Колдун и кристалл - Стивен Кинг

– Тебе надо уходить, сэй. В Доме-на-Набережной тебеоставаться опасно. Может, лучше вернуться домой. Не увидев тебя раньше, ярешила, что ты уже ушла. Ты выбрала неудачный день для спанья.

– Уходить? – переспросила Сюзан. Медленно натянула одеялочуть ли не до самого носа, уставилась на Марию широко раскрытыми глазами, сопухшими от сна веками. – Что значит уходить?

– Через хозяйственный ход. – Мария вырвала одеяло из рукСюзан, оголив ее до лодыжек. – Как ты делала раньше. Скорее, мисси, скорее!Одевайся и уходи! Эти парни уже не страшны, но вдруг у них есть друзья? Что,если они вернутся и убьют и тебя?

Сюзан уже вставала, но тут ноги стали ватными, и онаплюхнулась на кровать.

– Парни? – прошептала она. – Какие убили парни? Какие убилипарни?

Вопрос явно был не в ладах с грамматикой, но смысл Марияпоняла.

– Диаборн и его дружки.

– И кого они вроде бы убили?

– Мэра и канцлера. – Она сочувственно посмотрела на Сюзан. –А теперь вставай, говорю тебе. И уходи. Здесь теперь дурдом.

– Они не могли этого сделать, – воскликнула Сюзан и едвасдержалась, чтобы не добавить: В наши планы это не входило.

– Как бы то ни было, сэй Торин и сэй Раймер мертвы. – Крикивнизу усилились, что-то громыхнуло, вроде бы выстрел. Мария коротко глянула вокно, бросила Сюзан одежду. – Мэру вырезали глаза.

– Они не могли! Мария, я их знаю…

– А я вот ничего о них не знаю и знать не хочу… но ты мненебезразлична. Одевайся и уходи, говорю тебе. Как можно быстрее.

– Что случилось с ними? – Ужасная мысль пронзила Сюзан, иона вскочила с кровати, одежда свалилась на пол. Сюзан схватила служанку заплечи. – Их не убили? – Она тряхнула Марию. – Скажи, их не убили?

– Думаю, что нет. Слухи ходят разные, но я думаю, их простопосадили в тюрьму. Только…

Продолжать не было нужды. Мария отвела глаза, и этим(подтверждением служили и крики внизу) сказала, все. Их еще не убили, но ХартаТорина очень любили, происходил он из знатного рода, а Роланд, Катберт и Аленприехали издалека.

Их еще не убили… но завтра – Праздник Жатвы, и вечером –костер Жатвы. Сюзан начала лихорадочно одеваться.

Рейнолдс пробыл с Джонасом дольше Дипейпа, поэтому емухватило одного взгляда на скачущего к ним всадника, чтобы повернуться кпартнеру.

– Не задавай ему глупых вопросов… в это утро он нерасположен на них отвечать.

– Откуда ты знаешь?

– Не важно. Главное – не разевай по пустякам свою гребануюпасть.

Джонас остановил лошадь перед ними, но остался в седле,ссутулившийся, бледный, задумчивый. И, несмотря на предупреждение Рейнолдса,Дипейп не удержался от естественного вопроса.

– Элдред, с тобой все в порядке?

– А может ли кто этим похвалиться? – ответил Джонас и вновьзамолчал. За его спиной скрипели работающие качалки СИТГО. Наконец Джонасвыпрямился, расправил плечи. – Щенки в клетке. Я просил Ленджилла и Эвери датьдвойной залп из пистолей, если что-то пойдет не так, но до сих пор выстрелов небыло.

– И мы ничего не слышали, Элдред, – покивал Дипейп. – Ниединого выстрела.

Джонас поморщился.

– И не могли слышать, не так ли? За всем этим скрежетом.Болван!

Дипейп прикусил губу, обнаружил какие-то неполадки в левомстремени, склонился над ним.

– Вас видели? – спросил Джонас. – Этим утром, когда выотправляли Раймера и Торина в пустошь? Мог вас кто-то увидеть?

Рейнолдс покачал головой за них обоих:

– Все прошло чисто.

Джонас кивнул, как бы закрывая эту малозначимую для неготему, повернулся к нефтяному полю со ржавыми вышками.

– Может, народная молва права, – говорил он тихо, словно самс собой. – Может, Древние были дьяволами. – Он вновь посмотрел на Охотников загробами. – Что ж, теперь дьяволы – мы. Не так ли, Клей?

– Как скажешь, Элдред.

– Вот я и говорю. Мы теперь дьяволы, и клянусь богами, мыеще себя покажем. Что насчет Куинта и остальных? – Он мотнул головой в сторонузаросшего лесом склона.

– Все еще там, в полном соответствии с твоими указаниями, –ответил Рейнолдс.

– Они тут больше не нужны. – Он мрачно глянул на Рейнолдса.– Этот Диаборн отъявленный негодяй. Хотелось бы мне быть завтра в Хэмбри иприлюдно сунуть ему факел между ног. Я чуть не убил его на «Полосе К». Убил бы,если б не Ленджилл. Отъявленный негодяй, вот он кто.

При каждом слове лицо Джонаса становилось все темнее, тучина его челе сгущались. Дипейп, разобравшись со стременем, нервно глянул наРейнолдса. Тот не отреагировал. Какой смысл? Если Элдред потеряет контроль надсобой (а такое на памяти Рейнолдса уже случалось), им все равно не жить.

– Элдред, у нас еще много дел.

Говорил Рейнолдс тихо, но его слова дошли до адресата.Джонас выпрямился. Снял шляпу, повесил ее на переднюю луку, как на крюк,пробежался рукой по волосам.

– Да… дел действительно много. Пусть Куинт пошлет за воламии перевезет к Скале Висельников две оставшиеся полные цистерны. Сопровождать ихбудет он сам и еще четверо. Остальные могут возвращаться в Хэмбри.

Рейнолдс решил, что уже можно задавать вопросы:

– Когда подойдут остальные солдаты Латиго?

– Солдаты? – фыркнул Джонас. – Мальчишки Латиго подъедут кСкале Висельников в полночь, несомненно, развернув знамена, к радости койотов идиких собак. Выступление назначено на десять утра, но думаю, они проваландаютсявесь день. Главное в том, что они нам не понадобятся. Все под контролем. Атеперь отправляйтесь к Скале Висельников, введите Латиго в курс дела и какможно быстрее возвращайтесь ко мне.

Джонас повернулся и посмотрел на возвышающиеся насеверо-западе холмы.

– У нас есть еще одно дело. Чем быстрее мы его начнем, тембыстрее закончим. Я хочу стряхнуть пыль этого гребаного Меджиса с моей шляпы исапог. Не нравится мне здешний климат. Совсем не нравится.

Сорокалетняя Тереза Мария Долорес О'Шивен, пухленькая,симпатичная, мать четверых детей, жена Питера, весельчака скотовода, торговалана верхнем рынке коврами и гобеленами. Она выполнила не один и не два серьезныхзаказа Дома-на-Набережной, так что ее семья ни в чем не нуждалась и ни в чемсебе не отказывала. Хотя ее муж и работал на ранчо, семью О'Шивен в любыевремена и в любой стране отнесли бы к среднему классу. Двое ее старших детейвыросли и уехали из дома, один даже покинул феод. Третий сын на Новый годнамеревался жениться на своей любимой, и только младшая дочь подозревала, что сматерью не все в порядке. Но даже она представить себе не могла, сколь близкаТереза к той черте, за которой начинается безумие.