Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

Оренбуржцы сумели сохранить совершенно новые белые рубахи и шли по городу, как будто не было тысячи километров, пройденных по пустыне. Кауфман появился перед солдатами в полной парадной форме. Он поздравил всех с победой, со славным походом, он благодарил солдат и офицеров от имени императора. Рядом с ним стояли Великий князь Николай Константинович и герцог Евгений Максимилианович Лейхтенбергский. Оба вместе с туркестанским отрядом прошли весь путь от Ташкента. И еще одна деталь, очень характеризующая элиту тогдашней Российской империи: Максуд Алиханов-Аварский в бою был ранен и Кауфман посетил его лично.

«Кауфман выехал из города в сопровождении своей конвойной сотни и посетил лагери Кавказцев и Оренбуржцев, где также поздравлял и благодарил все части. После этого он навестил генерала Веревкина, а затем и нас, раненых офицеров. В моей кибитке он провел с четверть часа, усевшись на единственный складной табурет, и весьма любезно расспрашивал о состоянии моих ран и о деле, в котором они были получены. Второму посетителю, вошедшему в мое жилище вместе с генералом, сесть было не на что и он прослушал мой рассказ стоя. Между тем оказалось, что это был Великий Князь Николай Константинович, которого походный загар изменил в такой степени, что я не узнал его и принял, по погонам, за капитана генерального штаба из обыкновенных смертных. Его Высочество, как и герцог Лейхтенбергский, посещали нас, раненых, и впоследствии»[238].

То есть еще раз: Великий князь, родственник царя, спокойно стоял в палатке, потому что там не было стула. Не возмущался. Не шумел. Не требовал особого к себе отношения. Стоял и слушал, о чем говорит Кауфман с раненым офицером. Очень показательно. Особенно по сравнению с тем, как ведут себя нынешние российские чиновники. Какой-нибудь глава района или областной министр.

30 мая была отправлена депеша на имя Императора о взятии Хивы. Гонец повез ее в Ташкент, откуда по телеграфу, который к тому времени дотянули из Верного, ее передали в столицу.

«Войска Оренбургского, Туркестанского и Кавказского отрядов, мужественно и честно преодолев неимоверные трудности, поставляемые природой на тысячеверстных пространствах, которые каждому из них пришлось совершить, храбро и молодецки отразили все попытки неприятеля заградить им путь к цели движения, к городу Хиве, и разбив на всех пунктах туркменские и хивинские скопища, торжественно вошли и заняли 29 сего мая павшую пред ними столицу ханства. 30 мая, в годовщину рождения императора Петра Первого, в войсках отслужено молебствие за здравие Вашего Императорского Величества и панихида за упокой Петра Первого, и подвижников, убиенных в войне с Хивою. Хан Хивинский не выждав ответа от меня на предложение его полной покорности и сдачи себя и ханства, увлеченный воинственною партиею, бежал из города и скрывается ныне среди юмудов, неизвестно в какой именно местности. Войска Вашего Императорского Величества бодры, веселы, здоровы»[239].

Но победа была не полной, пока хан бегал где-то по степи. И Кауфман уговорил Мухаммеда Рахима вернуться в город. 2 июня в Гандемианском саду, загородной резиденции хана, состоялась встреча. Вот как ее описал военный журналист, американец Мак-Гахан.

«Хан человек лет тридцати, с довольно приятным выражением лица, когда оно не отуманивается страхом, как в настоящем случае; Смиренно сидел он пред генералом Кауфманом, едва осмеливаясь поднять на него глаза. генерал Кауфман ростом был чуть ли не на половину меньше хана, и в улыбке, скользившей по его лицу, когда он смотрел на сидящего у его ног русского исторического врага, сказывалась не малая доля самодовольства. Мне казалось, что трудно бы и подобрать более резкое олицетворение победы ума над грубою силой, усовершенствованного военного дела над первобытным способом ведения войны, чем оно являлось в этих двух мущинах.

— Так вот, хан, — сказал генерал Кауфман, — вы видите, что мы наконец и пришли вас навестить, как я вам обещал еще три года тому назад.

Хан: — Да; на то была воля Аллаха.

Генерал Кауфман: — Нет, хан, вы сами были причиной этому. Если бы вы послушались моего совета три года тому назад и исполнили бы тогда мои справедливые требования, то никогда не видали бы меня здесь. Другими словами, если бы вы делали, что я вам говорил, то никогда бы не было на то воли Аллаха.

Хан: — Удовольствие видеть ярым-падишаха так велико, что я не мог бы желать какой-нибудь перемены.

Генерал Кауфман (смеясь): — Могу уверить вас, хан, что в этом случае удовольствие взаимно. Но перейдем к делу. Что вы будете делать? Что думаете предпринять?

Хан: — Я предоставляю это решить вам, в вашей великой мудрости. Мне же остается пожелать одного — быть слугой великого Белого Царя.

Генерал Кауфман: — Очень хорошо. Если хотите, вы можете быть не слугой его, а другом. Это зависит от вас одних. Великий Белый Царь не желает свергать вас с престола. Он только хочет доказать, что он достаточно могуществен, чтобы можно было оказывать ему пренебрежение, и в этом, надеюсь, вы теперь достаточно убедились. Великий Белый Царь слишком велик, чтобы вам мстить. Показав вам свое могущество, он готов теперь простить вас и оставить по-прежнему на престоле, при известных условиях, о которых мы с вами, хан, поговорим в другой раз.

Хан: — Я знаю, что делал очень дурно, не уступая справедливым требованиям Русских, но тогда я не понимал дела, и мне давали дурные советы; вперед я буду лучше знать, что делать. Я благодарю великого Белого Царя и славного ярым-падишаха за их великую милость и снисхождение ко мне и всегда буду их другом.

Генерал Кауфман: — Теперь вы можете возвратиться, хан, в свою столицу. Восстановите свое правление, судите свой народ и охраняйте порядок. Скажите своим подданным, чтоб они принимались за свои труды и занятия, и никто их не тронет; скажите им, что Русские не разбойники и не грабители, а честные люди; что они не тронут ни их жен, ни имуществ»[240].

Вообще книгу этого военного репортера «Военные действия на Оксусе и падение Хивы» стоит прочесть любому, кто интересуется военной историей России. А история самого Януария Алоизия Мак-Гахана стоит того, чтобы рассказать о ней, снова ненадолго прервав рассказ о походе. Про таких, как он, говорят: «Это люди, изменившие мир, изменившие ход войны», — и в случае Мак-Гахана это не преувеличение. Если не один из первых, то один из самых ярких военных репортеров 19 столетия родился 12 июня 1844 года в городке Нью-Лексингтон, в штате Огайо. Его родители были выходцами из Ирландии — Джеймс Мак-Гахан и Генриета Дэмпси. Интересный факт: до иммиграции в Америку Джеймс Мак-Гахан служил на судне «Нортумберленд». Именно на нем плененного Наполеона привезли на остров Святой Елены под охрану наемников Ост-Индской компании.