Высота в милю - Лиз Томфорд

использует свою скорость, чтобы проскочить в нашу зону атаки.

Мэддисон самый быстрый парень на льду, и это видно, когда он в мгновение ока оказывается перед воротами «Питтсбурга». И когда до конца третьего периода остается чуть меньше минуты, он бросает в щель между щитков вратаря, и шайба оказывается в сетке. Загорается лампочка, и Мэддисон забивает потенциально победный гол в игре.

Отбрасываю клюшку и бросаюсь на него, наваливаясь всем телом и прижимая его к бортику. Остальные парни следуют моему примеру. Болельщики взрываются радостными возгласами, хлопая руками по стеклу и завывая сиренами.

Мы прокатываемся мимо нашей скамейки, стукаясь перчатками с командой, прежде чем Мэддисон хватает меня за плечи, сверля взглядом. Он сдерживает улыбку, как и я, но мы оба знаем, что он только что забил победный гол в финале Кубка Стэнли благодаря моей голевой передаче.

Я пытаюсь сосредоточиться в последние шестьдесят секунд, особенно когда «Питтсбург» снимает своего вратаря, получая численное преимущество, но я не могу удержаться от того, чтобы не бросить взгляд на часы, наблюдая, как истекают последние секунды.

Десять… Девять… Восемь…

Я выставляю клюшку, когда один из нападающих делает бросок, и каким-то образом получаю контроль над шайбой, направляя ее в пустые ворота. Судья фиксирует проброс, возвращая шайбу в нашу зону защиты.

Мэддисон готовится к своему, возможно, последнему вбрасыванию в сезоне. Остается четыре секунды, и толпа в предвкушении вскакивает на ноги. Наклонившись, я пытаюсь сделать вдох, чтобы собраться, но не могу. В груди легко, пульс учащен, во рту пересохло. Я все слышу, все вижу, все чувствую.

Шайба падает.

Три… Два… Один…

Мы только что выиграли гребаный Кубок Стэнли!

Мои перчатки мгновенно летят на лед, клюшка отброшена, шлем снят. Тепло разливается по телу, когда я набрасываюсь на вратаря вместе с остальными членами команды, наваливаясь и обнимая друг на друга, превращаясь в скопление хаоса в красных майках.

Я не могу разобрать слов. В этой беспорядочной куче раздаются крики и радостные возгласы, несколько парней плачут, а красные и черные конфетти начинают дождем сыпаться на лед, покрывая нас.

Мы, блядь, сделали это.

После изнурительного сезона мы сделали это. После двадцати двух лет катания на коньках, тренировок рано утром, подготовки, сломанных костей, разорванных мышц, желания уйти из спорта больше раз, чем могу сосчитать, я сделал это. Каждая секунда усилий, жертв и тяжелой работы оправдывает себя, достигая кульминации в этот момент.

Кто-то хватает меня за майку, Мэддисон прижимается ко мне всем телом в сокрушительных объятиях.

— Черт, Зи, дружище!

Я обхватываю его руками.

— Мы, блядь, сделали это, чувак!

Мы обнимаемся еще немного, прежде чем нас атакуют больше тел, больше товарищей по команде, больше тренеров, но для этого момента нет слов. В этот момент я достигаю того, о чем мог только мечтать в детстве, и делаю это со своим братом рядом.

Рыжие волосы Логан привлекают мое внимание всего через секунду после того, как они привлекают внимание Мэддисона. Он мчится к ней, едва успев открыть калитку, как подхватывает ее на руки и не отпускает.

Улыбка на моем лице становится до боли широкой, когда я смотрю на двух своих лучших друзей вместе. Зеленые глаза Логан покраснели от счастливых слез, когда она пытается спрятаться на шее у Мэддисон, но именно тогда меня осеняет.

Стиви.

На лед выходят все члены семьи, но Стиви с ними нет. Она не сидела с ними, но она нужна мне здесь. Это тот момент, которого я ждал. Мне нужно сказать ей, как сильно я ее люблю, и хочу, чтобы весь мир тоже знал об этом. Она чувствовала себя отвергнутой, когда люди узнали о ней, так что вполне справедливо, что должна почувствовать себя избранной с таким вниманием.

— Скотт! — кричу я одному из менеджеров нашей команды, когда он празднует на льду. Я оттаскиваю его от кого-то другого в середине объятий. — Тот билет, который ты достал для меня. Ты знаешь Стиви, из самолета? Она моя девушка, она сидит там. Можешь ее привести? — говорю достаточно громко, чтобы меня было слышно сквозь шум толпы, мой тон умоляющий.

Он быстро кивает, замечая нетерпение на моем лице, и исчезает в толпе.

Поворачиваюсь и Линдси обнимает меня.

— Поздравляю, Эв! — кричит она мне в ухо. Я поднимаю ее на руки, покачивая. Когда ставлю ее на ноги, сестра смотрит на меня с непомерно гордой улыбкой на губах.

Рука отца скользит по моей шее, притягивая меня к себе. Он почти такой же высокий, как и я, но в своих коньках я на несколько дюймов выше его. Несмотря на это, я наклоняюсь, притягивая его в объятия.

— Горжусь тобой, сынок, — он сильно похлопывает меня по плечу, продолжая обнимать.

— Люблю тебя, папа.

Протянув руку, я хватаю сестру, и мы обнимаемся втроем. Все напряжение в моем теле отпускает, когда моя семья со мной, когда они здесь, чтобы отпраздновать после всего, через что мы прошли.

— Я люблю вас обоих.

Я смотрю вверх, мимо них, ища хоть какой-то признак Стиви, но пока ничего нет.

Что-то врезается в меня сзади, ударяя по коленям, из-за чего я почти теряю равновесие. Посмотрев вниз, обнаруживаю копну темных диких волос и маленькие ручки, изо всех сил цепляющиеся за мои ноги.

Я с легкостью поднимаю племянницу, водружая ее на свое бедро. Ее маленькие ручки сжимают мои потные щеки.

— Ты победил, дядя Зи!

Я не могу удержаться от смеха.

Мой взгляд снова находит Мэддисона. Он беседует со своим отцом, братом и мачехой, прежде чем ему передают его восьмимесячного сына, Эм-Джея. Он целует его пухлые щечки, держа при этом Логан под мышкой.

Оглядываюсь по сторонам, Стиви все еще не видно.

Взгляд Мэддисона переходит на дочь и меня.

— Элла Джо, думаю, твой папа хочет отпраздновать с тобой, — подхожу к нему, прежде чем передать малышку.

Он покрывает ее поцелуями, прежде чем уехать со своими двумя детьми, делая круг почета по катку.