Тотальная война - Олег Маркеев

Карина вытащила из левого рукава сложенный веер.

— А это не оружие?

— Мух отгонять, — ответил Максимов. — Все, уходим. Я вообще удивляюсь, почему мы еще живы. Застегивая ремень, Карина вскинула голову.

— В смысле?

— Хозяин этой пещеры Аладдина дал команду раздолбать нас НУРСами. Значит, свидетели ему не нужны. Думаю, здесь предусмотрена какая-то система всеобщей ликвидации. Что-то типа баллонов с ипритом с дистанционным управлением. Я бы на его месте так и сделал. Пару баллонов в системе вентиляции — лучшая гарантия, что все замолчат. Качественно и навсегда.

Карина заметно побледнела.

Максимов подхватил рюкзак, охнув, закинул его на плечо.

— Уходим.

* * *

Он тысячный раз поблагодарил Господа, что наделил его фотографической памятью. И что не допустил, чтобы контузия лишила этого дара. Лишь одни раз Максимов видел схему коммуникаций объекта в кабинете у Беса, но пяти минут хватило, чтобы намертво зафиксировать в памяти.

Хозяин пещеры с сокровищами был хитрым лисом, таких не ловят в норе с одним входом. Из пещеры вели сразу несколько путей экстренной эвакуации. Максимов выбрал ближайший. Хозяин, даже расслабляясь до крайности, ни на секунду не забывал о собственной безопасности. Ближайший вход в тоннель, уводящий из пещеры, находился рядом с бассейном.

Они обогнули чашу кипящей радоновой воды, узкой тропинкой прошли вдоль бассейна со стоячей водой. Максимов не удержался и мимоходом пнул одно из пластмассовых кресел на песчаной отмели. Этот кусочек Майами-бич показался ему самым отвратительным образчиком больного воображения Хозяина. Особенно после боя, который еще не могло забыть тело Максимова.

Бассейн сворачивал за выступ скалы и, постепенно сужаясь, упирался в стальную заслонку. Рядом находилась дверь, мощная, как в бомбоубежище.

Максимов взялся за рычаг двери. Через плечо посмотрел на Карину

«Да, на войне взрослеют за один день», — подумал он.

— Слушай меня, галчонок. Сейчас мы пройдем вдоль канала, перейдем подвесной мост. На другой стороне вход в тоннель. Отсчитываешь третий отвилок налево и идешь по нему до конца, никуда не сворачивая. До конца, сколько бы времени ни потребовалось.

— Ты так говоришь, будто я должна идти одна.

— Нет. Но один из нас обязательно должен дойти. Максимов чувствовал, что действие промедола уже кончается, по телу разливается тупая боль, мышцы деревенели от усталости, в голове все сильнее и сильнее стучали злые молоточки.

«Да будь я, как это дверь, и то бы рано или поздно сломался», — подумал он, отвернувшись.

Стальная дверь оказалась исправной, мягко поехала на шарнирах, открывая вход в слабо освещенный тоннель.

Канал, нарисованный на схеме, оказался подземной рекой. Бурный поток грохотал внизу, невидимый в темноте. Лампы в толстых плафонах освещали только бетонную тропу вдоль стены. В их призрачном свете Максимов увидел мост, переброшенный на другой берег. Стальные стержни, скрепленные цепью, и два троса вместо поручней.

«Мог бы заказать что-нибудь поприличнее», — помянул Максимов Хозяина пещеры.

Толкнул себя вперед, заставив ноги сделать первый шаг. Спину оттягивал рюкзак с продуктами, водой и боеприпасами, руки были заняты автоматом и фонариком. Карина шла следом налегке, если не считать кобуры с пистолетом и маленького дамского рюкзачка с одеждой.

Тросы крепились к мощной бетонной арке. Свернув за нее, Максимов только успел поднять голову — слишком поздно почувствовав опасность.

Из полумрака вынырнула рука. Тускло сверкнул нож, летящий прямо ему в горло. Максимов отпрянул и отстранение, будто не о себе, подумал, что слишком медленно двигается, не успеть. В это мгновенье что-то просвистело мимо его щеки и лицо противника, попавшее в свет фонарика, исказила гримаса боли: девять стальных стержней впились в это лицо.

Рука Юко дрогнула, и нож прошел мимо, лишь распоров Максимову скулу.

Он резким ударом ноги отшвырнул Юко на мост. Загремели цепи и бьющиеся друг о друга стальные стержни. Юко потеряла равновесие, ослепленная, она промахнулась, не смогла вцепиться в трос, и тело ее сбросил с себя ходящий ходуном мост. Крик ее заглушил ревущий в темноте поток.

Максимов дал длинную очередь вниз, крест-накрест хлеща очередью черную воду. Опомнившись, убрал палец со спускового крючка.

Оглянулся. Карина еще сжимала в руке рукоятку веера.

В ее лице проступило что-то новое, пока слабое и едва уловимое, но он этого ждал и сумел разглядеть.

— Спасибо. — Он вдруг понял, что теперь уже не сможет называть ее «галчонком». Та Карина, что он знал, исчезла навсегда. И он уже знал, какое имя ей дадут в Ордене. — Спасибо, Фрея.[64]

Максимов первым шагнул на шаткий мост.

Срочно

Конфиденциально

г-ну Хиршбургу

В условленный район эвакуации «Сакура» не прибыл. Достоверной информацией о гибели «Сакуры» или захвате в плен не располагаю. Вынужден свернуть операцию ввиду резкого усиления контрразведывательного режима в данном районе.

Рольф

Срочно

Навигатору

Прибыл в район проведения поисковой операции. По имеющейся на настоящий момент информации, среди погибших и взятых плен Странника не обнаружено.

Варяг

Карина смочила сухие, потрескавшиеся губы Максимова мокрой тряпочкой.

Он тихо застонал. Облизнул губы.

— Открой глаза. Ну, пожалуйста, открой глаза!

Карина осторожно потрясла Максимова за плечо. Не удержалась, слезы брызнули из глаз. Две горячие капли упали на лицо Максимову. Он поморщился и открыл глаза

— Господи, живой! — Карина упала ему на грудь и зарыдала. — Я думала, ты умер. Вскрикнул, упал, как подкошенный. А потом встал и пошел. Как зомби… Лицо мертвое, глаза пустые, дышишь сквозь зубы. И попер, как танк, я еле успевала. Бежишь, спотыкаешься, чуть не падаешь. Я спрашиваю: «Куда, куда?», — а ты молчишь…

— Где мы? — прошептал Максимов. Кругом была темнота. Теплая, кисло пахнущая мумие и костром.