Хозяйка Дома Риверсов - Филиппа Грегори

— У меня такое ощущение, будто я подвела Маргариту, — вздохнула я. — Все-таки я должна была постараться и убедить их впустить ее в столицу.

— Вот как? Несмотря на то что она втайне от тебя послала своих солдат взять Вестминстер? Тебе еще повезло, что мы без помех сумели оттуда выбраться! Что все обошлось без вооруженного столкновения! Возможно, ты и не оправдала ее надежд, но ты спасла Лондон, Жакетта. Ни одна другая женщина не сумела бы этого сделать.

Йорк, весна 1461 года

Король, королева, принц и их ближайшее окружение разместились в Йорке — королевское семейство в аббатстве, а все остальные в городе, кто где сумел. Ричард и Энтони почти сразу же отбыли вместе с армией герцога Сомерсета — они намеревались заблокировать дорогу, ведущую на север, и подготовить позиции перед наступлением армии Уорика и его ближайшего дружка, этого красивого мальчишки Эдуарда, сына Сесилии Невилл, который теперь называл себя королем Англии.

Генрих воспрянул духом, почуяв опасность; в пути его разум прояснился, и он даже послал письмо Эдуарду, упрекая его в мятеже и предлагая перейти на нашу сторону. Королева каждый день выезжала верхом вместе с принцем, призывая мужчин покидать родные селения и привычные занятия и присоединяться к ее армии, дабы защитить страну от мятежников, которых возглавляет король-самозванец.

Эндрю Троллоп, лучший полководец королевской армии, посоветовал расположить войска на вершинах холмов милях в четырнадцати от Йорка. Лорда Клиффорда с авангардом он отправил на берег реки Эйр, и для начала Клиффорд уничтожил там единственный мост, чтобы у молодого Эдуарда, двигавшегося по дороге из Лондона, не было никакой возможности перебраться через реку. Однако Эдуард повел себя весьма самоуверенно. Он отдал команду войти в воду, и его люди, стоя по пояс в ледяной темной воде под падавшим мокрым снегом, начали восстанавливать мост, невзирая на довольно сильное течение. Разумеется, лорду Клиффорду ничего не стоило всех их перебить — сначала он положил лорда Фицуолтера, а затем и почти весь отряд. Ричард прислал мне записку:

«Неопытность Эдуарда дорого ему обошлась. А нам первую ловушку удалось перепрыгнуть. Пусть теперь он доберется до Тоутона и посмотрит, что мы там ему приготовили».

Я с нетерпением ждала от мужа новых вестей. Королева приехала в Йорк-Касл, и мы обе, надев плащи, поднялись на башню Клиффорда. Войска находились слишком далеко, невозможно было хоть что-то разглядеть, да и свет уже начинал меркнуть, но мы обе упорно не сводили глаз с юга.

— Не могли бы вы пожелать ему смерти? — спросила вдруг Маргарита. — Не могли бы вы сделать так, чтобы он взял да и упал как подкошенный?

— Уорик? — уточнила я.

Она решительно помотала головой.

— Эта лиса Уорик еще сто раз может переметнуться на нашу сторону! И я это отлично понимаю. Нет, прокляните этого мальчишку Эдуарда, который осмелился провозгласить себя королем!

— Я не знаю, как это делается, и никогда не хотела знать. Я не ведьма, Маргарет. Я даже и знахаркой себя назвать не могу. Но если бы я и впрямь могла что-то такое сделать, то в первую очередь я бы сделала неуязвимыми моего мужа и сына.

— А я бы прокляла Эдуарда! — воскликнула она. — Я бы в порошок его стерла!

И я вспомнила этого юношу, ровесника моего сына, красивого, золотоволосого, гордость и любимца герцогини Сесилии. Я вспомнила, как он вышел из себя в Кале во время нашего допроса, однако мгновенно залился краской стыда, только я упомянула о том, что именно мы с Ричардом спасли его мать и охраняли ее. А еще я вдруг вспомнила, как когда-то он, еще совсем мальчик, учтиво поцеловал мне руку, ожидая мать за дверями королевских покоев в Вестминстере.

— А мне он, пожалуй, даже нравится, — заявила я. — Я бы не стала желать ему зла. Все равно ведь его кто-нибудь убьет еще до конца этого дня, выполняя ваше поручение. Хотя, Господь свидетель, на нашей земле и без того уже довольно трупов.

Маргарита поежилась и опустила капюшон пониже.

— Снег пойдет, — заметила она. — Что-то в этом году снегопады никак не прекращаются.

Мы отправились обедать в аббатство, и король сам ввел королеву в большой обеденный зал, полный его придворных.

— Я написал Эдуарду, графу Марчу, — сообщил он своим высоким мелодичным голосом, — и попросил его о временном перемирии. Ведь завтра Вербное воскресенье! Неужели он и в Вербное воскресенье собирается драться? Ведь в этот день Господь наш въехал в Иерусалим. Я думал, Эдуард желает помолиться, как и все мы. В такой святой день каждый должен молиться, такова воля Божья.

Мы с королевой быстро переглянулись.

— И Эдуард ответил вам, ваша милость? — спросила я.

Король опустил глаза.

— Мне очень жаль, но он отказал мне в моей смиренной просьбе. Он написал, что готов рискнуть военной удачей. Хочет биться в тот самый день, когда Господь наш въезжал в Иерусалим! В то самое утро, когда Господь наш въезжал в Святой город, он не прочь начать сражение, этот ожесточившийся молодой человек!

— Да он просто отвратителен! — Маргарита с трудом сдерживала раздражение. — Впрочем, его намерение, возможно, нам даже на руку.

— Я прикажу герцогу Сомерсету не вступать в бой, — продолжал король. — Нашим людям не следует воевать в воскресенье, тем более в Вербное воскресенье. Они должны просто построиться и стоять спокойно, демонстрируя нашу веру в Господа. Если Эдуард пойдет в атаку и первым нанесет удар, они должны подставить вторую щеку…

— Нет, они должны защищаться! — прервала его Маргарита. — И Господь благословит нас, если мы всего лишь будем защищаться во время столь кощунственной атаки.

Ее слова заставили короля глубоко задуматься. Потом он спросил:

— Так может, пусть Сомерсет до понедельника отойдет на прежние позиции?

— Ваша милость, Сомерсет со своим войском расположился сейчас как нельзя более удачно, — мягко промолвила я. — Возможно, нам следует подождать и посмотреть, что из всего этого выйдет. Вы свой шаг уже сделали — предложили святое перемирие; пока этого достаточно.

— Я поинтересуюсь, каково мнение епископа на сей счет, — заключил король. — А сегодня вечером я стану молиться и ждать от Господа совета. Я буду молиться всю ночь.

Король действительно бодрствовал всю ночь, молясь в монастырской церкви; монахи из аббатства входили туда и, отслужив мессу, выходили, оставив его одного, а он, словно ничего не замечая, все молился. Я легла спать, но сна не было; как я могла спать, если Ричард и Энтони всю ночь провели на холме, под снегом, на ледяном северном ветру, предвкушая завтрашнюю битву — битву в святой праздник.

Утром небо было мрачным и каким-то белесым; казалось, облака опустились совсем низко и грузно легли прямо на городские стены. Около девяти часов начался снег; тяжелые хлопья падали так густо, что вызывали головокружение. Промерзшая земля была уже усыпана снегом, и город, казалось, присел и съежился под этим непрерывным снегопадом, становившимся все сильнее.