Гранатовый сок - Гончар

спасти. Не хватило всего лишь нескольких секунд. Ты потерял слишком много крови.

Я предпринял всё возможное, даже вызвал вертолёт с нашей базы, и тебя экстренно доставили в смоленский штаб. Наши врачи сделали тебе переливание и запустили кровообращение, но мозг спасти, увы, не удалось. Из‑за кровопотери началась сильная гипоксия. Некоторые отделы нервной системы было невозможно восстановить. Медики сказали, что ты уже не выйдешь из вегетативного состояния, и сознание к тебе не вернётся. Вон там, за моей спиной, покоится твоё тело, и наши приборы искусственно поддерживают в нём жизнь, но тебя самого там уже нет. Мне жаль.

Сейчас ты лежишь обездвижено, а я с тобой говорю. Но скоро всё поменяется. Я лягу в эту капсулу, и меня введут в глубокую кому. А ты очнёшься. Твоим телом будет управлять мой мозг. Через этот маленький чип, который врачи поместят тебе в голову».

Он прервался и показал на камеру что‑то плоское, похожее на нано‑симкарту.

«Операция будет длиться несколько часов, и я надеюсь, что наши нейрохирурги снова справятся с этой непростой задачей, как они справлялись с ней все предыдущие девяносто раз. Правда, раньше моими аватарами были только погибшие неестественной смертью люди, а сейчас им будет вампир, но, так как ты ещё не до конца инициирован, у врачей должно всё получиться.

Я долго думал и пришёл к выводу, что модуль памяти активировать нельзя. Я всегда активировал его, подключаясь к другим телам, но сейчас не тот случай. Константин ментал и умеет читать мысли, а моя память ему ни к чему. Поэтому память останется твоей – к счастью, она не пострадала. Ты будешь помнить себя Гришей, и Цепеш тоже будет считать тебя им. Инженеры сохранят только мою двигательную память, потому что навыки стрельбы и рукопашного боя могут тебе пригодиться.

Пожалуйста, прости. Мне очень печально, что я не успел предотвратить твою смерть. Ты был моим единственным другом и остался им даже после того, как я, якобы, разбился на мотоцикле. Считай это оправданием, если хочешь, но таким образом, с помощью этой операции, я пытаюсь выразить мою привязанность к тебе и продлить твою жизнь хотя бы ненадолго. Возможно, за это время ты сможешь завершить все свои дела, закончить свою историю на светлой ноте и уйти из этого мира счастливым.

Твоя жизнь и твоя память заслуживают уважения. Они заслуживают того, чтобы жить вечно. К сожалению, я не могу тебе этого дать. Я могу лишь отсрочить отведённый финал. Возможно, ты уже видел таймер.

Два месяца – это максимальный безопасный срок, который я могу провести в медикаментозной коме. Именно столько времени я отвёл на операцию «Гранатовый сок», которую продумывал гораздо дольше – последние полтора года. Правда я и представить не мог, в чьём теле начну её осуществлять.

Сейчас, когда Штефан пойман, операция близится к завершению. Пришло время активировать модуль памяти. Пожалуйста, наберись смелости и отдай такое распоряжение. Это сделают удалённо, твоё присутствие не требуется».

Здесь он осёкся, словно сбился с мысли, и опустил глаза куда‑то в сторону, скромно хмыкнув:

«Как же это странно – говорить с самим собой будто с другим человеком».

Ох, узнаю Стёпку! Этот блуждающий, отстранённый взгляд и привычка избегать встречи с глазами собеседника. Даже сейчас, когда перед ним никого нет, он смущается из‑за направленного на него объектива камеры.

«Интересно, удалось ли мне в ходе этой операции лучше узнать самого себя? Или, напротив, я изменился до неузнаваемости?

Каким я вернусь?

Этот вопрос больше всего меня тревожит.

Мне страшно точно так же, как тебе сейчас, когда ты стоишь на пороге неизвестного. Но на страх времени нет. Много всего нам ещё нужно успеть.

Пожалуйста, прости меня снова. У меня не было возможности спросить, согласен ли ты на этот эксперимент. Но почему‑то мне кажется, что ты не отказался бы мне помочь. Мы ведь всегда любили играть вместе. Да, а ещё… извини, что я распорядился украсть у тебя ту самую красную «феррари». Скоро я её тебе верну. Ты найдёшь её на столе в моём смоленском кабинете.

Я заканчиваю видеозапись. По поводу модуля памяти свяжись с Марьей – главврачом реанимации шестого отдела».

Он встал со стула, взял трость и захромал к видеокамере. Вскоре запись остановилась. Картинка последнего кадра замерла, и я, не в силах больше видеть мёртвого себя, тут же выключил монитор. А потом резко выдернул из камеры кабель и в сердцах запустил её в стену, разбив на мелкие кусочки.

Моё дыхание было частым‑частым, будто я только что пробежал стометровку. Чёрт возьми.

Если это правда, то, похоже, зря я убеждал всех в том, что я не Каспер. Зря я пытался его найти. Тут больше никого нет. Это была моя шахматная партия с самим собой – прямо как я любил делать в детстве. Я играю за белых, и я же – за чёрных.

В игре с самим собой есть огромный плюс – ты всегда выигрываешь. Но есть и минус – проигрываешь всегда тоже ты. Так и получилось.

Стоп, нет. Я встрепенулся. Наверное, это всё неправда! Тупой розыгрыш Каспера. Или его попытка придумать иную реальность, убедить меня в ней и таким образом свести с ума?..

Есть только один верный способ узнать, как всё обстоит на самом деле. И, если это жестокая шутка, то скоро мы со Стеллой вместе над ней посмеёмся.

Кристалл быстро‑быстро мерцал в груди.

– Марья, это Гриша. Или Каспер. Не знаю точно, кто я. Надеюсь, вы мне сейчас это подскажете… В общем, я хочу активировать модуль памяти.

– Поняла вас, – ответил