Темные ущелья - Ричард Морган

– Тебя послали не для того, чтобы остановить меня. Финдрич не настолько глуп. Ты должен был всего лишь задержать меня.

Каад извивался на полу, слабо пытаясь освободиться. Из его рта текли невнятные слова. Рингилу пришлось наклониться поближе, чтобы расслышать.

– Мой… сын…

Гил мрачно посмотрел туда, где в центре атриума лежал Искон Каад, из раны на животе которого густо сочилась кровь. Дождь, падавший сквозь крышу, плескался вокруг него, смешиваясь с кровью, разжижая ее, увлекая прочь через отверстия в ячеистом полу. Младший Каад плакал, слегка покачиваясь из стороны в сторону и осторожно обхватив себя руками за живот.

– Твой сын умирает, Каад. Я убил его. Но это займет какое-то время. Вот что я тебе скажу – почему бы тебе не подползти к нему и не попытаться обнять, чтобы утешить.

Он похлопал советника по плечу и встал. Сделал движение, чтобы отвернуться, потом остановился.

– О, ну конечно. Ты ведь теперь не можешь этого сделать, правда?

Потом он отвернулся по-настоящему. Не обращая внимания на сдавленный вой, исходивший от Мурмина Каада, подобрал и вытер кинжал, а в это время имперцы вокруг него перерезали горло последним искалеченным егерям.

Клитрен подошел к Гилу, когда тот убирал драконий кинжал обратно в рукав. Наемник небрежным кивком указал на Мурмина Каада, который, словно искалеченное насекомое, пытался ползти через залитый дождем атриум туда, где истекал кровью его сын.

– Что-то личное?

Рингил поправил рукав и встретился взглядом с наемником.

– Можно и так сказать, да. Есть проблемы?

Клитрен покачал головой.

– Мать твою, нет. Я этого типа встречал лишь раз, когда мне поручили командование войском, и даже тогда было видно, какой он говнюк. Уличный пес, как я, но ведет себя словно любимый отпрыск некогда важной парашалской семейки. Ничуть не удивлен, что он на такое напросился. Нет, я просто хочу знать, что означает эта хрень про «замедлить» нас.

Рингил наклонился, чтобы поднять Друга Воронов, и достал лоскут, который вырезал из плаща Искона Каада, чтобы почистить оружие.

– Ты это слышал, да?

Наемник свирепо ухмыльнулся.

– Кажется, один имперский наемник позабыл, что не только он тут говорит по-наомски.

– Нет, я не забыл, – сказал Рингил, продолжая рассеянно вытирать клинок.

– Ну славно – так в чем же дело? Нас хотят замедлить – ради чего? Если Финдрич и клика знали, что ты пройдешь сквозь дюжину егерей, как сквозь открытую дверь, какой будет их вторая линия защиты?

– Ты разве не догадался?

– Олдрейны? Они тут?

Рингил кивнул на окружающее строение, на струи воды, стекающие с карниза у них над головами.

– Да, где-то в здании. Я, блядь, чувствую их вкус.

– Вкус?.. – Клитрен покачал головой. – Неважно. Черная магия, не хочу вникать в эту хрень. Но, кажется, пришло время для инструкций, не так ли?

Он произнес это с вызовом во взгляде. Рингил вздохнул. Поднял руку, щелкнул пальцами, привлекая внимание Нойала Ракана с другого конца двора. Гвардеец подошел, миновав имперцев, которые ощупывали тех, чье горло только что перерезали, по широкой дуге обогнул Мурмина Каада, который рухнул без сил, рыдая и продолжая медленно истекать кровью, все еще не одолев и половины расстояния до умирающего сына. Каад только что попытался упереться обрубком в текстурированный каменный пол, чтобы ползти дальше, и содрогнулся от свежей волны мучительной боли, порожденной этим движением. Рингил все видел краем глаза, слышал слабый вскрик – и был смутно разочарован тем, что это не вызвало у него никаких чувств.

Ракан выбрался из-под дождя, отдал честь. Постарался не коситься на изувеченного человека. Судя по виду, его слегка подташнивало – то ли от добивания раненых егерей, то ли от того, что только что сделал его любовник, трудно было сказать. Наверное, от того и другого. Выражение его глаз заставило Рингила почувствовать себя оборванным, грязным и старым.

– Господин?

– Построй людей вон там. Есть пара вещей, которые они должны знать, прежде чем мы продолжим.

– Да, господин. – Ракан откашлялся. Он коснулся клинка милосердия на поясе, жестом указал на рыдающего Каада, который возобновил попытки ползти. – Вы бы хотели, чтобы я, э-э…

Рингил уставился на него, не давая договорить.

– Нет, капитан, – холодно произнес он. – Я этого не хочу. Оторвите своих людей от грабежа и прикажите им построиться.

Ракан вспыхнул. Отдал честь и быстро отвернулся. Клитрен глубокомысленно смотрел ему вслед.

– Ни хуя не понимаю, как этот пацан вообще попал в Трон Вековечный.

– Заткнись, – сказал ему Рингил с большей горячностью, чем намеревался. – Он, блядь, в одиночку набросился на тебя, не так ли?

– Ой, прости. Отдавил твои нежные пидорские пальчики?

– Это пальцы черного мага, или ты забыл? Угомонись, не то я превращу тебя в ебаную лягушку. А теперь иди и встань в строй – сейчас будет инструктаж, которого ты так охуенно жаждешь от меня.

Клитрен пожал плечами и не спеша направился к собирающимся имперцам. По дороге он прошел мимо искалеченного тела Мурмина Каада, и советник что-то сказал ему. Клитрен присел на корточки и прислушался. Дождь, льющийся с карнизов, уничтожил все шансы услышать, что было сказано, но, так или иначе, Клитрен только покачал головой, махнул в сторону Рингила и продолжил свой неторопливый путь туда, где строились имперцы.

Рингил еще раз быстренько вытер Друга Воронов, скомкал кусок позаимствованной ткани и отшвырнул. Он последовал за Клитреном под дождь и, сам того не ожидая, остановился и опустился на колени рядом с Мурмином Каадом.

– Ты чего-то хотел?

– Убей… его, – тяжело дыша, произнес советник. – Умоляю. Ты отомстил… мне. Я… ничего не прошу для себя. Но закончи… его страдания. Прошу тебя. Он ничего тебе не сделал.

Рингил потер подбородок.

– А Джелим Даснел что-нибудь сделал тебе?

– Умоляю…

– И все же ты послал его умирать на колу.

– Так… – Судорога боли исказила лицо Каада. – Так повелел закон.

– Ну так здесь у нас тоже закон. Недавний, ты мог и не узнать про него. Причини вред тем, о ком я забочусь, – и те, о ком заботишься ты, пострадают. Ну, каково?

– Пожалуйста, умоляю. Я… – Слезы струились из уцелевшего глаза Каада. – Мне очень жаль!

– Да, я так и думал. Я тоже испытывал сожаления, но уже ничего нельзя было исправить. Мне все равно пришлось смотреть, как умирает любимый человек. – У него грохотало в ушах в такт сердцебиению, и в том же ритме пульсировала влага в глазах. Он с усилием подавил гнев, выровнял дыхание. – Но взгляни на это с другой стороны – с такой раной твой мальчик умрет самое большее через несколько часов. Это не займет у него много дней, как у Джелима.