Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов - Жюль Верн

Полная темнота царила в покоях Огарова.

Сам он стоял у окна и ждал, когда наступит время действовать. Само собой разумеется, что сигнал мог исходить только от него. Когда большинство защитников Иркутска бросятся туда, где неприятель открыто пойдет в атаку, он даст ожидаемый сигнал, выйдет из дворца и отправится исполнять свое дело.

А пока он ждал, затаившись в потемках, словно хищник, готовый броситься на добычу.

Но когда до двух часов оставалось всего несколько минут, великий князь приказал, чтобы к нему привели Михаила Строгова – Ивана Огарова он знал только под этим именем. Адъютант подошел кдверям его комнаты, но там было заперто. Он стал звать…

Огаров, неподвижно застывший у окна и невидимый в потемках, предпочел не отзываться.

Таким образом, великому князю доложили, что царского посланца в настоящее время во дворце нет.

Пробило два часа. Настало время развязать диверсию, о которой он договорился с бухарцами, чтобы создать условия для штурма.

Иван Огаров распахнул окно своей комнаты, а сам занял позицию в северном углу боковой террасы.

Прямо под ним в темноте несла свои воды Ангара, она ворчала и билась о выступы свай.

Иван Огаров достал из кармана запал, поджег его, потом поднес огонь к небольшому пучку пакли, пропитанной пороховой мукой, и бросил его в реку…

Это по его приказу потоки нефти были направлены в русло Ангары так, что слой горючей жидкости покрыл всю ее поверхность!

Источники нефти находились на правом берегу выше по течению, там имелись нефтяные разработки. Иван Огаров решил использовать это чудовищное средство, чтобы подпалить Иркутск. Он захватил гигантские резервуары с горючей жидкостью. Достаточно было проломить стенку, чтобы нефть широкими потоками хлынула в Ангару.

Вот что было сделано в ту ночь, вот почему спустя несколько часов плот, на котором плыли настоящий посланец царя, Надя и беженцы, оказался посреди нефтяной реки. Вырвавшись наружу сквозь бреши в тех резервуарах, где хранились тысячи кубометров горючего, нефть потекла по земле, естественно, под уклон, попала в реку, всплыла, поскольку она легче воды, и растеклась по ее поверхности.

Так Иван Огаров понимал войну! Став союзником варваров, он действовал, как варвар, да к тому же против своих соотечественников!

Горящая пакля была брошена в Ангару. Мгновенно, как если бы вместо воды там тек спирт, вся река вверх и вниз по течению воспламенилась с быстротой электрического разряда. Языки голубоватого пламени, завиваясь, метались от одного берега к другому. Над ними всплывали огромные клубы пара и копоти. Льдины, которые плыли по течению, таяли в этой огненной влаге, словно воск на раскаленной печи, а вода превращалась в пар с оглушительным свистом.

Тотчас же в северной и южной оконечности города одновременно вспыхнула перестрелка. Полевые батареи над Ангарой палили вовсю. Несколько тысяч ханских солдат ринулись на штурм земляных насыпей. Деревянные дома на берегу занялись со всех концов. Ночные тени растаяли в свете огромного пожара.

– Наконец! – вскричал Иван Огаров.

И он был воистину вправе гордиться собой! Диверсия, задуманная им, была ужасна. Защитники Иркутска оказались между нападающими бухарцами и кошмаром разгорающегося пожара. Колокола звонили, и все жители, способные противостоять беде, бежали туда, где атаковали захватчики и горели дома, этот огонь угрожал целому городу.

Ворота улицы Большой остались почти без охраны. Там оставалась лишь жалкая горстка защитников. И к тому же предатель устроил так, чтобы эти несколько человек были выбраны из членов маленького корпуса ссыльных, чтобы, когда все совершится, можно было остаться в стороне, объяснив случившееся политической ненавистью.

Иван Огаров вернулся в свою комнату, теперь ярко освещенную пламенем подожженной Ангары, которое взметалось выше балюстрады террасы. Затем он собрался выйти.

Но едва он отворил дверь, как туда ворвалась женщина с растрепанными волосами, в мокрой одежде.

– Сангарра! – воскликнул Иван Огаров, не сдержав изумления – что это может быть кто-то, кроме цыганки, ему в голову не пришло.

Но это была не Сангарра, это была Надя!

В то мгновение, когда девушка, плывя на льдине, вдруг закричала, увидев, как русло Ангары заполняется огнем, Михаил Строгов подхватил ее на руки и вместе с ней канул в воду, ища в ее глубине спасения от пламени. Как нам известно, от льдины, на которой они плыли, до ближнего причала, расположенного выше по течению, к тому времени оставалось три десятка саженей, не больше.

Проплыв это расстояние под водой, Михаил Строгов сумел выбраться с Надей на причал.

Наконец-то цель была достигнута! Он в Иркутске!

– Во дворец губернатора! – скомандовал он Наде.

Не прошло и десяти минут, как оба подошли к дворцу, каменное основание которого лизали языки огня, охватившего Ангару, но подняться выше огонь не смог.

А все прочие дома на берегу уже пылали.

Михаил Строгов и Надя беспрепятственно вошли во дворец, открытый для всех. Среди общей суматохи их никто не замечал, хотя вода капала с их одежды.

Офицеры пробегали то туда, то сюда в чаянии распоряжений, солдаты со всех ног мчались их исполнять, огромная зала первого этажа была заполнена народом. Когда вся эта толпа неожиданно ринулась куда-то, Михаила и Надю разлучили, оторвав друг от друга.

Девушка металась вне себя по низким залам, то зовя своего спутника, то прося, чтобы ее провели к великому князю.

И тут дверь, ведущая в залитую светом залу, распахнулась перед ней. Она вошла и внезапно оказалась лицом к лицу с тем, кого она видела сначала в Ишиме, затем в Томске, с тем, чья подлая рука через мгновение сдаст город врагам!

– Иван Огаров! – закричала она.

Услышав свое имя, негодяй содрогнулся. Если он будет узнан, все его планы провалятся! Выход оставался один: прикончить это создание, кем бы оно ни было.

Огаров бросился на Надю, но девушка выхватила ножи отскочила к стене, полная решимости защищаться.

– Иван Огаров! – снова закричала она, понимая, что это ненавистное имя может привлечь внимание, заставит кого-нибудь прийти ей на помощь.

– Ты замолчишь! – прорычал предатель.

– Иван Огаров! – в третий раз крикнула неустрашимая девушка, и ненависть придала ее голосу небывалую звучность.

Шалея от ярости, Огаров выхватил из-за пояса кинжал, бросился на Надю, а она, отскочив, забилась в угол залы.

Тут бы ей и конец, как вдруг негодяй, какой-то неодолимой силой оторванный от земли, рухнул на пол.

– Миша! – закричала Надя.

Да, это был Михаил Строгов.

Он услышал крик Нади. Бросился на голос, добрался до покоев Ивана Огарова и вошел, ведь дверь так и осталась открытой.