Возлюбленная виконта - Эмили Брайан

Он взял со скамьи маленькую статуэтку и протянул ей. Это была фигурка козлоногого божка, исполняющего джигу, с непропорционально огромным, несмотря на отбитый кончик, пенисом.

— Я собирался отнести его сегодня мадемуазель Латур, — сообщил Люциан. — Он ей понравится, как вы думаете?

У Дейзи екнуло сердце. Она очистит этот фривольный образец античного искусства, чтобы он мог преподнести его… ей в обмен на уроки поцелуев.

— Бланш будет очарована, — сказала она.

— Вот и хорошо.

Его улыбка была столь ослепительно белозубой на загорелом лице, что Дейзи, глядя на него, захотелось зажмуриться. Когда он отвернулся к яме, она с облегчением вздохнула.

— Да, мисс Клавенхук, чтобы вы знали, — обронил он через плечо, используя ее вымышленное имя для парня, копавшегося в земле, — этот размер тоже не в натуральную величину.

Всю вторую половину утра Дейзи занималась сортировкой, сопоставлением и упорядочением находок — словом, сводила концы с концами. Она сгруппировала глиняные осколки по цвету в надежде, что позже сумеет собрать из кусочков горшок, вазу или амфору, коими они когда-то и являлись.

Переносную конторку Дейзи нашла под деталью мозаичного панно с изображением нифм и сатиров. Большая часть мозаики была безвозвратно утрачена, но на сохранившихся фрагментах она смогла разобрать несколько частей тела: там обнаженную грудь, здесь фрагменты гениталий обоего пола, порознь и вместе. Обнаружив непонятную сцену лишь с одними мужскими фигурами, она решила воздержаться от дальнейшего исследования мозаичного полотна.

При разглядывании подобных изображений Дейзи испытывала странный трепет.

Она украдкой взглянула на работавшего Люциана. День стоял не по сезону теплый, так что Люциан и его помощник сняли рубашки. Мышцы на его груди и широкой спине то бугрились, то распрямлялись. Темная от загара кожа блестела от пота. Голая грудь Люциана вызывала у Дейзи трепет в животе и между ног. Нехотя она перевела взгляд с него на конторку.

Каждый найденный предмет Дейзи записывала на лист бумаги, обнаружив, что преобразование образов, заставляющих быстрее биться сердце, в простые слова помогает снизить эффект их воздействия.

Экспонат: вакханальная сцена с тремя фигурами, одной женской и двумя мужскими, на черной глазури керамики.

Экспонат: фриз с изображением женщины с лебедем. Известняк.

Читать о Леде, флиртующей с Зевсом в образе лебедя, было романтично. Но видеть сцену, изображенную столь натуралистично, — совсем другое дело.

Экспонат:…

Перо Дейзи, замерев над бумагой, уронило кляксу. Следующий осколок глиняной посуды не походил на остальные, хотя тонкостью деталировки рисунка не отличался от других. Обнаженный молодой человек лежал, приподнявшись на локте, а зависшая над ним молодая женщина вставляла себе между ног его эрегированный пенис. Они смотрели друг на друга.

Одна рука мужчины касалась лица женщины. И столько в его жесте было нежности, пережившей века, что у Дейзи перехватило дыхание.

Нет, просто римляне были реальными людьми, подумала она. И занимались любовью как реальные люди.

— Но почему-то слишком много уделяли этому внимания. Интересно, когда они успели завоевать мир. — Эти слова Дейзи произнесла вслух.

— Может, именно поэтому они и завоевали мир, — произнес Люциан у нее за спиной. Дейзи вздрогнула. — Чтобы жить в мире и заниматься земными делами. Искусством, музыкой, любовью.

— Я не с вами разговаривала, — сказала Дейзи.

— А с кем же?.. — Люциан демонстративно оглядел длинный сарай. — Я больше никого не вижу, если только у вас нет какой-нибудь воображаемой подруги или друга, то могу предположить, что вы хотели, чтобы я это услышал.

— Возможно, если бы знала, что вы здесь. — Он снова надел рубашку, но не застегнул ее должным образом, открыв загорелую грудь. Дейзи отвернулась. — Честно говоря, для крупного мужчины вы слишком тихо передвигаетесь, когда ходите.

— А может, это вы чем-то увлеклись не на шутку. — Перегнувшись через ее плечо, он взглянул на изображение любовников, которое до такой степени поглотило ее внимание. — Ага! Захватывающее зрелище. Теперь понятно, почему вы не заметили моего приближения.

Дейзи поджала губы.

— Нехорошо подслушивать, когда кто-то разговаривает, пусть даже сам с собой.

Люциан прищурился:

— Совсем недавно мне кто-то говорил то же самое.

«Бланш», — подумал он.

— Кто бы это ни был, милорд, он был прав.

— Несомненно, она с вами согласилась бы, — рассмеялся Люциан. — К несчастью, меня ждут к чаю леди Брамли с дочерью. Не могу пойти к ним в таком виде, надо вымыться и переодеться. Я бы предложил вам присоединиться, но…

— Мне не надо принимать ванну, — запальчиво сказала Дейзи.

С чего он взял, что может делать ей столь непристойные предложения? В то же время при мысли о теплой коже Люциана и скользких мыльных пузырях у Дейзи закружилась голова.

— У вас богатое воображение, — усмехнулся Люциан. — Я не имел в виду принять вместе со мной ванну. Всего лишь предложил пойти вместе со мной к леди Брамли и ее дочери на чай.

Внутренности у нее в животе сжались в клубок. Это была нечаянная ошибка. Если только он… Дейзи взглянула на него, прищурившись. Если только он не хотел подловить ее своим приглашением пойти вместе с ним на чай.

— Нет, благодарю. У меня много работы, чтобы прерываться на чай и всякие глупости. Не стоит обо мне беспокоиться, милорд. — Меньше всего ей хотелось видеть, как Люциан ухаживает за мисс Брамли. — К тому же я знаю обеих леди, как и они меня. Если ваш отец присоединится к компании…

— Наш маленький маскарад будет развенчан, мисс Клавенхук. — Люциан вдруг взял ее за руку, и насмешливое выражение исчезло с его лица. — Благодарю за понимание.

Дейзи была уверена, что он искренне переживал за своего отца. Совсем еще юной Дейзи осталась круглой сиротой. Родителей ей заменили дяди, тети и четыре сестры. И конечно же, двоюродная бабушка Изабелла.

У Люциана был только отец.

— Все в порядке. Но можете прислать чайник чаю и печенье, — сказала она. — Мы, кто готов умереть от голода и жажды, приветствуем тебя, но не сможем продолжать работу без маленькой поддержки. Я останусь работать.

На его лице снова появилось насмешливое выражение.

— Пусть процветает любопытство мисс Клавенхук.

Кое-что из того, что Дейзи видела в тот день, объясняло некоторые загадки. Но обсуждать эротическое искусство с Люцианом она не могла. Напротив, всеми силами старалась не думать о нем, когда сортировала и складывала вместе кусочки, образующие поразительные картины.

Но у нее ничего не получалось. Люциан возникал перед ее мысленным взором.