Открытие Антарктиды - Фаддей Беллинсгаузен

Здесь видели мы ботанический сад, в котором выращиваются редкие растения из всех пяти частей света. К сожалению, кратковременность нашего у этого острова пребывания и осеннее время воспрепятствовали нам быть на вершине пика. 18 сентября мы возвратились на шлюп, а на другой день отправились в дальнейший путь. Переход наш от Тенерифе до Бразилии продолжался 42 дня.

В Рио-де-Жанейро, после Дании и Англии, в третий и последний раз свиделись мы с Северной экспедицией. Приятно свидание с соотечественниками, особенно в таких отдаленных от родины местах.

Занятия наши в этом порту состояли в поверке хронометров и в определении географического положения обсерватории, для которой португальское правительство отвело нам место на маленьком островке, Иллиос Радос [Ильяде Радос]называемом и против самого города Сент-Себастиана [Сан-Себастьян]находящемся. Эти наблюдения для нас были весьма важны, ибо на них должны быть основаны все прочие, которые мы готовились делать в продолжение плавания нашего у южных льдов. Сверх этого запаслись мы здесь свежей провизией, дровами, водой, поправили шлюпы, дали отдохновение экипажу и таким образом изготовились к самому продолжительному, трудному и опасному плаванию в Южном Ледовитом море.

До этих пор путешествие наше было не что иное, как приготовление к надлежащему плаванию, как приступ к предназначенному нам делу. Оставив Европу, украшенную искусством, обработанную человеческим умом, любопытную по своему образованию, перешли мы в места превосходные, где царствует вечная весна, где земля сама печется о плодоносе и не требует для этого особенных трудов и человеческой деятельности. Плавание в таких местах не труд, но удовольствие. Правда, сильный ветер, постигший нас в Бискайском море, причинил нам много беспокойства; постоянная тропическая жара утомляли нас; единообразное зрелище неба и воды во время наших переходов наводило некоторое уныние; обыкновенные и частые экваторные штили, замедляя ход наш, причиняли досаду. Но все это ничто в сравнении с тем, что нас ожидало в пределах южного холода.

Оставив порт Рио-де-Жанейро, находящийся почти под 23° ю. ш., после двадцатидневного там пребывания, мы тотчас вышли из тропиков и быстро перенеслись во мрак вечных туманов. 14 декабря, в день, соответственный в тех местах нашему 14 июня, будучи на широте 52°, мы увидели первый снег; а 15-го приблизились к берегу острова Короля Георга, и с тех пор начались наши труды и опасности, которые почти беспрестанно сопутствовали нам в продолжение всего нашего плавания в больших широтах. Уединенный, вечным снегом покрытый остров Георга лежит от северо-запада к юго-востоку. Северо-восточный берег его описан знаменитым мореходцем Куком, и нам надлежало положить на карту юго-западный берег его, никем не описанный и, кроме промышленников, никем не посещаемый.

Опись сия продолжалась двое суток. Окончив ее, пошли мы к Сандвичевой Земле, издали только виденной Куком и хорошо не исследованной. 17 декабря прошли Клерковы Камни, а 22-го обрели новые острова, которые капитан Беллинсгаузен назвал островами Маркиза де Траверсе. Мы описали острова эти, выходили на берег одного из них, который возвышался над поверхностью моря остроконечным пиком, беспрестанно дымящимся и окруженным вулканическими извержениями.

27 декабря прошли мы в 50 милях от островов Сретения, к каким совершенная тишина моря воспрепятствовала нам приблизиться, а 29-го подошли к островам, названным Куком Сандвичевой Землей. Этот мореходец почитал мысы Саундерс, Бристоль и Монтегю оконечностями большой земли; но мы подходили к ним близко, обошли кругом, совершенно определили и нашли, что они не что иное, как отдельные небольшие острова, так же бесплодные и каменистые, как и остров Георга.

Вид всех этих островов или, лучше сказать, огромных каменьев, возвышающихся из неизмеримой глубины океана, весьма печален. Они все покрыты вечным снегом, окружены почти беспрестанно густым непроницаемым туманом, зеленеющий мох составляет все прозябание [растительность] острова Георга, а на островах Маркиза де Траверсе, Сандвичевых и того найти невозможно. Море около них усеяно величайшими плавающими глыбами льда. Морские звери, пингвины, альбатросы, петрили и другие подобные им рыболовные птицы суть единственные обитатели этих мест.

Мы продолжали опись Сандвичевых островов до 4 января 1820 г., доходили в этих местах до 60°30', и в этот день, оставив мрачный Сандвич, пошли к осту, сначала по параллели 59°, но после беспрестанно склонялись к югу и простирали свои поиски до 69°30', до тех мест, где вечные, непроходимые льды положили предел человеческим силам проникнуть далее. Сандвичевы острова были последней землей, виденной нами в продолжение этого плавания, до самой Новой Голландии. С этих пор мы скитались во мраке туманов, между бесчисленным множеством огромных плавающих льдин, беспрестанно в страхе быть раздробленными сими громадами, простирающимися иногда до 300 футов в вышину над поверхностью моря.

Холод, снег, сырость, частые и жестокие бури беспрестанно нам сопутствовали в местах этих. Здесь некоторое время одно только южное сияние пленяло взор наш и в восторг приводило душу плавателей. Разноцветные радужные огни его, мгновенно появившись белым столбом из-под горизонта на южной стороне и потом переливаясь из цвета в цвет, перебегая из места в место, вмиг покрывали весь небосклон и внезапно исчезали, чтоб вскоре в ином виде появиться снова. Таким превосходным зрелищем наслаждались мы каждую ночь со 2-го до 7 марта. После этого вдруг небо покрылось облаками, тучи сгустились, ветер мало-помалу усиливался и наконец превратился в такую бурю, которая жестокостью своей превосходила все до этого времени нами испытанные.

Сами мореходцы уверяли, что они, скитаясь с давнего времени по различным морям, ничего подобного этому не видели. Ветер свистал, ударяясь о снасти, срывал воду с поверхности моря и носил ее по воздуху. Волны, возвышаясь, как горы, пенились грядами по всему пространству океана. Шлюп, сильно качаясь, клонился к поверхности моря и бортом иногда черпал воду. Мы не могли нести никаких парусов, ибо прежде ветер этот в один порыв вырвал стаксели и половину грот-марселя.

В этом положений, к большому ужасу, мы были не более как в двух саженях от одной довольно большой льдины, о которую, конечно, разбились бы, если б волна, несущая нас к погибели, не спасла от ее: она подкатилась под шлюп наш, ударилась о льдину, отразилась и, оттолкнувши шлюп, дала ему другое направление. Неприятное чувство в таком положении увеличивалось более тем, что мы одни были в этих мрачных местах.

«Мирный», всюду нам сопутствовавший, по распоряжению командующего экспедицией капитана Беллинсгаузена, расстался с нами 5 марта и пошел к Новой Голландии по другой параллели, в меньших широтах. К счастью, во время этот жестокой бури мы вышли уже из бесчисленного множества больших и малых льдин, которые окружали нас от 3-го по 7 марта; в противном случае, если б мы спаслись каким-нибудь чудесным образом от неминуемой погибели, то по крайней мере потерпели б великий вред, который принудил бы нас искать ближайшего пристанища.

После этого ветер мало-помалу утих. Между тем время клонилось к зиме, и нам должно было, оставив холодный юг, удалиться к тем местам, где благотворные лучи солнца не перестают согревать в продолжение целого года.