Мужчина в полный рост - Том Вулф

Откуда-то из боковых комнат вышла Марта Крокер. На ней были темно-синяя блузка с длинными рукавами и золотистая габардиновая юбка. Фигуру Пипкас нашел несколько тяжеловатой, но ноги были очень недурны — и юбка щедро их демонстрировала. С другой стороны, возраст этой женщины тоже был ему хорошо известен: пятьдесят три года.

— Доброе утро, мистер Пипкас.

— Доброе утро, Марта, и пожалуйста — просто Рэй! После рукопожатия Марта Крокер сказала:

— Извините, что назначила встречу так рано. Хотите кофе?

— Нет, спасибо… хотя на самом деле кофе был бы очень кстати!

Марта Крокер отправила горничную за кофе и провела Пипкаса в комнату вроде кабинета или библиотеки. Комната была небольшая, но каждый квадратный дюйм в ней был дороже, чем все имущество Пипкаса в квартирке на Угольных холмах. Роскошный восточный ковер… антикварный секретер, за которым хозяйка явно что-то писала до его прихода… стены обиты тканью… книжные полки… легкие стулья со светлыми пухлыми сиденьями… и, как венец всему, очаровательный эркер, отделенный от комнаты деревянной аркой с богатой резьбой. Такой же викторианский багет обрамлял рамы трех больших окон эркера. Внутри стояли круглый стол розового дерева и два таких же стула, всё в стиле эпохи Регентства.

— Сядем у окна, — сказала Марта Крокер. — Здесь приятно пить кофе.

Воистину, так оно и было. Эркер выходил в ухоженный садик с пышно цветущими пионами, гвоздичником и дельфиниумом — по-видимому, клумбы разбили специально, чтобы из окон был хороший вид. У одной из клумб стоял на коленях старый негр-садовник с тяпкой в руках. Ноги у него были в обмотках (Пипкас видел эту деталь одежды только на фотографиях времен Первой мировой). Садик был огорожен полукругом самшитовых кустов высотой около метра, сросшихся между собой и безукоризненно подстриженных, — плотная темно-зеленая стена. За самшитом простирался большой газон, где-то залитый солнцем, где-то покрытый тенью огромных старых деревьев. Газон был так же искусно украшен кустарником и цветочными клумбами.

— Какая тут красота, Марта, — сказал Пипкас, даже не поворачивая к хозяйке голову. Что-то подсказывало ему, что «Марту» надо вставлять в разговор как можно чаще.

— Самое лучшее время года для садов, — ответила хозяйка, — но я тут совершенно ни при чем. Это всё Франклин. — Она кивнула в сторону старого садовника.

«Мистер Рэй Пипкас из „ГранПланнерсБанка“ так непринужденно и доверительно роняет эти „Марта“… так мило». Пока мистер Пипкас рассматривал вид из окна, Марта рассматривала его. «Симпатичен, даже красив, правда, не мужественной красотой — лицо без морщин, почти мальчишеское, может быть, даже чересчур мальчишеское; сколько, кстати, ему лет? Никакой лысины, шапка светлых волос, но с седыми прядями… ярко-голубые глаза, но веки уже набрякли… наметился второй подбородок…» Все это позволяло предположить, что возраст мистера Пипкаса был ближе к пятидесяти, чем к сорока. «Одежда, мягко говоря, не лучшая… ужасный пестрый галстук, совершенно не идет ни к рубашке, ни к костюму… островок светлой щетины на скуле — видно, спешил, когда брился…» Возможно, всё это говорило об отсутствии жены, которая проследила бы за его внешним видом. «Сильным человеком его тоже не назовешь, это очевидно… в тот вечер в музее и вовсе был пьян…» Зато человек он приятный и искренне расположен к ней, даже вспомнил тогда ее имя… он и сегодня утром искренне расположен к ней, за чем бы ни пришел. Всё это пронеслось по нейронам у нее в голове за долю секунды, гораздо быстрее, чем если бы Марта говорила вслух. Она порадовалась, что надела именно эти вещи — темная блузка скрадывала полноту плеч и рук… узкая габардиновая юбка подчеркивала ноги, ее главный козырь… светло-коричневые «лодочки» с черными вставками более-менее шли и к юбке, и к блузке… каблуки не очень высокие, как раз такие, чтобы подчеркнуть безупречную форму икр… и макияж, почти такой же тщательный, как на вечер в музее Хай, хотя с тушью она, конечно, не так усердствовала… и широкое золотое колье на шее, скрывающее морщины…

— Вы долго добирались? — спросила Марта мистера Рэя Пипкаса, подразумевая: «Где вы живете, есть ли у вас жена?»

— Совсем не долго, — ответил Пипкас. — Я тоже живу в Бакхеде, но есть один Бакхед… — он кивнул в сторону идиллической картины за окном, — и есть совсем другой. У меня квартира на Угольных холмах. Пока не развелся, был дом в Снелвиле, — сам не зная почему, Пипкас хотел сообщить Марте Крокер о своем разводе. — По правде сказать, добраться сюда с Угольных холмов в это время гораздо проще, чем в «ГранПланнерсБанк» на улице Пичтри.

— Извините, что заставила вас ехать так рано. Просто сегодня такой день… — то есть «день, когда в половине одиннадцатого у меня занятие в „Формуле Америки“ с Мустафой Гантом».

— Вовсе даже не рано! — запротестовал Пипкас. — Для меня это самое подходящее время.

«Правда, есть хочу, как собака», — добавил он про себя. Секунду Пипкас колебался — может, спросить, не будет ли горничная так добра, чтобы приготовить ему каких-нибудь оладий или вафель? — но только секунду. Вслух он сказал:

— Надеюсь, я не показался вам чересчур таинственным, умолчав о цели своего визита? Боюсь, предмет разговора заставит меня выйти за определенные рамки. — Он смущенно улыбнулся. — Если в какой-то момент вам захочется, чтобы я перестал касаться некоторых тем, только скажите, я тут же умолкну.

— Вот теперь вы действительно нагнали таинственности, — сказала Марта.

Пипкас так же смущенно пожал плечами.

— Помните, тогда в музее я сказал вам, что как раз о вас думал? По крайней мере, мне кажется, что я именно так говорил. И это правда. Единственное, в чем я не вполне уверен, — насколько приемлемо с моей стороны обсуждать с вами такие вещи — ведь речь идет о внутренних делах банка, — но мне кажется, это и ваши дела тоже.

— Какие дела? — Марта терпеливо улыбнулась.

— Не знаю, известно ли вам, — сказал Пипкас с самым серьезным видом, — в какой переплет попал Чарли Крокер, ваш… бывший муж.

— Нет, неизвестно.

— Банк вряд ли одобрил бы мое желание сообщить вам об этом, но… Чарли Крокер практически банкрот.

— Банкрот?

— Да, — кивнул Пипкас, — вопрос только в том, насколько жестко будет действовать «ГранПланнерсБанк». Крокер должен нам почти полмиллиарда долларов и еще двести восемьдесят пять миллионов другим банкам и страховым компаниям. Причем выплату ста шестидесяти миллионов он гарантировал лично, собственным имуществом. Даже выплата процентов безнадежно просрочена, не говоря уж об основных платежах.

— А как же принцип «Только кредиты без права оборота»? Это же одно из главных правил Чарли с самых истоков карьеры: застройщик никогда не должен брать кредиты, за возврат которых отвечает своим имуществом. Никаких личных гарантий, только средства корпорации.

— Чарли хотел во что бы то ни стало построить «Крокер Групп» и теперь расплачивается за это. Только в иллюминацию на крыше, в это астрономическое шоу, на которое никто даже смотреть не хочет, он вбухал восемь миллионов — наших денег. Почему, собственно, я сообщаю вам об этом? Потому, что мы начали урегулирование просроченной задолженности по его кредитам — знаете, что это такое?