Вихри Мраморной арки - Конни Уиллис

— Ну вот, завели… — возмутился Питерсби. — Мы ведь празднуем, а не смерть обсуждаем. — Он поднял бокал. — За Квинси Морриса!

— И за ВВС, — добавила Ви.

— За хорошее в плохой ситуации, — сказала миссис Люси.

— Правильно, — произнес Джек и поднял бокал, но так и не отпил.

Через три дня Джек отыскал четверых.

Я не слышал никого из них до того, как мы начинали копать; а последнюю, тучную женщину в полосатой пижаме и розовой сетке для волос, не слышал вообще — хотя она потом утверждала, что «звала, молилась и снова звала».

Твикенхем все подробно описал в «Весточках». Он снял с первой полосы статью об ордене Квинси Морриса и печатал новую передовицу.

Миссис Люси в очередной раз попросила у него машинку, заполнить бланк формы А-114.

— Это что? — спросила она.

— Ну как же, «срочно в номер» — пояснил Твикенхем, передавая ей лист. — «Сеттл находит четверых».

— «Джек Сеттл, недавно присоединившийся к команде поста номер сорок восемь, прочла миссис Люси, — прошлой ночью отыскал под обломками четырех человек. «Я хотел принести пользу людям», — скромно ответил мистер Сеттл на вопрос о том, для чего он прибыл в Лондон из Йоркшира. И он оказался нужен в первую же ночь на посту, когда…» — Миссис Люси вернула статью Твикенхему. — Извините, но печатать такое нельзя. Нельсон и без того вовсю разнюхивает и задает вопросы. Он уже отобрал у меня подчиненного и чуть не погубил его. Больше я ему никого не отдам.

— Но это же цензурный произвол! — вознегодовал Твикенхем.

— Идет война, — отрезала миссис Люси. — Нам не хватает рабочих рук. Я освободила мистера Ренфрю от обязанностей — он уезжает к сестре в Бирмингем. Впрочем, даже если бы у нас в отряде случился переизбыток людей — я все равно не отдала бы Нельсону никого. Он чуть Олмвуда не убил.

Она вручила мне форму А-114, и я отнес ее в управление. На месте девушки, с которой я говорил в прошлый раз, сидела другая.

— Это заявка для наружных усовершенствований. Вам надо заполнить форму Д-268.

— Я уже приносил Д-268. Мне сказали, что брусья относятся к «наружным усовершенствованиям».

— Только если ими укрепляют снаружи. — Она дала мне форму Д-268. — Извините, — виновато произнесла она. — Я бы рада вам помочь, но начальство требует, чтобы все делали по правилам.

— Вы можете помочь в другом, — ответил я. — Мне надо передать сообщение одному из тех, кто у нас в неполную смену — только вот забыл, где он работает днем. Вы адресок не подскажете? Джек Сеттл. А то придется возвращаться в Челси и смотреть там.

— Минуточку. — Она убежала по коридору и вернулась с листом бумаги. — Сеттл? Пост сорок восемь, Челси?

— Да-да. Мне нужен его рабочий адрес.

— А у него нет.

Джек покинул место происшествия, когда мы откапывали из-под обломков тучную женщину. Начинало светать; мы только соорудили ворот и обвязали пострадавшую, как вдруг Джек передал свой конец веревки Суэйлсу и сказал: «Мне пора на работу».

— Вы уверены? — спросил я девушку.

— Уверена. — Она показала мне документ, утверждавший Джека на нашем посту, с подписью миссис Люси. Графы для домашнего и рабочего адресов пустовали. — Больше в его папке ничего нет. Ни разрешения на работу, ни удостоверения личности, ни даже продовольственной карточки. Мы храним для всего этого копии. Выходит, у него нет работы.

Я вернулся на пост с формой Д-268, но миссис Люси не застал.

— Приходили от Нельсона с новой инструкцией, — объяснил Твикенхем, печатая экземпляры газеты на копировальном аппарате. — Теперь по ночам обязаны патрулировать все — кроме тех, кто дежурит на посту наблюдателя и у телефона. Все. Она собирается устроить Нельсону взбучку! — радостно закончил он. Похоже, гнев на цензурный произвол уже улегся.

Передовица влажной свежеотпечатанной копии рассказывала о вторжении Гитлера в Грецию; в правом нижнем углу помещалась заметка о Квинси и его ордене, а над ней располагался список, озаглавленный: «Что для нас сделала война». Первым пунктом шло: «Раскрыла в нас способности, о которых мы не подозревали».

— Миссис Люси сказала, что он — убийца, — прибавил Твикенхем.

Убийца.

— А что ты хотел ей сообщить? — спросил Твикенхем. «Что Джек нигде не работает, — подумал я. — У него нет

продовольственной карточки. Он не стал тушить зажигалку в церкви, хотя Ви объяснила ему, куда именно упал снаряд. Он знал, где искать андерсеновское убежище».

— Требуют заполнить другой бланк. — Я выложил на стол форму Д-268.

— Пара пустяков, — отозвался Твикенхем, вставил форму в машинку, поколдовал несколько минут над клавишами и отдал заполненный бланк мне.

— Нужна подпись миссис Люси.

Твикенхем достал авторучку и ловко подписал ее имя.

— Ты чем занимался до войны? — спросил я. — Подделывал документы?

— Все равно не поверишь. — Он отдал мне форму. — Ужасно выглядишь, Джек. Ты вообще спал на этой неделе?

— Да где там!

— Может, приляжешь, пока никого нет? — Он взял меня за руку, как Ви брала Ренфрю. — Я сам отнесу бумагу в управление.

Я сбросил его руку.

— Со мной все в порядке.

В управлении уже не было девушки, которая искала для меня адрес; зато появилась та, первая. Я пожалел, что не захватил заодно и форму А-114; но девушка, внимательно изучив бумагу, без лишних слов поставила на нее печать.

— Ваша заявка будет рассмотрена примерно за шесть недель.

— Шесть недель! — воскликнул я. — Да Гитлер к тому времени всю Европу завоюет.

— В этом случае, думаю, вам придется заполнять уже другую форму.

На пост возвращаться не хотелось. Что я мог сказать миссис Люси? Да, я подозревал Джека — но в чем? В том, что он не любит торт и бараньи отбивные? Что рано уходит на работу? Что спасает детей из-под развалин?

Он говорил, что работает днем. Девушка из управления не нашла его разрешение на работу — но управлению требуется шесть недель, чтобы обработать заявку на несколько брусьев; с разрешением Джека они провозились бы до конца войны. А может, разрешение лежало в папке — но девушка его не заметила. От недосыпания у людей часто возникают ошибки на работе. И навязчивые идеи…

Я дошел до станции «Слоан-сквер». Там, где когда-то лежала молодая продавщица, не осталось никаких следов. Стекло уже подмели. Старая перечница из «Джона Льюиса» никогда не отпускала ее раньше закрытия — даже если включали сирены, даже если было темно. Девчушка с платьем на вешалке в одиночестве бежала по затемненным улицам, прислушиваясь к рявканью зениток и стараясь угадать, насколько далеко гудят самолеты. Она не услышала бы того, кто крался за ней; а тело выглядело так, словно девушку убило осколками стекла.