История Византийских императоров. От Исаака I Комнина до Алексея V Дуки Марцуфла - Алексей Михайлович Величко

величеству известно, насколько смогли мы своим письмом обратить ко благу Ваше императорское величество. Выражаем надежду, что Вы помните наш совет относительно надлежащего образа действий, а мы со своей стороны помним, что призывали Вас не менее к единению Церквей и оказанию помощи Иерусалиму. Да направит Ваш разум Тот, кто в Своей руке держит сердца и души земных властителей, чтобы Вы последовали нашим советам и рекомендациям и стали действовать так, чтобы заслуженно стяжать славу имени Господню, пользу всему христианству и спасение собственной душе»[980].

Увы, Византийский император не сделал никаких выводов для себя из письма Римского епископа. И в таких условиях замена Алексея III его племянником, целиком и полностью обязанным своим царством Римской кафедре, показалась Иннокентию III не столь уж нелепой идеей. Отсюда был всего один шаг до признания Константинопольским патриархом властных прерогатив Римского понтифика. Но для этого нужно было резко скорректировать путь движения пилигримов, что открыто санкционировать Иннокентий III никогда бы не посмел. Поэтому Бонифаций озадачился вопросом: как сделать так, чтобы поход пошел по иному маршруту, но как бы сам собой, в силу внешних обстоятельств[981].

Однако маркграфу было далеко до Дандоло. Хитрый венецианец уже задумался над тем, как получить максимальную прибыль от всей этой истории. Конечно же, Алексею Ангелу и Бонифацию Монферратскому была обещана помощь, но в воцарении юноши дож видел только первый, а не конечный этап похода против Византии. А настоящая цель Дандоло заключалась в полном уничтожении ненавистного царства греков.

15 августа 1202 г. Дандоло собрал Совет, на котором предложил временно простить крестоносцам недостающие 34 тысячи марок, а пока использовать их в интересах Венеции, втайне направив на венгерский город Зару, который являлся торговым конкурентом Республики. Фактически после этого крестоносцы становились наемниками Венеции, пусть даже и на короткий срок. Таким способом венецианцы убивали сразу двух зайцев: чужими руками захватывали столь желанный для них венгерский город, «повязывая» крестоносцев кровью, и загоняли пилигримов в безвыходное положение. Из Зары для рыцарей-наемников единственный путь был не в Египет, а в Константинополь, поскольку другого способа обеспечить себя продовольствием для латинян просто не существовало. Конечно, если сами венецианцы в нужное время объявят крестоносцам, что не в состоянии более выступать в роли их агента по снабжению или потребуют уплаты суммы оставшегося долга. Разумеется, это была тайна за семью печатями, которую никто на Совете разглашать не собирался. Знал ли Бонифаций Монферратский о том, что до Константинополя крестоносцам уготована роль захватчиков Зары — достоверно неведомо. Скорее всего, и он был только частично посвящен в планы хитроумного дожа[982].

Когда Совет Республики одобрил основной план Дандоло, тот внес некоторые технические коррективы. В частности, для больших гарантий он решил сам сопровождать пилигримов в походе на венецианских судах. А из опасения, что оглашение секретного пункта решения Совета (официальное решение касалось только отсрочки уплаты долга) может вызвать негативную реакцию крестоносного воинства, решено было максимально закамуфлировать намерения венецианцев внешними причинами, поставив рыцарей перед свершившимся фактом[983].

Но, объективно говоря, эти меры предосторожности были излишними — многие крестоносцы не обладали таким запасом нравственных качеств, чтобы с ходу отвергнуть предложения, сулящие им материальную выгоду. Достаточно было выдержать лишь верный тон и не оскорбить их каким-либо неприятным намеком. По существу, мысль уничтожить Византию уже много лет витала на Западе. Даже во время 1-го Крестового похода, когда общий настрой был более возвышенным, чем сейчас, Константинополь едва не пал жертвой пилигримов. Затем на него заглядывался Фридрих I Барбаросса и его сын Генрих VI. В сознании французских рыцарей византийцы давно являлись первой и последней причиной неудач последних крестоносных мероприятий, и жажда мести обуревала их. Не отставал и Рим, где греков называли не иначе как «схизматиками». Насилие, совершенное Алексеем III над братом, служило прекрасным поводом для легального нападения крестоносцев на «Новый Рим»[984].

Ничего не говоря об истинных целях путешествия, венецианцы посадили пилигримов на корабли и целый месяц бесцельно крейсировали по Адриатике. 10 ноября 1202 г. корабли подступили к Заре, и рыцарям было сказано, что это — единственный пункт, где можно перезимовать. Здесь произошел один любопытный эпизод, замечательно иллюстрирующий многоцветие отношений, царящих в лагере пилигримов. Представитель папы в походе кардинал Пьетро Капуано, сопровождавший крестоносцев, прекрасно понимал, в какой ситуации те оказались. Его попытки уговорить венецианцев перевезти рыцарей в Александрию не увенчались успехом — дож не был намерен простить долг Республике. И тогда легат, по сути, благословил нападение на Зару. Но сам папа был настроен против этого начинания. Не успели пилигримы разбить лагерь у стен города, как их догнало послание Иннокентия III, в котором тот категорически запрещал им нападать на христианские земли[985].

Наверное, понтифик действительно не желал этого скандала, но невольно закрадывается мысль: мог ли не знать этот Римский епископ, что никакой альтернативы у крестоносцев уже не осталось?! Что в ноябре месяце никакой иной гавани, способной обеспечить их пребывание в течение зимних месяцев, просто нет? И если да, то какую ценность имеет этот запрет?

Так или иначе, но запрет папы не произвел никакого практического действия, штурм Зары начался. На всякий случай ни дож, ни Бонифаций, ни папский легат не вышли на палубу корабля, когда крестоносцы начали атаку венгерского города, который пал 24 ноября. Разгром был страшный: рыцари убивали венгров и продавали в рабство, как скот, церкви были разрушены и полностью ограблены. Папский легат поспешил покинуть крестовое воинство, и среди латинских клириков стали слышны нотки заговорившей совести — ведь все-таки венгры были христианами и даже принимали участие в предыдущих Крестовых походах.

Папа Иннокентий III направил пилигримам предупреждение, что при последующих грабежах христианского населения он просто отлучит от Церкви весь Крестовый поход до последнего человека. Конечно, он был разгневан, поскольку, пойдя на приступ Зары, крестоносцы пренебрегли опасностью навлечь на себя гнев Апостольской кафедры. Но Иннокентий III затем успокоился и принял раскаяние французов. Характерно, что венецианцы и не подумали поступать таким же образом, и понтифик их отлучил от Церкви, что, впрочем, не привело ни к каким последствиям[986].

Понимая, что сам становится игрушкой в чужих руках, Иннокентий III писал рыцарям, желая привести их в чувство: «И вот золото ваше превратилось в металл, когда, отвратившись от чистоты планов и свернув со своей дороги на неправедный путь, вы, можно сказать, сняли руку с плуга. И когда вам нужно было поспешать к истекающей млеком и медом земле, вы отправились прочь,