На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

– Ну, есть две вещи, которые узнаёшь сразу и запоминаешь на всю жизнь. На любом языке.

– И что же это? – подыграла Женя, уже догадываясь об ответе.

– Как попросить хлеба и как обругать. Причем ругань универсальна.

Женя охотно засмеялась.

– А вот и они!

Женя услышала шум подъезжающей машины. На секунду ей стало страшно. Сторм напряжённо прислушался и улыбнулся Жене.

– Идёмте, Джен, мы в числе встречающих.

С замирающим сердцем Женя последовала за ним, доставая на ходу блокнот для записей.

В первые минуты взаимных представлений, разговора о погоде и поездке Женя как-то растерялась. Нет, она не опаздывала с переводом, кроме того, у русских был свой переводчик. Но его английский был совсем иной, непривычный для слуха, и Жене пришлось переводить для всех. Но постепенно всё утряслось.

Русских было пятеро. Плотный немолодой мужчина в военной форме. Женя не разбиралась в русской системе звёздочек и полосок, но решила, что по званию он должен быть старшим. Тимофей Александрович Горин. Молодой высокий в штатском, обменявшийся со Стормом – как успела заметить Женя – удивлённо-весёлым взглядом. Похоже, они раньше знали друг друга и даже были чем-то неуловимо схожи. Его звали Николаем Золотарёвым. Молоденький белобрысый и курносый юноша – переводчик, Петр Смирнов, тоже в военной форме. И ещё двое. Смуглые, черноволосые, оба в военной форме без знаков различия, но с орденами. Их имена вызвали у Жени затруднения в записи, и она переспросила. Они вежливо повторили. Гичи Вапе и Нихо Тиан Або. И только записав, она вдруг сообразила. Это же не русские, а индейцы!

Грэхем, ведший переговоры от лица фирмы, тоже понял это, и его лицо стало сморщенным и совсем маленьким. Женя осторожно покосилась на Мервина, безмолвно стоящего за спиной Грэхема. Подвижное улыбчивое лицо Спайза окаменело. Пожалуй, только Сторм сохранил самообладание. Хорошо ещё, что обошлось без рукопожатий.

Наконец расселись вокруг стола в конференц-зале, и начался уже серьёзный разговор. Говорили, в основном, двое: Грэхем и Горин. Горин говорил медленно, делая паузы для перевода и записи.

Женя так давно не слышала русской речи. Но привычка к работе оказалась сильнее волнения. Тем более, что никакой особой терминологии не требовалось. Речь шла о транспорте. Фирма предоставляет транспорт, берёт на себя организацию транзитных пунктов, полное обеспечение водителей и питание переселенцев. Русские оплачивают всё это и обеспечивают беспрепятственный проезд вплоть до границы Русской территории, где переселенцев будет встречать русский транспорт.

– Мы в силах обеспечить перевозку до конечного пункта.

– Мне кажется это нерациональным, мистер Грэхем. Такое увеличение пути пробега увеличит и интервалы. Упадет пропускная способность пунктов транзита. – Горин улыбнулся. – Тогда их придётся делать стационарными.

– Мистер Горин, эти затраты нас не остановят.

Индейцы слушали молча, не выдавая своего отношения к происходящему. Переводя и записывая, Женя не могла наблюдать за ними. Но чувствовала, что их молчание успокаивает Грэхема. Они сидят за одним столом, но переговоры ведёт белый. Это как-то привычнее.

Женя уже освоилась и переводила довольно бойко, ведя запись для экономии времени на языке говорящего. Судя по одобрительным взглядам Горина и Золотарёва, они знали английский. Во всяком случае, настолько, чтобы оценить её усилия. Но… но зачем им тогда переводчик? Для индейцев? Но они молчат, и по их неподвижным лицам непонятно, слышат ли они вообще.

– Мы обладаем достаточно разветвлённой сетью, чтобы охватить всю Алабаму, мистер Горин. И даже соседей.

– Если вы имеете в виду Луизиану и Аризону, – вдруг заговорил Гичи Вапе, – то там вывозить некого. Истребили всех.

Он говорил по-русски медленно, твёрдо и очень чётко выговаривая слова. Медленно не от незнания – сразу поняла Женя – от характера. Его глаза смотрели на них с холодным спокойствием. Он ненавидел настолько, что был выше проявлений этой ненависти. Грэхем явно растерялся, но тут заговорил Сторм.

– Ну, я бы так не считал. Очень многие просто переселились из резерваций…

– Их переселили, – перебил его Гичи Вапе. – В Луизиане и Аризоне вывозить некого, – повторил он, и его слова прозвучали окончательным приговором.

– В Луизиане есть индейцы, – не сдавался Сторм.

– Это единицы, живущие в городах, – заговорил Золотарёв. – И все они уроженцы других штатов. Большинство интегрировалось в городскую среду. Вряд ли они захотят переселяться.

Сторм открыл рот, И Женя ждала, что он повторит ту, сказанную ей фразу, но он улыбнулся и сказал.

– Разумеется. Переселение – дело сугубо добровольное.

Женя успела заметить удивлённый взгляд Мервина и скользнувшую по губам Золотарёва усмешку, а Сторм продолжал.

– Но объявить им об этом, объяснить перспективы стоит.

– Конечно, – кивнул Горин. – Но основные маршруты пойдут отсюда, из Алабамы.

Грэхем склонил голову.

– И всё же, – Горин был серьёзен, но эта серьёзность зазвучала насмешкой. – Другие фирмы не менее разветвлены и оснащены. Да и условия, предлагаемые вами, я бы не назвал более выгодными. Почему, мистер Грэхем, мы должны предпочесть именно вашу фирму?

Грэхем надел торжествующую улыбку.

– Наша фирма всегда была выше расизма. Мы никогда не учитывали расовый разряд сотрудника, ценя только его компетентность и добросовестность.

Русские быстро переглянулись, даже лица индейцев на долю секунды утратили неподвижность.

– Вот как? – широко улыбнулся Горин. – Приятно слышать. А на другие расы ваша терпимость тоже распространялась?

– Мы никогда не нарушали законов, – с достоинством ответил Грэхем. – И в рамках закона мы соблюдали свои принципы. Закон суров, но это закон.

– Безусловно согласен, – кивнул Горин. – Что ж, это весомый аргумент, – он обвёл взглядом своих спутников, – это позволяет надеяться, что ущемления прав и достоинства переселенцев при переезде не произойдёт.

– Разумеется, – Грэхем убрал торжествующую улыбку и стал подчёркнуто деловит. – Надеюсь, маршруты и графики движения будут согласованны своевременно.

– Конечно, – Горин улыбнулся. – Задержка нежелательна для всех сторон.

Женя ждала перехода к оформлению бумаг. Но Горин и Грэхем встали и обменялись рукопожатием. Переговоры окончены? Встали и остальные.

– Завтра мы будем в десять, – сказал Горин. – Рад такому исходу.

– Немалая заслуга в этом принадлежит мисс Малик, – Грэхем с отеческой улыбкой посмотрел на Женю. – Кстати, мисс Малик наша давнишняя сотрудница и ваша… м-м… соотечественница.

Как только речь зашла о ней, Женя растерянно замолчала, но Смирнов так плавно и вовремя подключился, что заминки не произошло. Теперь все смотрели на неё. Чувствуя, что краснеет, Женя сжимала обеими руками свой блокнот и мечтала только о том, чтобы это поскорее кончилось. Но, на её счастье, началось прощание. Рукопожатий больше не было, и русские ушли. Сторм пошёл проводить их.

– Мисс Малик, – Грэхем был серьёзен и даже торжественен, – фирма не забудет вашей услуги. А сейчас я попрошу вас по возможности