📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРазная литератураТроцкий - Дмитрий Антонович Волкогонов

Троцкий - Дмитрий Антонович Волкогонов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 148 149 150 151 152 153 154 155 156 ... 204
Перейти на страницу:
Троцкий раньше, чем многие политики, разглядел, что приход фашистов к власти в Германии рано или поздно приведет к войне. Такие великолепные его работы, как «Германия – ключ к международной обстановке» (1931), «Единственный путь» (1932), «Что такое национал-социализм» (1933), пророчески показали роковую роль нацизма{1056}. Троцкий, возможно, первым дал глубокую характеристику фашизму как источнику войны. Еще в 1933 году он писал, что «Гитлер смог выдвинуться лишь за счет своего неукротимого темперамента, громкого голоса, самоуверенности, выступлений, звучавших то как молитвы, то как приказы. Невежество и национализм нашли отклик у обездоленных, сломленных, отчаявшихся людей, которым он обещал лучшую долю и величие. Неожиданно его поддержали массы»{1057}. Еще осенью 1938 года Троцкий пророчески предсказал, что «Сталин вскоре заключит союз с Адольфом Гитлером»{1058}. Как мы знаем, это пророчество изгнанника трагическим образом сбылось.

Троцкий видел приближение зловещего призрака войны, который приобретал все более реальные и грозные очертания. Но, увы, лидер международного левого движения искал спасения от мировой войны в… новой революции: «Если она не произойдет до войны, то сама война вызовет революцию, в результате которой рухнет как сталинский режим, так и фашистский»{1059}. Изгнанник мыслил старыми догматическими категориями и всю многогранную социальную действительность по-прежнему стремился втиснуть в прокрустово ложе схемы мировой революции. Даже когда мировая война уже разразилась, в феврале 1940 года – последнего года своей жизни – Троцкий писал американскому единомышленнику Уэлшу: «В этот ужасный период разгула мирового шовинизма… единственным путем выживания человечества является путь социалистической революции»{1060}.

В мировом политическом хоре все громче звучали металлические ноты милитаризма. Лишь одинокий голос далекого изгнанника с американского континента тщетно пытался перекричать лязг танковых гусениц. Но старые революционные молитвы в этом грохоте совершенно не были слышны. Троцкий, глядя далеко-далеко вперед, продолжал жить в иллюзорном мире навсегда ушедшей эпохи.

Глава 3

«Пасынок» эпохи

Активнейший из революционеров оказался лишним и ненужным человеком в революционную эпоху. Это есть печальная судьба личности.

Н. Бердяев

Последние год-полтора своей жизни Троцкий нередко выходил поздно вечером с Натальей Ивановной во двор своей маленькой крепости. Они садились на деревянную скамейку, похожую на русскую, деревенскую, стоящую у стены дома, и молча смотрели на быстро опускающийся полог южной ночи. Молчали. Иногда перебрасывались несколькими фразами. Снова молчали.

О чем они думали и говорили? Наверное, этого теперь уже никто не скажет. Даже у обреченного человека остается великая, может быть, самая великая, роскошь – свободно думать, парить мыслью над прошлым и будущим. Это единственный атрибут свободы, который отнять никто не в состоянии – будь то диктатор или трагические обстоятельства. Хотя эта роскошь может быть мучительно горькой, невыносимо печальной… Может, изгнанник мысленно возвращался в далекую Яновку? Но с годами даже мысленно все труднее попасть в исчезнувший мир своего детства – с теплом матери и близких людей, уже ушедших в мир теней. Или он вспоминал свои дерзкие побеги из ссылок, революционные триумфы и скитания? Более трети прожитой жизни Троцкий провел вдали от родины… Увидит ли он ее когда-нибудь? Троцкий теперь не сомневался, что отторгнут от нее навсегда. И эта необратимость жгла сознание горячими углями воспоминаний, заставляла в спазме сжиматься горло. Где он допустил непростительный промах? Как он мог просмотреть Сталина?

О чем бы ни думал Троцкий, его мысль то и дело возвращалась к тем едва заметным «бугоркам», где он много лет назад едва заметно «запнулся». В феврале 1940 года Троцкий напишет: «Если б мне пришлось начать сначала, я постарался бы, разумеется, избежать тех или других ошибок…»{1061} Но свой революционный фанатизм и большевистскую одержимость он был не в состоянии считать ошибкой.

Иногда, правда, приходили на память мелочи, не имевшие, казалось, никакого отношения к революции. Троцкому вспомнилось почему-то о расстрелянной семье русского царя, на что члены Политбюро дали санкцию, и в этой связи – о записке заместителя особоуполномоченного Совнаркома Базилевича из далекого марта 1922 года:

«Предреввоенсовета Республики тов. Троцкому

Доношу, что 8 марта в Оружейной палате при вскрытии ящиков с имуществом бывшей царицы – без всяких описей – оказалось по оценке представителя Гохрана Чинарева (драгоценностей. – Д. В.) на 300 млн рублей золотом. Приглашенные ювелиры Котляр и Франц оценили следующим образом: если бы нашелся покупатель, который бы смог купить эти ценности как вещи, то оценка была бы в 458 700 000 золотых рублей… А коронационные ценности, те, что лежат в 2-х отдельных ящиках, – на 7 с лишним миллионов рублей…»{1062}

Троцкий помнил, что буднично доложил этот документ Ленину, а тот, наверное, распорядился использовать сокровища на нужды мировой революции… А еще через год, Троцкий это знал, начальник Гохрана А. Альский докладывал о выделении Коминтерну дополнительных сумм (главным образом, в виде ювелирных изделий) в размере 2 200 000 золотых рублей{1063}. Боже, при чем здесь золото царицы, сановников и церквей, если мирового пожара зажечь так и не удалось!..

Наталья Ивановна тихо опускала свою руку на колено задумавшегося мужа и, как всегда, уводила Троцкого от горьких дум: еще есть шансы, не все потеряно, будем бороться до конца, я с тобой… Троцкий сжимал руку жене: да, полог небытия над будущим еще не опустился. Нужно думать о нем.

Исаак Дейчер в своей превосходной книге о Троцком называет его пророком. Есть все основания присвоить изгнаннику этот «титул». Но Троцкий был не только пророком. Некоторые его пророчества больше походят на утопические мечтания, заимствованные у итальянца Кампанеллы, французов Сен-Симона и Мабли, англичанина Оуэна. Во времена Троцкого не писали, кажется, антиутопий, таких, как «Прекрасный новый мир» О. Хаксли, «1984» Дж. Оруэлла или «Партия лото» Ю. Айхенвальда, которые, по сути, отвергли утопии-пророчества Троцкого. А может быть, если быть точным, отвергли не эти самобытные художники, а сама жизнь?

В речи, произнесенной 24 ноября 1920 года на заседании Исполкома Коминтерна, Троцкий, полемизируя с голландским коммунистом Гертерои, назвал себя одним из «пасынков Восточной Европы»{1064}. Он еще не знал, что окажется «пасынком» своей эпохи. А ведь в свое время он с великой надеждой называл ее «эпохой последнего штурма»!{1065}

Пророк и пророчества

Троцкий был равнодушен к религии. Но Бердяев ошибается, утверждая, что Троцкий потому «ограничивается плоским замечанием, что не может найти психологического соприкосновения с людьми, которые умудряются одновременно признавать Дарвина и Троицу»{1066}. Нет, о религии революционер говорил – и не раз – в своих речах и статьях, но его никогда не интересовали великие библейские пророки Исайя, Иеремия, Иезекииль и Даниил. Эти нави (пророки) были провозвестниками, объявляющими волю Бога. Правда, Всевышний обезопасит себя в Священном Писании: «Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей».

Троцкий вещал от имени революции, за свою «дерзость» он мог рассчитывать только на марксистские индульгенции. И если в первой русской революции Троцкий мыслит и действует в ее национальных рамках, то уже с первых месяцев после победы Октября он зовет пролетариат Европы «сомкнуть ряды… под знаменем мира и социальной революции!»{1067}. После создания III Интернационала, в начале 1919 года, Троцкий не перестает убеждать себя, очередной конгресс и весь мир, что это «великое начало торжества пролетариата». В своей статье «Мысли о ходе пролетарской революции (в пути)» борец за великие перемены, как всегда, образно пишет: «История пошла по линии наименьшего сопротивления. Революционная эпоха ворвалась через наименее забаррикадированную дверь… Если сегодня центром Третьего Интернационала является Москва, то – мы в этом глубоко убеждены – завтра этот центр передвинется на Запад в Берлин, Париж, Лондон… Международный коммунистический конгресс в Берлине или Париже будет означать полное торжество пролетарской революции в Европе, а стало быть, и во всем мире»{1068}.

Троцкий глубоко убежден в том, о чем пишет и о чем говорит. Его речи так зажигательны, что верят этому

1 ... 148 149 150 151 152 153 154 155 156 ... 204
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?