Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

попробовала улыбнуться. – Ничего особого, – а так как Эркин продолжал смотреть на неё, добавила: – Потом, Эркин, всё потом. Сейчас вымоешься, поужинаем.

– Хорошо, – кивнул он. – Я за водой пошёл.

– Да, конечно.

Их обычный субботний вечер. Женя вымыла Алису, вытерла её и посадила в кроватку. Эркин, возившийся в это время в сарае, закрыл его, принёс ещё вязанку дров и лучины, вынес лохань с грязной водой и пошёл в комнату к Алисе, давая Жене спокойно вымыться. Когда Женя вошла в комнату, они увлечённо играли в щелбаны. Увидев Женю, Эркин улыбнулся, прервал игру и встал.

– Шесть-два.

– Ну-у, – начала было Алиса, но, поглядев на Женю вздохнула. – Ладно. После ужина доиграем, да?

– Большой счёт будет, – тихо засмеялся Эркин, осторожно отщёлкивая проигранные очки в лоб Алисы.

Алиса потёрла ладошкой лоб и хитро улыбнулась.

– Значит, после ужина новый кон, да?

– Там посмотрим, – решила Женя. – Иди, Эркин. Я её расчешу пока.

– Ага.

На ходу расстёгивая и стаскивая с плеч рубашку, Эркин пошёл в кухню. Что же такое случилось? Женя сама не своя, а говорить не хочет. Обидел её кто? Ну, так он эту сволочь по стенке размажет, не задумается.

Эркин засунул рубашку, трусы и портянки в ведро, залил чуть тёплой водой – пусть отмокают – и осторожно, чтобы не наплескать на пол, сел в корыто. Ух, хорошо-то как! А ничего сегодня день прошёл. Пришлось им с Андреем побегать, покрутиться и, как Андрей говорит, рогом упираться, чтоб деньгами платили. Чего они только сегодня ни делали. И вместе, и порознь. И таскали, и мешки с ящиками ворочали, и забор, поваленный грузовиком, ставили, шофёр же им и заплатил, чтоб они всё быстренько сделали, пока старая хрычовка не разоралась и под штраф не подвела, и… да много чего было. Ладно, семь кредиток – это, конечно, деньги небольшие, но хоть что-то.

– Эркин, ты скоро?

– Сейчас, Женя. Обольюсь только.

– Давай солью.

– Женя!

– Сиди. У тебя на макушке мыло.

– А-а, ну ладно, – согласился Эркин, подставляя голову под ковшик.

Никакого мыла у него на волосах не было, Женя просто уже не могла больше ждать. Ей было надо увидеть его, потрогать. Она поливала из ковшика его склонённую голову, потом взяла мочалку, намылила и стала теперь ему спину, смыла пену. Ритуал мытья сложился у них давно, она знала, что ей надо уйти, оставить его, дать домыться, и не могла оторваться от него.

Эркин поднял голову, отбросил со лба мокрые волосы, снизу вверх глядя на Женю. И она не выдержала, присела рядом на корточки и обняла, прижавшись лицом к его твёрдому скользкому от воды плечу.

– Родной мой, сколько же ты вынес…

– Чего и откуда? – решил пошутить Эркин.

И добился своего: Женя рассмеялась и встала.

– Давай, домывайся. Ужинать сейчас будем.

– Ага.

Он дождался, пока она вытрет лицо и выйдет, встал и обмылся. Ловко, не выходя из корыта, дотянулся до полотенца и стал вытираться. Потом перешагнул в шлёпанцы, успевая обтереть ступни, пока балансировал на одной ноге. Повесил на верёвку и расправил мокрое полотенце, натянул рабские штаны, вылил воду из корыта в лохань, всё подтёр, ополоснул и вытер руки, надел тенниску. Привычные движения, обычные действия по раз и навсегда заведённому порядку… там, куда они уедут, всё будет, конечно, по-другому, понятное дело, лучше ли, хуже ли, но по-другому. И всё-таки что-то с Женей не то. Не из-за вчерашнего же…

…Он пришёл усталый и злой. Две кредитки за весь день – это… даже не издевательство. Ещё хуже. От злости и обиды он решил отказаться от ужина, и пришлось спорить с Женей. Как ни крутился, а пришлось признаться, что мало заработал, меньше, чем съест, и Женя… словом, непонятно что получилось…

…Эркин вздохнул, ещё раз оглядел убранную кухню, взял чайник и пошёл в комнату.

– Я уже думала, ты утонул, – встретила его Женя. – Ой, и чайник захватил, ну, молодец, садись скорей.

– Сейчас. Женя, там кастрюль много, какую нести?

– Я сама.

Женя тряхнула ещё влажными волосами и побежала на кухню. Он дёрнулся было за ней, но его остановила Алиса. От щелбанов он отказался, но зато немного покачал её на ноге. Эту игру она как-то увидела во дворе, и теперь не часто, а вот как сейчас, они играли. Эркин плотно садился на стул и вытягивал ноги. Алиса сбрасывала тапочки, вставала на его ступни и цеплялась за вытянутые к ней руки Эркина. И Эркин поднимал и опускал ноги, качая её. Алиса тихонько – чтобы мама не сердилась – повизгивала на быстрых подъёмах и спусках.

Женя поставила на стол кастрюлю с картошкой.

– Алиса, хватит.

Эркин опустил руки и придержал её, пока она вслепую нашаривала ногами тапочки.

– Уморила она тебя? – Женя с улыбкой смотрела, как он и Алиса садятся к столу.

Эркин только рассмеялся в ответ. Разве ж это тяжесть?

Женя разложила по тарелкам картошку, налила чай.

– Алиса, не вози по тарелке. Ешь сразу.

– Она горячая.

– Тогда подуй аккуратно. Ну, как у тебя сегодня, удачно?

– Ага, – Эркин разломил вилкой надвое дымящуюся картофелину. – Покрутиться, конечно, пришлось, чтобы деньгами платили, но, – он победно улыбнулся, – выбили. Семь кредиток полных.

Женя улыбнулась его хвастливой интонации. Вчера он так переживал, что принёс слишком мало. Еле успокоила его. Вздумал считать, сколько он ест и что съедает больше, чем зарабатывает. Нахмурился, набычился, все колючки выставил… ёжик. А сегодня такой… гладенький.

– Женя, – она вздрогнула, не сразу поняв, что он к ней обращается. – Что с тобой?

– Ничего, задумалась, – быстро ответила Женя. – Ты о чём говорил?

– Я вот думал, – с неожиданным для себя удовольствием начал Эркин. – В дороге не один день будем, пить-есть надо. А чашки, тарелки… неудобно. И тяжёлые они. Может, я куплю миски ещё две и кружки? Жестяные. Ну, как на выпас брал.

– Конечно, – кивнула Женя. – Фарфор, стекло… в дороге неудобно. Я даже думаю, мы это всё и брать не будем. Это ты хорошо придумал. Покупай, конечно.

– И ложки…

– Ложки, вилки, ножи мы возьмём. Пару кастрюль получше, сковородку… – Женя оборвала перечень и засмеялась. – Я так говорю, будто у нас машина будет. Всё ж на себе понесём.

– Я сильный, – рассмеялся Эркин. – И Андрей ещё.

– У Андрея свои вещи будут, – возразила Женя. – Давай я тебе картошки подложу.

– Я сыт, Женя.

– Опять?! – грозно спросила Женя. – Тебе вчерашнего мало?

– Но я и вправду сыт, – Эркин даже провёл ребром ладони по горлу. – Вот так. Картошка же сытная. И с хлебом, – и видя, что Женя уже сдаётся, сделал