась и увидела, как последние угли костра просвечивают сквозь мою палатку, прежде чем погаснуть. Чего я, собственно, ожидала? Что смогу танцевать наравне с Софией?

Наравне с такой танцовщицей, которая притягивала к себе каждый взгляд? Что у меня был хоть один шанс продержаться рядом с ней? Я должна быть благодарна Элиа за то, что он избавил меня от возможного позора. В то время как почти все стэндлеры знали, как справиться с ритмом и качанием бедер, мои суставы, казалось, были сделаны из винтов, а бедра – из деревянных блоков.

Я надула щеки и уткнулась лицом в подушку.

Черт возьми, я была такой ревнивой, глупой коровой. Я бы сама себе не понравилась, если бы мы встретились. Такая слабая, такая… растерянная. Мое сердце разрывалось, – ревность держала в своих объятиях, потому что, в конце концов, я любила ее. Я любила Софию так сильно, как можно любить сестру.