Дары инопланетных Богов - Лариса Кольцова

Кофе был крепким и очень горьким, а у него не было ничего сладкого, потому что он не любил сладкое и ничуть не побеспокоился о том, что она придёт. Только красно-полосатые и недозрелые яблоки доктора Франка и были единственной едой в его доме для дорогой гостьи. Нэя морщилась, не разговаривала с ним, злилась на кофейную горечь. Демонстративно выбросила недоеденное яблоко в открытое окно. Не хотелось грызть твёрдую кислятину. Не хотелось идти в кристалл, начинать работу. Не хотелось всего того, что было привычно и шло своим чередом. Хотелось лежать, не двигаясь, прислушиваясь к себе, чтобы всё понять, чтобы что-то изменить. Но что понять и что изменить?

— Можно я полежу? Останусь? — попросила она.

— Оставайся, — разрешил он, — лежи хоть весь день, если хочется. Но только я не составлю тебе компанию. Мне пора.

— А вечером?

— Сегодня я остаюсь там. Когда будет очень уж надо, я прощу тебя и напомню о себе. А может, я дам тебе бесконтрольное время для столь важной тебе тишины, и ты сама сообщишь, когда устанешь от своего режима отшельничества.

Он ушёл. А обещал взять её в горы, чтобы им вместе искупаться в бирюзовом озере. Надо было ему пригласить её с собою. А там, как и знать, она могла бы и настроиться на прекрасный день любви, — столь желанный им обоим, свободный день. Чтобы остаться с ним в горах, а потом в подземном городе до самого утра. Позавтракать в столовом отсеке землян в подземном же городе. Сегодня там дежурство доктора Франка, а он, искусник на все руки, обычно готовил всякие вкусности типа фруктового желе или того лакомства из яблок, которое он называл «зефиром». Рудольф же ушёл один, потому что обиделся. Или не обиделся, а просто дал ей время, чтобы она осознала своё плохое поведение, не желая с нею сюсюкаться, не желая слушать её мольбы про Храм Надмирного Света.

Маленький волшебник, пришедший из детства

Она побродила по его жилью, где не было ничего лишнего, всё только функциональное и нужное. Лежать расхотелось. Как обычно и бывает, когда нет ничего съестного, есть хочется особенно сильно. Она поднялась наверх и вышла на смотровую площадку, обошла по периметру всю пирамиду. Неожиданно она увидела в углу трепещущую птицу, непонятно как сюда забравшуюся. Вероятно, она залетела из открытого окна, пока они возились на диване, занятые собою. Птица билась о прозрачную стену, не понимая, почему явственно зримый мир стал ей недоступен? Нэя взяла её в руки не без страха, поскольку птица была маленькая и невесомая, как пушистая тряпочка. Продолжая судорожно трепыхаться, она могла повредить себе крылья. Придя назад в гостиную, Нэя выпустила птицу в открытую часть окна, и та упорхнула в густую крону того самого лакового ближайшего дерева. Нэя ощутила прилив радости. С крыльями птицы было всё в порядке, а ей самой стало гораздо легче. Уже не тянуло прыгнуть вниз. — Передай привет Хор-Арху, — сказала она вслух уже исчезнувшей птице и добавила самой себе, — Если бы он дорожил мною, то не оставил бы одну в такую минуту. Нет, он отлично знает, на что я способна, а на что не решусь никогда. И с чего бы мне прыгать вниз, если я переживала времена и похуже… — Она вдруг увидела, что из густой кроны на неё внимательно глядят живые зелёные глаза именно Хор-Арха. Он сидел на толстенном суку, подобном целому стволу, свесив свои ножки с теми же несоразмерно большими ступнями, обутыми в те же старые туфли с ремешками вокруг голеней. Штаны его были коротковаты, а рубашка уже не зелёная, а белая. На голове шапочка, та же самая. Ей, видимо, износу не было. Он помахал рукой, вводя её в состояние, похожее на сон, но не кошмарный, а странно-радостный и по-детски нелепый сон. Как он там очутился, оставалось лишь гадать, если он не перенёсся на ветку из Нэиных воспоминаний. А как же рубашка белая, а не зелёная?

— Люблю полетать над вашим городом в лесу, — сказал он просто и даже весело. Поскольку он был совсем близко, Нэя отлично его слышала.

— Как же? Где же твои крылья? — удивилась она. Но слабенько удивилась, как и бывает во сне.

— Да вот же они, — маленький человек расправил почти прозрачную конструкцию за своей спиной. Она не сразу была заметна среди густой кроны. — Чтобы ты не пугалась, даю тебе пояснение. Крылья всего лишь техническое приспособление для полёта, хотя принцип их устроения другой, чем у твоих друзей землян на их летающих машинах.

— А… Почему никто тебя не видит? Ты же не птица по своему размеру?

— У меня есть возможность генерировать отражательное поле вокруг себя. Как и у Хагора всё это есть.

— У Хагора? Он какой из себя? Страшный? — встревожилась вдруг Нэя.

— В каком смысле страшный? Не красавец уж точно. А так, сморчок и есть сморчок. Вроде меня, только ростом повыше будет, да позлее, пожалуй, тоже.

— Какой же ты сморчок? Ты красивый как сказочный волшебник. И добрый.

— Я часто тебя вижу. Как ты в лесу гуляешь. Ты счастлива? — спросил Хор-Арх. — Глаза у тебя что-то невесёлые.

— Я просто не выспалась, — ответила Нэя. — А ты давно тут? — Ей стало неловко при мысли, что старичок тут давно, а она с Рудольфом у самого открытого окна едва не занялась тем, что не предназначено для глаз посторонних. Она судорожно натянула нижнюю юбку до коленей, стыдясь того, что мог увидеть Хор-Арх недавно, когда она отбрыкивалась от захвата того, кто, являясь мужем, если по сути, не хотел получить на это соизволения свыше в Храме Надмирного Света. И опять возникла обида на необъяснимое упрямство Рудольфа. «Уйду от него»! — решила она твёрдо.

— Только что присел отдохнуть. С птицами побеседовать, — и он радостно засмеялся. Какое-то время они таращились друг на друга и молчали.

— Постарайся не думать о Хагоре, — первым прервал молчание Хор-Арх. — Не надо привлекать его к себе неподъёмными думами о нём.

— Разве я о нём думаю? Я же и не видела его ни разу…

— Если бы так. Он сумел проникнуть в тебя довольно глубоко, хотя и насильственно. Но ты забудь, как забыла свою обиду на землянина. Очень постарайся забыть все подробности того, что произошло в самом нижнем уровне подземного города. Иначе он учует твои неотвязные мысли о нём и явится. Ты притянешь его сама, но никакой разгадки он тебе не даст. Опасайся самой возможности входить с ним в контакт! Беги прочь, как только увидишь