Когда грабить банк и другие лайфхаки - Стивен Д. Левитт

Региональные авиакомпании (скажем, Colgan Air, у которой в авиакатастрофе под Буффало погибли все 49 человек, находившихся на борту) платят пилотам сущие гроши. Не хочу обидеть пилотов, которых они берут: ничего личного. Виновата система: всё деньги, деньги...

Вспомним азы из истории воздушных перевозок: до середины 1980-х годов молодой пилот, который приходил в крупную авиакомпанию, сначала становился бортмехаником, потом несколько лет работал с системами старого образца. И все время учился. Он сидел в кресле бортмеханика и трудился, постоянно, изо дня в день наблюдая, как проводят полет пилоты.

У опытных пилотов бортмеханики перенимали опыт. Они узнавали, что такое полеты в аэропорты Ла Гуардия или О’Хара. Учились принимать решения и отдавать команды. Осознавали, что значит «последнее слово за капитаном». Когда предоставлялась возможность продвинуться по службе, становились вторыми пилотами. Задача второго пилота состояла в том, чтобы помогать капитану во время полета. И снова пилот учился, а за его плечом стоял еще бортмеханик. Эта команда из трех человек, которой сейчас уже на внутренних рейсах чаще всего не бывает, она осталась только на международных, считалась еще одной степенью защиты.

Такого больше нет. Внутренние рейсы передают региональным авиакомпаниям, таким как Colgan, American Eagle, Comair, Mesa. Там мало платят, и неопытные пилоты попадают сразу в тяжелейшие условия. Руководители авиакомпаний уверяют: ничего, мол, страшного, обычное дело. Позволю себе не согласиться.

Аналогия: допустим, вам нужно сделать операцию с использованием четверного шунта. Вы лезете в Интернет, выбираете самый дешевый вариант и срочно планируете операцию, чтобы не потерять возможность сэкономить.

Поступает ли кто-нибудь из нас подобным образом? Нет. А как мы поступаем? Мы узнаем мнения независимых специалистов, наводим справки о том, кто из врачей лучше, и т.д. Мы спрашиваем: «Кто делал такие операции в последние 20, 25 лет?» Мы не говорим: «Надо сэкономить. Обращусь-ка я лучше к выпускнику мединститута, вчерашнему аспиранту».

Почему бы не применить логику, которую используют при покупке авиабилетов, к выбору врача для операций? Шунтирование — вещь обычная, верно? Некоторые хирурги делают по две, три или четыре операции в день. Должно быть, ничего сложного.

Пойдем дальше. Многие ли хирурги должны раз в девять месяцев подтверждать свою квалификацию, чтобы не потерять работу? А от пилотов это требуется. Каждые девять месяцев мы проходим контрольное испытание на симуляторе, чтобы продемонстрировать свои знания, навыки и умения.

Сколь многие хирурги должны проходить раз в полгода медосмотр с участием специалистов Американской медицинской ассоциации? Ни один! А от пилотов это требуется. Если что найдут — уволят. Многие ли хирурги (или профессионалы в других важных областях, включая политику) проходят выборочные проверки на алкоголь и наркотики? Ни один.

Летать через Атлантику — обычное дело, так ведь? Еще несколько десятилетий назад такие полеты не были обычным делом. Они стали обычным делом благодаря нам, пилотам, поскольку у нас есть такие навыки, опыт и подготовка, какие есть далеко не у каждого.

Талант? Да какой уж там талант. А вот что мы выкладываемся полностью и преданы своему делу — это да. Я своих детей сызмальства учу: «Совершенства я от вас не жду. Я жду мастерства. Жду максимальных стараний во всем, что вы делаете». И это девиз всех пилотов, которых я знаю.

Летать из чикагского аэропорта О’Хара в Денвер — обычное дело, не правда ли? Да, обычное — благодаря нам, пилотам. Но разве ваша жизнь стоит меньше над сердцем Америки, чем над Атлантикой? Получается, что меньше, если вы выбираете дешевую региональную авиакомпанию. Если вы сядете на такой самолет, чтобы попасть в Денвер, а двигатель загорится, вам будет спокойнее оттого, что вы сэкономили 15%, найдя в Интернете самый дешевый билет? И вообще разве не вдохновляет, что вы летите с самым молодым, неопытным, усталым и голодным экипажем, какого только смогла найти региональная авиакомпания?

Голодным? Да, именно так, вы не ослышались. Вы в курсе, что экипажи на местных авиалиниях могут работать каждый день по 12-13 часов, совершая от пяти до восьми перелетов, а авиакомпания даже не считает нужным их накормить? Они и без того работают за гроши, а в те 25 минут, что находятся на земле, еще и должны найти время и деньги, чтобы поесть. Очень грустно!

Помните, вы купили самый дешевый билет...

Да здравствуют высокие цены на бензин! (Стивен Левитт)

Эта заметка была написана в июне 2007 года, когда средняя цена на обычный бензин в Соединенных Штатах, резко повысившаяся в предыдущие месяцы, составила $2,8 за галлон. Год спустя она выросла до $4. Когда я пишу эти строки (январь 2015 года), цена упала до $2,06 за галлон. Значит, если не делать поправок на инфляцию, бензин сейчас на 26% дешевле, чем был во время написания заметки. Между тем федеральный налог на бензин не повышался с 1993 года.

У меня давно возникло ощущение, что цены на бензин в Соединенных Штатах низковаты. (Так думают практически все экономисты.) А значит, налог на бензин должен быть существенно повышен.

Дело вот в чем. С моим вождением автомобиля связан целый ряд расходов, которые несу не я, а кто-то другой. Экономисты называют это явление «отрицательным внешним эффектом». Поскольку я оплачиваю расходы лишь частично, я слишком много езжу. В идеале государство должно исправить ситуацию через налог на бензин, который соотнесет мой личный стимул водить машину с социальными издержками вождения.

С вождением связаны три возможных фактора внешнего порядка:

1. Из-за моей машины увеличиваются пробки на дорогах.

2. Есть опасность, что я врежусь в чью-либо машину или собью пешехода.

3. Моя машина способствует глобальному потеплению.

Какой из этих трех факторов сильнее всего говорит в пользу повышения налога на бензин? Ответ, основанный на известных мне фактах, может удивить вас.

Первый вариант — самый очевидный. Чем больше автомобилей, тем больше пробок. Если убрать хотя бы несколько машин, ситуация на дорогах станет полегче. Вот выдержка из статьи «Википедии» о дорожных пробках.

Отсюда еще не видно, как сосчитать необходимый налог на бензин. (Необходимо знать, потере скольких человеко-часов способствует каждый водитель.) Но общая мысль понятна: как пассажиру, мне выгоднее, если вы не пойдете на работу, а останетесь дома по болезни.

Чуть менее очевидно, что чем меньше водителей, тем меньше автокатастроф. В статье, которую мне было приятно опубликовать в Journal of Political Economy, Аарон Эдлин и Пинар Мандич убедительно доказывают: каждый лишний водитель повышает страховые издержки других водителей приблизительно на $2,000. Ключевая мысль состоит в следующем: если моей машины не будет на улице, врезаться будет не во что и возможность аварии отпадет. Авторы делают вывод, что несчастные случаи составляют своего рода гигантскую подать размером $220 млрд в год. Если они правы, то налог на бензин нужно повышать не столько для уменьшения пробок, сколько для снижения числа автокатастроф. Никогда бы не подумал! Должен признаться, мне и самому с трудом верится.