Прорыв под Сталинградом - Генрих Герлах

которые обвинялись в государственной измене. Согласно документу, после предварительного расследования дела против Харизиуса и фон Эйнзиделя были переданы в Народную судебную палату[244]. С августа 1943 года обер-лейтенант Харизиус являлся полномочным представителем Национального комитета на 3-м Украинском фронте[245]. Следовательно, до декабря 1944 года никакого смертного приговора членам СНО никто не выносил. Чем же закончилось дело фон Зейдлица, действительно ли генерал получил высшую меру? Ответ на этот вопрос пришел сам собой, превзойдя мои ожидания. В Государственном архиве Штаде мне случайно попались материалы одного процесса 1955/56 годов, косвенно касавшегося Вальтера фон Зейдлица[246]. 6 октября 1955 года, через месяц после освобождения из плена и возвращения в Верден, Зейдлиц обратился к представлявшему его интересы адвокату фон Хуго с поручением оспорить решение Имперского военного трибунала, подробности которого оставались для семейства за семью печатями. Для Вальтера фон Зейдлица дело было жизненно важным в самом прямом смысле слова, поскольку после возвращения из плена он не получал ни пенсионных выплат, ни так называемых “пособий для военнопленных”. В первых числах ноября 1955 года Верховная прокуратура Вердена в лице старшего прокурора Больмана начала расследование по делу “бывшего генерала фон Зейдлица”, в рамках которого предстояло провести дополнительную проверку и установить, насколько правомочно постановление о смертной казни, принятое Имперским военным трибуналом 02.06.1947[247]. Больман делает следующую запись: “Поскольку вся документация бывшего Имперского военного трибунала уничтожена, материалы о вынесении приговора необходимо реконструировать”[248].

Просмотренные мной папки, содержавшие заключения о деятельности СНО и характеристику Вальтера фон Зейдлица середины 1950-х годов[249], подтверждают, что 26 апреля 1944 года Имперским военным трибуналом, возглавляемым председателем судебной коллегии судьей генштаба доктором Шмаузером, было вынесено заочное решение о конфискации имущества генерала фон Зейдлица, признании его недостойным военной службы и смертной казни. Основанием для данной меры наказания, принятой Верховным судом Третьего рейха, стала деятельность генерала фон Зейдлица в должности президента Союза немецких офицеров и вице-президента Национального комитета “Свободная Германия”. В качестве доказательств государственной измены к делу было приложено несколько номеров газеты Freies Deutschland, написанные Зейдлицем листовки, а также личные письма. Процесс против СНО и Национального комитета был инициирован лично Гитлером еще в конце 1943 года. В поле зрения судей оказались также генералы Корфес, Эдлер фон Даниэльс, Латтман, Хофмайстер и Винценц Мюллер. Среди других офицеров, активных сотрудников СНО, назывались капитан Хадерман, майор Бехлер и обер-лейтенант Герлах. Однако только на генерала фон Зейдлица набралось достаточно обвинительного материала. Дело было возбуждено по личному указанию начальника Верховного командования вермахта с подачи самого Гитлера. Основанием для возбуждения процесса послужили изменения, внесенные в абз. 2 § 59 Военного уголовно-процессуального кодекса (ВУПК), согласно которым при доказанной тяжести проступка дело могло разбираться даже в том случае, если местонахождение обвиняемого неизвестно. Сторону обвинения в процессе против генерала фон Зейдлица представлял Александр Краэль, в качестве президента Второго сената Имперского военного трибунала он уже председательствовал в суде над небезызвестной “Красной капеллой” – группой сопротивления Шульце-Бойзена-Гарнака. В ноябре 1955 года в рамках расследования обстоятельств дела фон Зейдлица, по которому в апреле 1944 года был вынесен смертный приговор, доктора Краэля вызывают на допрос в качестве свидетеля. 30 ноября 1955 года Краэль дает показания. Самым тяжким обвинительным материалом в процессе являются, как ни странно, четыре письма (самое большее шесть), адресованные генералом фон Зейдлицем знакомым военачальникам. Показания Краэля заносятся в протокол:

Ссылаясь на старую дружбу с адресатами, Зейдлиц в пространных формулировках пропагандировал свою идею и в конце каждого письма, насколько мне помнится, непременно призывал переходить на другую сторону и капитулировать. Письма были подвергнуты графической и психологической экспертизе. Необходимость последней обусловливалась вполне допустимой гипотезой о том, что автор писал по принуждению или под воздействием наркотических средств, которые могли повлиять на изменение особенностей почерка. Экспертиза подтвердила правомочность обвинения[250].

В рамках процесса против генерала фон Зейдлица Высшему военному трибуналу наряду с многочисленными экземплярами газеты Freies Deutschland и листовками в качестве доказательств были также представлены фотографии Зейдлица “в окружении Вайнерта, Пика и других”[251]. В конце концов доказательств набралось достаточно, и теперь “разоблачение генерала фон Зейдлица не вызывало сомнений”. Через десять лет после окончания войны Краэль подытоживает результаты обвинения 1944 года: “В соответствии с поданным мной ходатайством Зейдлиц был обвинен в военной измене – если не ошибаюсь, вкупе с государственной изменой, – объявлен недостойным военной службы, лишен гражданских прав и приговорен к смертной казни”[252]. По свидетельству Краэля, к процессу, начатому “по личному распоряжению Гитлера”, были привлечены и “другие подозреваемые, но за недостаточностью улик обвинения с них пришлось снять”. После заговора 20 июля 1944 года дело – на этот раз тоже по приказу Гитлера – было изъято из Имперского военного суда и передано главному прокурору Народного суда[253]. Правда, несмотря на солидный объем доказательств до обвинения против других членов СНО и НКСГ дело так и не дошло.

Но тогда, в апреле 1944 года, Герлах, услышав новость от Эриха Вайнерта, пребывал в полной уверенности, что приговор распространялся и на него. Через несколько месяцев, как будто в подтверждение этой догадки, до Москвы дошли известия о том, что по приказу Гитлера к суду привлечены семьи ведущих представителей СНО. Эта участь не миновала жену и детей Герлаха, который на тот момент ни о чем даже не подозревал. Хождения по мукам его родных, начавшиеся в июле 1944 года, закончились только 30 апреля 1945 года со вступлением американских войск в замок Нойшванштайн недалеко от баварского городка Фюссен, которое знаменовало конец их заключения и войны.

Другая новость вызывает у лунёвских обитателей настоящую эйфорию. Через четыре дня после публикации утопической фантазии Герлаха об Элке 20 июля 1944 года в Лунёве снова появляется Эрих Вайнерт и рассказывает о покушении на Гитлера. СНО и Национальный комитет ликуют: цель достигнута – офицеры из высших эшелонов вермахта наконец-то взяли инициативу в свои руки. Однако очень скоро Великогерманское радио объявляет, что Гитлер выжил. В последующие недели члены СНО, а с ними и Генрих Герлах, пребывают в апатии, доходящие до Москвы известия об арестах и казнях членов группы Штауффенберга разбивают их последние надежды на свержение тирана. Ничего не меняет даже то обстоятельство, что 8 августа 1944 года генерал-фельдмаршал Паулюс и другие генералы заявляют о вступлении в СНО. Насколько бесперспективным виделось в то время многим офицерам положение Союза, Герлах пишет в своих воспоминаниях:

Они (Паулюс и другие офицеры – К. Г.) понимали, что все случилось так, как предрекали Национальный комитет и Союз офицеров. Вот только понимание это пришло слишком поздно. Сами они пришли слишком поздно. Опоздали на целый год. Ни спасти, ни изменить теперь уже ничего нельзя, колесо судьбы вращалось неумолимо. Участь Сталинграда настигла Германию[254].

Закат Союза немецких офицеров