Молот ведьм - Константин Образцов

Аркадий Романович вздохнул, нагнул голову, а потом снова поднял взгляд на Алину.

— Почему Вы мне помогли? — спросил он. — Не думаю, что из личной симпатии или сочувствия к моей деятельности, так ведь? Я же, если честно, совершенно упустил из виду тот факт, что на обрезе ружья останется серийный номер, по которому установить владельца так же легко, как по номеру паспорта. Да если бы даже и вспомнил об этом, ничего бы не смог сделать: после падения в речку я и сам еле выбрался из машины, а потом, когда добрался домой, то находился в таком состоянии, что, скорее всего, и не пытался бы скрыться. Сидел бы и ждал, когда за мной придут. Куда мне было бежать? А Вы ведь не только предупредили, но и подсказали, где спрятаться: в той пустой квартире, на последнем этаже дома на Кирочной. Так что Вы тоже, в определенном смысле, спасли мою жизнь. Но я не могу понять, почему?

— Потому что, хотя от этого и совершенно не в восторге, в этом деле мы с Вами оказались на одной стороне, — ответила Алина. — Понимаете?

Каль кивнул.

— Мне кажется, да. Но тогда еще удивительнее, как Вы поняли, что из себя представляет…так сказать…противоборствующая сторона?

— У меня есть некоторый опыт в делах, где не все можно объяснить рационально. Мне кажется, этот опыт кое-чему меня научил. Например, обращаться к источникам. После того, как на теле Лолиты (Алина чуть не сказала «избитой и задушенной Вами Лолиты», но сдержалась) нашлись следы воска и соли, я кое-что почитала: «Молот Ведьм», «Муравейник», «Историю ведьмовства»…

— Неплохой выбор для начала изучения темы, — одобрительно вставил Аркадий Романович.

— …поэтому, когда в желудке погибшего в камере Ферта обнаружилось несколько сотен булавок, у меня не было сомнений в том, как они там оказались — пусть даже это объяснение абсолютному большинству показалось бы невероятным. Хотя лично для меня более невероятным казался бы любой сценарий, исключающий сверхъестественное, и предполагающий, что комок острого железа величиной с кулак мог пройти через пищевод, нисколько не повредив ни гладкую мускулатуру, ни даже слизистую оболочку. Так что у меня не было сомнений в том, с какой силой Вы вступили в борьбу. Хотя методы сомнение вызывали, и еще какое.

— Если говорить про методы, — заметил Каль, — то я пытался сообщить властям…

— Знаю, — перебила Алина. — Явились к дежурному поселкового отдела полиции под утро и протянули заявление, где написали что-то про ведьм и шабаши. Если хотите знать мое мнение, то это больше похоже на формальность, а не на реальную попытку о чем-то заявить. Можете не отвечать, я все останусь при своем мнении: на самом деле, Вы не хотели вмешательства полиции, потому что пришлось бы признаться в убийстве Лолиты.

— Я был готов признаться, — мрачно сказал Аркадий Романович. — У меня и явка с повинной была уже написана. И в последний раз, когда я уже сделал обрез, я тоже был готов сдаться.

— Но не сдались ведь? Вы же историк. А история не терпит сослагательного наклонения. После этой истории с булавками я думала, как можно выйти на ковен без того, чтобы похищать и пытать подозреваемых, и тут неожиданно они сами меня нашли. Не знаю, почему так случилось, но им явно было что-то от меня нужно, и я решила попробовать подыграть. Как видите, получилось.

— Вы серьезно рисковали.

Алина пожала плечами.

— Наверное. Но знаете…теперь я начала сомневаться в том, что эта компания, собиравшаяся на Вилле Боргезе, действительно обладала какими-то магическими способностями. Единственное, что не поддается — почти не поддается объяснению — это смерть подозреваемого в камере следственного изолятора. Несомненно, эти женщины были убийцами: при разборе завалов на месте пожара и взрыва, в подвале, в его дальней части рядом с дренажной трубой, нашли десятки скелетированных останков. Сначала даже подумали, что ненароком раскопали старое кладбище. Но что касается потусторонних сил…не знаю, я ничего такого не ощущала.

— А Вы защищались? Использовали воск, соль и травы?

— Нет. И не собиралась. У меня просто не было для того оснований. Единственное, что я заметила, так это попытки внушения, что-то вроде трансовых техник, причем примененных довольно топорно. И все.

— Ни кошмарных снов, ни видений, ни навязчивых состояний? — недоверчиво спросил Каль.

Алина подумала о своем ощущении тревожной жути от того, что увидела на месте убийства Оксаны, о том, как иногда ей казалось, что она слышит, видит, чувствует загадочного Инквизитора; о несчастном художнике Каине и о том, как после его рассказа о таинственном заброшенном доме, в котором пропал его друг, ее интуиция не оставила и тени сомнений в том, что именно это и есть место, где собирается ведьминский ковен…Нет, обо всем этом рассказывать ни к чему.

— Ничего, — твердо сказала она.

— Как странно, — произнес Аркадий Романович, и Алине на миг показалось, что она увидела в его глазах нечто, похожее на подозрение. — Считается, что чары ведьм не действуют на тех, кто исполняет общественный долг — например, полицейских, палачей, судей, и на представителей Святой Инквизиции, хотя даже им рекомендовано защищать себя святынями…Правда, описаны некоторые случаи, когда от колдовства защищала святость, или напротив, более мощная, чем у пытающейся навести порчу ведьмы, темная сила…

— Что Вы хотите этим сказать?

— Ничего, — ответил Каль. — Извините.

И отвернулся.

Чай остыл. Вечер стал ночью. За окном почернело. Дождевые капли покрыли стекла окон сплошной сеткой оранжевых и голубых огоньков, сверкающих преломленным светом автомобильных фар и уличных фонарей. Дэн негромко разговаривал о чем-то с Паулем, уже, кажется, прилично напившимся. Официантка Марина выглянула из-за стойки, чтобы посмотреть на Алину. Та отрицательно покачала головой, и Марина нырнула обратно в виртуальный мир телефона.

— Никто не выжил? — спросил Аркадий Романович.

— Из тех, кто был в подвале — никто, — сказала Алина. — И с опознанием трупов будут большие проблемы: огонь, взрыв, обрушение… Есть двое уцелевших из числа местных бродяг: одна совсем еще юная девушка, слабоумная, как удалось установить, сбежавшая из специального интерната; и какой-то старик, который, когда начался пожар, был у себя в каморке на верхнем этаже и успел выпрыгнуть из окна. Переломал себе кости, конечно, но остался жив.

— А молодой человек? Ну, которого подстрелил этот жуткий тип…

Алина чуть улыбнулась.

— Жить будет. Пуля пробила легкое, но сейчас уже все в порядке, идет на поправку. Кстати, передавал Вам привет. И благодарность.

Аркадий Романович снова смутился, наклонил голову и, как показалось Алине, даже немного зарделся. Она невольно посчитала в уме: бродяга, которому университетский преподаватель истории и культурологии раскроил молотком череп, был шестым по счету убитым, если не считать умершую в больнице Жанну.

— Значит, весь ковен погиб, — задумчиво произнес Каль. — Никого не осталось.