Восхитительные женщины. Неподвластные времени - Серафима Чеботарь

Дина Верни, 1936 г.

Уже скоро Майоль стал «одалживать» Дину своим друзьям: она позировала, например, знаменитому колористу, «последнему импрессионисту» Пьеру Боннару, который изобразил ее на большом полотне «Обнаженная в тени» (Le Grand Nu Sombre) и фовисту Раулю Дюфи, написавшему с Дины целую серию акварелей. Став своей среди парижской художественной богемы, Дина достаточно близко сошлась с сюрреалистами и даже подружилась с Андре Бретоном и Жаком Превером.

Однако позирование и учеба в Сорбонне, куда Дина все же поступила на химический факультет, не занимали все ее время. Она вела свойственную молодежи тех лет раскрепощенную, немного авантюрную, свободную жизнь, где было место и приключениям, и легкому безумству. Она с удалью пела цыганские песни в русском ресторане Доминика (эмигранта Льва Аронсона) и снималась в сюрреалистических кинофильмах (она даже некоторое время подумывала стать профессиональной актрисой), принимала загадочное участие в Испанской революции (по разным данным, она то ли проводила через границу рядом с имением Майоля нелегалов, то ли сама недолгое время бродила по Испании с партизанским отрядом). В это же время Дина впервые вышла замуж – трудно сказать, какие чувства двигали ею, ибо почти никаких данных об этом браке, кроме слухов и весьма противоречивых рассказов самой Дины, не сохранилось. Известно лишь, что ее супруг был выходцем из России и что брак этот был весьма недолог: муж не вынес той скорости жизни, к какой привыкла Дина, той энергии, которая бурлила в ней – она до старости привлекала к Дине поклонников, однако она же была и причиной скорых расставаний. По одной из легенд, псевдоним Верни – единственное, что оставила себе Дина на память о замужестве, – был производной от фамилии супруга, то ли Верник, то ли Верное…

Когда летом 1939 года во Францию пришла война, Майоль вместе с семьей и Диной укрылся в своем родном городке Баньюль-сюр-Мер, рядом с испанской границей. Пока скульптор работал над своей статуей «Гармония», натурой для которой как обычно служила Дина, сама она помогала беженцам перебраться в Испанию: втайне от художника она сотрудничала с марсельской группой Сопротивления, организованной журналистом Вэрианом Фраем. Дина, одетая в приметное красное платье, встречала беженцев в буфете железнодорожной станции и провожала их «тропой Майоля», показанной ей когда-то Аристидом, через границу в Испанию. Когда Дина начала засыпать прямо на сеансах, Майоль обо всем узнал – позже он написал портрет Дины в том самом красном платье…

Вскоре Дину арестовали, обвинив в переправе нелегалов. Нанятый Майолем адвокат на суде сумел доказать ее невиновность. Пытаясь уберечь Дину от дальнейших арестов, Майоль направил ее в Ниццу к своему другу Анри Матиссу. В письме он писал ему: «Я посылаю вам главное в своей работе, которое вы сведете к одной линии». Матисс много рисовал Дину. Она вспоминала, что ему очень нравилось разговаривать с нею: он не ожидал от модели такой начитанности и образованности и с удовольствием беседовал с нею на всевозможные темы. Матисс мечтал написать с Дины «новую Олимпию» – парафраз знаменитой картины Эдуара Мане, – однако этот замысел так и остался незавершенным.

От Матисса Дина уехала в Париж, налаживать связи Сопротивления – и была арестована гестапо и полгода провела в тюрьме. В то время уже нацисты начали «еврейские зачистки», и еврейке Дине, даже если бы оккупанты не доказали ее связи с Сопротивлением, в любом случае грозил концлагерь. От верной гибели ее спасло лишь заступничество «придворного скульптора» Гитлера Арно Брекера, который в молодости дружил с Майолем: как раз в это время он привез в Париж свою выставку. Майоль пришел на выставку, чем вызвал немалый гнев участников Сопротивления, чуть не открыто обвинявших скульптора в коллаборационизме, и упросил Брекера помочь. Дину освободили; а ее отец, арестованный примерно в то же время, был отправлен в Освенцим, где и погиб.

В 1944 году Аристид Майоль, направлявшийся к своему другу Раулю Дюфи, попал в автомобильную катастрофу и через неделю скончался. По некоторым данным, аварию подстроили члены Сопротивления, таким образом наказавшие престарелого скульптора за сотрудничество с оккупантами – впрочем, ни доказать, ни опровергнуть эту версию никто не возьмется. По завещанию, имение в Баньюль-сюр-Мер отходило его жене и сыну Люсьену, а картины, скульптуры и коллекция предметов искусства – Дине. Когда скончался Люсьен Майоль, он оставил Дине не только имение отца, но и собственные работы. Всю оставшуюся жизнь она старалась оправдать доверие художника, заботясь о сохранении его памяти и пропаганде его творчества.

После окончания войны Дина почувствовала себя не у дел. По совету Анри Матисса, с которым Дина подружилась, она решила открыть галерею и начать собирать картины и предметы искусства. Сняла помещение на улице Жакоб в Латинском квартале и начала выставлять как работы Аристида Майоля, так и многих других художников – Анри Руссо, Марселя Дюшана, Сержа Шаршуна. Если не считать краткого существования галереи Пегги Гуггенхайм в Лондоне, это была первая галерея, принадлежавшая женщине, к тому же ей было всего 28 лет! Благодаря великолепному вкусу, хватке и предприимчивости Дина вскоре добилась немалых успехов: с ее легкой руки огромную известность получили такие художники-абстракционисты, как Серж Полякофф, которого она встретила, когда он зарабатывал на жизнь исполнением песен по кабакам, и которому устроила первую персональную выставку, Пьер Алешински, Жан-Мишель Атлан и многие другие. Галерея, как и сама Дина, никогда не ограничивалась какими-нибудь рамками стиля или направления – в ней выставлялись все, кто нравился Дине, а ее вкусу, воспитанному Майолем и Матиссом, могли позавидовать виднейшие искусствоведы.

Вскоре после войны Дина вторично вышла замуж за дипломата и знатока искусства, но брак, несмотря на рождение двух сыновей, снова был недолгим. Со временем Бернар и Оливье Лоркен стали верными соратниками матери в ее делах. Последний раз Дина была замужем за бароном Дюпольдом, но и этот союз закончился тяжелым разводом. Не каждый мужчина был способен выдержать необыкновенную энергию и жизненную силу Дины, не всякий был способен уступать место в ее сердце картинам, галерее и давно умершему Аристиду Майолю… Впрочем, слухи о ее сексуальных похождениях не утихали до самых последних лет – она сама никогда не опровергала их, считая бесплатной рекламой, а друзья называли их происками конкурентов.

В 1964 году она подарила Франции восемнадцать скульптур Майоля с условием, что они будут установлены в саду Тюильри (позже к ним добавились еще две). Условие было выполнено: статуи, изображающие Дину, круглый год красуются на лужайках неподалеку от Лувра. Остряки даже прозвали Дину «мадам Тюильри». С тех пор Дина могла почивать на лаврах – столько прижизненных памятников не ставили еще никому!

Дина Верни, начало 1980-х гг.