Мечты марионеток - Вячеслав Бец

Всё шло как надо аж до самого вечера. Когда вечером его согласно распорядка снял с поста разводящий и отвёл в караулку он всё ещё не подозревал, что раскрыт. Даже когда они вошли внутрь караулки, и он увидел там незнакомого человека, то ничего не заподозрил. Всё изменилось только когда разводящий попросил его передать ему личное оружие. Зеленевич смутно догадался, что что-то не так, на секунду засомневался, но в этот момент быстрым и мастерски проведенным приёмом был уложен на землю, а руки за спиной ему стянули пластиковые наручники.

Дальше были заклеенный рот и мешок на голове, грубые команды идти, хлопанье дверей и шарканье ног, ступеньки, снова двери и команда сесть. Всё это время Рома будто пребывал в прострации, совершенно не понимая, что происходит. Некоторое время назад, когда ему предложили это мокрое и опасное дело, он по-другому представлял себе его итог. Ему обещали тёплое руководящее местечко вместо караульной вышки на открытом воздухе, собственный дом вместо барака, улучшенный рацион для семьи, перспективы вместо потенциальной многолетней дрочки в карауле. И теперь вот он – закономерный финал.

Лишь оказавшись на стуле в комнате для допросов, он сумел взять себя в руки и задумался, что делать дальше. Он здесь, потому что они всё знают. Ну, вернее, знают, что это был он. Теперь его наверняка спросят о мотивах, о том, кто был заказчиком. Для того и привели сюда, в СВБ. В том, что он находится именно в СВБ, Рома не сомневался.

Мотивы… Всё просто – он ненавидел верхушку, которая сейчас командовала «Убежищем» и всей организацией. Ненавидел Гронина, который хитрит, разменивает их жизни непонятно на что, строит из них армию, хотя на деле им нужно совсем другое. Он ненавидел Родионова, который не видел дальше собственного носа и был тупым солдафоном. Ненавидел их политику и не желал умирать в войнушках Торговой гильдии, на которые их записали Гронин и компания. Он ненавидел всех, кто был в том кабинете, когда он бросал туда гранаты, за исключением, пожалуй, Бернштейна. И не только он. Таких недовольных было много. И всё это время они тайно, подпольно, хитростью и убеждением боролись за смену власти. И вот пришло время действий.

Заказчик… Он обещал Горвату, что в случае провала не выдаст его – нельзя засветить подполье, никто не должен о нём знать. Он дал слово в обмен на кое-какие гарантии. Если Рома всё сделает, как надо – получит обещанную награду. Если провалится, будет арестован, но никого не выдаст – его беременную жену не оставят в беде. Потом, позже, когда они победят – она будет вдовой героя и ни она, ни его ребенок ни в чём не будут нуждаться. Ему это обещали. Поэтому он будет молчать. Он должен молчать.

Все остальные в кабинете службы общей внутренней безопасности были иного мнения. Корнеев выспросил о Зеленевиче всё, что мог, а потом, придумав короткую легенду, отправился пообщаться с его женой. Пока он отсутствовал, Макс отправил Петра Викторовича допрашивать Зеленевича. Так сказать, для разогрева. Как и ожидал подполковник, никакого результата прокурор не добился. Вообще. Это лишь подтвердило его в мысли, что нужно давить.

Олег и Сашок вызвались продолжать. Они с самого начала рвались в бой, но именно это и останавливало Макса от такого, казалось бы, очевидного выбора. Он никогда не любил фанатиков, а эта парочка как раз на них и походила. У Родионова создавалось впечатление, что в отсутствие Дьякова Олег слишком сильно хочет выслужиться, а в таких случаях излишняя ретивость часто приводила совсем не к тем результатам, которые нужны. Олег обидчивый, обязательно надуется, если его не взять. Ладно, когда вернётся Корнеев – придётся пойти втроём.

Зеленевич сидел за столом. Руки у него до сих пор были стянуты за спиной пластиковыми наручниками. Макс, Олег и Лёша именно в такой последовательности вошли в кабинет. Лёша нёс в руке небольшой чемоданчик, добытый в лазарете, и был молчалив и неинициативен. Олег выражал агрессивность и нетерпение. Макс – холодную сосредоточенность. Завидев эту троицу, Зеленевич немного струхнул. Это был не добродушный на вид Пётр Викторович со своими наивными «дружочек» и «будь добр». Тут с самого начала стало ясно, что разговор пойдёт в другом ключе. И другими методами.

– Ну что, гнида, как дела? Нигде не жмёт? – с издёвкой поинтересовался Макс.

Зеленевич промолчал, но внутренне весь подобрался, готовясь к борьбе. Он знал Родионова, проходил его тренировочный лагерь и именно тогда и возненавидел этого старого козла. Олега Гронина он тоже знал – о нём много говорили, как о жестоком и отмороженном сотруднике СВБ, но говорили так же, что таким он был только по отношению к реальным предателям. А вот третьего – того, спокойного, Рома не знал, но поскольку он проявлял меньше всего агрессивности и просто стоял у стены, прислонившись к ней спиной, его Рома посчитал за какого-то врача, то есть – формальным участником. А зря.

– Видать не жмёт, раз молчишь. Ну и ладненько.

Макс подошёл к Роме и боком сел на угол стола, свесив ноги. Затем пригнулся немного, заглянул ему в глаза.

– Хотим тут с тобой немного поболтать, но сперва поздороваемся.

С этими словами он мощным ударом врезал Зеленевичу по челюсти. Удар был сильный, но не так чтобы очень – в своей жизни Рома выдерживал вещи намного хуже. Но не успел он прийти в себя, как в левое ухо ему прилетел ещё более серьёзный удар уже от Олега. Стул, на котором сидел арестованный, приподнялся, но не упал. В ухе некоторое время стоял звон, а боль медленно распространялась от уха по остальному черепу.

– И от меня привет, гондон, – зло процедил Олег.

Зеленевич закрыл глаза, рассчитывая на скорое «приветствие» и от третьего участника, но его не поступило. Всё-таки, глаза он предпочёл не открывать – так легче было терпеть боль.

– Смотри какой расклад, – продолжил Макс, потирая кулак. – Есть два сценария. Первый – ты говоришь, кто заказал тебе покушение, а мы будем считать это смягчающим обстоятельством. Второй – играем в игру про партизана, попавшего в плен. Это очень долгая и болезненная игра, и я не знаю ни одного способа, как партизан может в ней победить. Для меня она скучная, потому что итог известен, а вот для тех, кто играет за команду партизан, наоборот, всегда очень остросюжетная, с неожиданными поворотами. Что выбираешь?

Зеленевич молчал, всё так же не открывая глаз. Он старался абстрагироваться, не слушать, сделать вид, что его здесь нет, хоть и знал, что ничего не выйдет.

Новый сильный удар в скулу на этот раз свалил его со стула и, упав, Рома больно ударился головой.

– Олежек, ну что же ты, дружок? – укоризненно спросил Макс. – Не умеешь – не играй. Уйди вон в уголок постой, хорошо?

Олег выругался, смерил Макса вызывающим взглядом, но взял себя в руки и отошел от Зеленевича. Родионов поставил на место стул, а затем могучим рывком поднял Рому и грубо усадил на него. Теперь у того болела вся голова, а не только её левая сторона.

– Так что, так и будешь молчать, да?

Рома подтвердил это молчанием.

– Ну и ладно.

– Чё мы паримся? Давайте притащим сюда его беременную шлюху-жену и будем спрашивать её, – предложил Олег.