Падение Берлина. 1945 - Энтони Бивор

Советское командование тем не менее не смогло скрыть свершившийся факт перед собственными войсками. Красноармейцы выходили на улицы и радостно стреляли вверх. Офицер 7-го отдела политуправления 47-й армии Кони Вольф, который весь день 8 мая прослушивал радиоэфир, поймал сообщение из Лондона. В нем говорилось о победе союзников в Европе. Вскоре эта информация быстро разлетелась по Берлину. Молодые девушки-военнослужащие стали чистить свою форму, тогда как мужчины устремились на поиски новых порций алкоголя. Коллеги-контрразведчики пригласили на праздничный ужин и Елену Ржевскую. Ей пришлось провести довольно тяжелый вечер. Поскольку Елена отвечала головой за гитлеровские челюсти, она одной рукой разливала в кружки алкогольные напитки, а другой крепко сжимала особо ценный красный футляр. В сложившихся обстоятельствах эта предосторожность отнюдь не являлась излишней.

Для тех же советских солдат, которые вели боевые действия против немцев до самого последнего момента, весть о победе была еще более радостной. Части Красной Армии, наступавшие на оборонительный периметр 12-й германской армии у Шёнхаузена на Эльбе, продолжали нести большие потери. Во время атаки на позиции дивизии "Шарнхорст" 5 мая батальон Юрия Грибова потерял почти половину бойцов. Его полковой командир, Герой Советского Союза, погиб двумя днями позднее. Но вечером 8 мая огонь наконец-то был прекращен. Советских солдат вывели на широкую лесную поляну для торжественного построения. Они не дали своему командиру дивизии докончить праздничную речь. Бойцы взметнули в небо винтовки и автоматы и салютовали в честь победы[933]. Свидетели этого события вспоминали, что в тот момент их сердца наполнились счастьем, а из глаз струились слезы. Радость была неотделима от печали. Первый тост звучал за победу, второй — за погибших друзей[934].

Писатель Константин Симонов стал свидетелем последней драмы, произошедшей в Берлине. Утром 8 мая он находился на аэродроме Темпельхоф, уже очищенном от немецких самолетов. Рядом выстроился почетный караул, состоявший из трехсот солдат. Маленький и толстый полковник[935]постоянно подходил к бойцам и проверял их строевую выправку. На аэродроме появился заместитель Жукова генерал Соколовский. Вскоре на посадочную полосу приземлился первый самолет. Из него с целой группой сопровождающих дипломатов вышел Андрей Вышинский — бывший прокурор на показательных процессах 1930-х годов, а теперь заместитель наркома иностранных дел СССР. Ему предстояло стать политическим советником Жукова.

Через полтора часа совершил посадку второй самолет, который доставил в Берлин главного маршала авиации Теддера, заместителя генерала Эйзенхауэра, и генерала Карла Спаатса, командующего военно-воздушными силами США в Европе. Как отмечал Симонов, Теддер представлял собой стройного молодого и динамичного офицера, который часто и, видимо, неискренне улыбался. Соколовский поспешил им навстречу, для того чтобы провести почетных гостей перед строем почетного караула.

С трапа третьего самолета сошли на землю Кейтель, адмирал Фридебург и генерал Штумпф, представлявший люфтваффе. Теперь настала очередь поторопиться генералу Серову, который взял под опеку немецких военачальников. Он провел их в стороне от почетного караула, опасаясь, что советские бойцы могут отдать честь и этим представителям поверженного врага. Впереди всех шел Кейтель. Он был при полном параде, с маршальским жезлом в правой руке. Кейтель шел широкими шагами, не оглядываясь по сторонам.

Тем временем на улицах города молодые советские регулировщицы в беретах и с автоматами за плечами стояли на дороге, ведущей в новую штаб-квартиру Жукова в Карлсхорсте. Они останавливали весь случайный транспорт и пропускали вперед автомобили, везущие важное начальство. Конвой штабных автомашин поднял на дороге большое облако пыли. В этот момент Симонов пытался представить себе, что чувствуют немцы, наблюдавшие за своими генералами, едущими подписывать условия безоговорочной капитуляции.

Незадолго до полуночи представители союзных армий появились в зале двухэтажного здания, которое раньше являлось столовой военно-инженерной школы в Карлсхорсте[936]. Несколько советских генералов, включая командующего 2-й гвардейской танковой армией Богданова, по ошибке сели за стол, предназначенный для германской делегации. К ним незаметно подошел штабной офицер и что-то тихо прошептал на ухо. Генералы подпрыгнули со стульев как ужаленные и пересели за другой стол[937]. Западные журналисты и кинооператоры вели себя словно сумасшедшие. В борьбе за наиболее выгодную позицию перед главным столом, украшенным четырьмя союзными флагами, они чуть ли не отодвигали генералов в сторону. Наконец появился маршал Жуков. Теддер устроился по его правую руку, а генералы Спаатс и де Латр де Тассиньи — по левую.

В зал пригласили немецкую делегацию. Фридебург и Штумпф выглядели достаточно спокойно, тогда как Кейтель старался держаться высокомерно. Время от времени он презрительно смотрел в сторону Жукова. Симонов догадывался, что в этот момент его душа была объята пламенем гнева. Жуков также успел заметить, что лицо Кейтеля стало красным. На стол представителей союзников положили документ о капитуляции. В нем по очереди поставили подписи Жуков, Теддер, Спаатс и де Латр де Тассиньи. Кейтель сидел в своем кресле прямо, сжав пальцы в кулак. Его голова поднималась все выше и выше. Прямо за ним стоял штабной немецкий офицер, на глазах которого выступили слезы, но ни один мускул не дрогнул на его лице.

Жуков встал с места и пригласил подписать акт о капитуляции германскую делегацию. Маршал говорил по-русски, и переводчик начал было переводить его слова для немцев. Но в этот момент Кейтель прервал его, показав, что понимает, о чем идет речь, и попросил, чтобы все бумаги принесли на его стол. Однако Жуков показал рукой на край своего стола.

Переводчика он попросил объяснить немцам, что от них требуется.

Кейтель поднялся и пошел в направлении союзных представителей. Показным жестом он снял с ладони перчатку и взялся за перо. Кейтель совершенно не догадывался, что старший советский офицер, стоявший за его спиной и наблюдавший за тем, как он подписывает документ, был не кто иной, как сотрудник Берии генерал Серов. Выполнив свою часть процедуры, Кейтель вновь надел перчатку и возвратился на место. Вслед за ним акт о капитуляции подписали Штумпф и Фридебург.

Жуков объявил, что теперь германская делегация может покинуть зал. Три немца поднялись из-за стола. Кейтель поднял вверх свой маршальский жезл и салютовал им. Затем он круто развернулся и вышел прочь.

Как только за германской делегацией закрылась дверь, все собравшиеся в зале как будто разом с облегчением вздохнули. Напряжение испарилось. Жуков весело улыбался, то же самое делал и Теддер. Все начали говорить и пожимать друг другу руки. Советские офицеры крепко обнимались. Веселье продолжалось почти до самого утра. Сам Жуков пустился в пляс под аплодисменты своих генералов. Снаружи доносилась громкая ружейная канонада — солдаты и офицеры расстреливали свой последний боезапас в ночное небо. Война закончилась.