Возвращение королевы - Линн Флевеллинг

— И я желаю тебе мира и спокойствия, кузина. Лорд Калиэль, лорд Танил, подойдите.

Калиэль вопросительно глянул на нее, но выполнил приказ, схватив за руку Танила и потащив его за собой.

— Господа, желаете ли вы стать вассалами леди Налии и защищать ее и ее ребенка до тех пор, пока они будут нуждаться в вас?

— Да, твое величество, — ответил Калиэль, как только до него дошел смысл предложения. — Ты очень добра.

— Значит, так и решим, — сказала Тамир. — Видишь, у тебя есть друзья при моем дворе. Лорд Лута также относится к тебе с глубочайшим уважением. Надеюсь, его ты тоже назовешь своим другом.

Налия снова поклонилась, ее глаза заблестели от слез.

— Спасибо, твое величество. Надеюсь… — Она немного помолчала, и Тамир видела, как ее взгляд скользнул по урне с прахом Корина. — Надеюсь, когда-нибудь я все пойму.

— Я тоже надеюсь. Завтра мы отправляемся в Атийон. Поужинай сегодня со мной и как следует отдохни перед дорогой.

* * *

Тем же вечером Тамир попрощалась с ауренфэйе, обменявшись с ними клятвами и заверениями в присутствии знатных вельмож и волшебников. Когда ауренфэйе уехали, она проводила Налию в приготовленный для нее шатер, а после вместе с Ки вернулась к себе. Аркониэль отметил для себя новый порядок, но лишь улыбнулся.

* * *

Когда на следующее утро остатки армии были готовы к выступлению, Аркониэль и Тамир сели в седла и вернулись на утес над заливом. Остановив лошадей, они долго молча смотрели на море. Вдали еще виднелись паруса кораблей Гедре — под ясным небом корабли неслись к дому.

— Хорошее место для порта, если ты собираешься торговать в основном с Аурененом, — первым заговорил Аркониэль. — Но как насчет остальной Скалы?

— Я что-нибудь придумаю, — задумчиво произнесла Тамир. — Здесь пленимарцам гораздо труднее будет застать нас врасплох. Пока тебя не было, я кое-что разведала. Мэти оказался прав. Здесь хорошая вода и очень плодородная почва, много камня и леса для строительства. — Она оглянулась вокруг, и глаза ее засияли. — Я уже вижу новый город, Аркониэль! Он прекрасен! Совсем не похож на Эро.

— Великий сверкающий город с дворцом волшебников в самом его сердце, — с улыбкой сказал Аркониэль.

Когда Тамир была ребенком, Аркониэль казался ей наивным и неуклюжим, а иной раз даже глуповатым. Но теперь она видела его другими глазами, а может, он изменился так же сильно, как она сама.

— Ты ведь поможешь мне его построить, правда?

— Конечно. — Он посмотрел на нее и с улыбкой добавил: — Твое величество.

* * *

Аркониэль и сам почти уже видел, как поднимаются новые стены, и представлял себе надежное убежище для свободных волшебников и для всех брошенных детей вроде Витнира. А еще он хорошо помнил о том, что лежит в его потрепанной сумке, притороченной к седлу. Он должен был найти безопасное место для ценной ноши, которую ему оставила Айя. Теперь он мог быть спокойным. Опасная и таинственная, зловещая чаша связывала его с Айей и с другими хранителями, которые были до него и которые придут после. Быть может, Витнир послан к нему именно для того, чтобы стать следующим хранителем?

— Я всегда буду служить тебе, Тамир, дочь Ариани, — тихо сказал он. — Ты увидишь таких волшебников, которых прежде не знали Три Королевства.

— Я знаю. — Тамир снова замолчала, и Аркониэль почувствовал, что она собирается сказать что-то важное. — Мы с Ки хотим пожениться.

Аркониэль хихикнул, застенчивость Тамир развеселила его.

— Я давно ждал этого, — сказал он. — Лхел была бы разочарована, если бы вы не решились.

— Она знала?

— Она видела это еще тогда, когда вы были детьми. Ки всегда ей очень нравился. Даже Айя вынуждена была признать, что в нем заложено куда больше, чем кажется на первый взгляд. — Он помолчал, потом тихо засмеялся. — Простота снаружи, чудеса внутри.

— Что?

— Да просто она так говорила. Она считала Ки единственным достойным тебя юношей.

— Я никогда ее не понимала. — Тамир умолкла, и Аркониэль догадался, что ей неловко говорить об Айе с ним.

— Все хорошо, Тамир.

— Правда?

— Да.

Она благодарно улыбнулась ему.

— Мне так часто снилось это место. Во сне со мной всегда был Ки, но когда я пыталась поцеловать его, то всегда либо падала с утеса, либо просыпалась. Странная штука — видения, правда?

— Да, верно. Боги показывают нам возможное будущее, но ничего определенного. Только от нас зависит, сумеем ли мы растолковать эти сны и увидеть их наяву. И всегда приходится делать выбор.

— Но если это так, я могла выбрать бегство. Я столько думала об этом!

— Может, Светоносный потому и выбрал тебя, что ты все-таки не сбежала.

Тамир задумчиво смотрела на море, потом кивнула.

— Думаю, ты прав.

Она еще раз огляделась по сторонам, и Аркониэль увидел будущее в ее синих глазах. А потом она рассмеялась и пришпорила коня, пустив его в галоп.

Аркониэль тоже засмеялся, радостно и беспечно, и последовал за ней, как всегда.

«Теперь лишь овцы бродят по Новому дворцу, и даже Атийон утратил былой блеск. Ремони стали называть Римини, что больше соответствует скаланскому языку, но значение слова осталось прежним. „Добрая вода“. Римини, источник жизни золотого века Скалы.

„Мы, волшебники, — камни в русле реки, мы наблюдаем за течением несущейся мимо жизни“.

Я часто думаю об этих твоих словах, Айя, когда гуляю по улицам сияющего города Тамир. С моего балкона и теперь видны следы стен, которые она заложила в тот год, а в центре тогда был родник. Старый город лежит, как желток, в окружении строений, возведенных наследниками Тамир. Я знаю, ей бы понравилось то, что строительство продолжается. Ведь созидание и было настоящим призванием королевы-воительницы.

На севере, где раскинулись леса Сирны, протянулся широкий канал, который мы прорубили для нее; это был первый дар Третьей Орески новой столице. И статуя Тамир все так же охраняет его, но это изображение уже немолодой Тамир. Как часто я смотрел в это серьезное лицо… но в моем сердце ей всегда будет шестнадцать, я вижу, как она стоит рядом с Ки под водопадом ярких осенних листьев и они объявляют народу о своем брачном союзе, а вокруг толпятся их друзья.

Тамир и Ки. Королева и ее супруг. Друзья и бесстрашные воины до самого конца. Эти двое всегда связаны между собой в моей памяти. Ваши потомки сильны и прекрасны, и все они достойны уважения. Я до сих пор вижу вас обоих в их темно-голубых или карих глазах.

Римини забыл всех прочих — Фарина, компаньонов, Нирина, Риуса и Ариани. Эриус и Корин стали лишь именами на генеалогическом древе, назидательной сказкой. Только ты, Тамир, Тамир Великая — так тебя называют теперь, — только ты жива, и твоя история еще не закончена. Вот и хорошо. Брат и Тобин — два темных зернышка в сердце жемчужины, но ведь ценен лишь перламутровый слой.