До последнего - Дэвид Бальдаччи

— Я, — сказал Бейтс. — Сын Кэнфилда был убит членами «СО» в Ричмонде. Три человека, связанные с этим инцидентом, тоже убиты — как мы полагаем, членами все того же «Свободного общества». Мы не хотели, чтобы Кэнфилд стал четвертой жертвой. Поскольку Лондон оказался не у дел, а Кэнфилд ему доверял, мне показалось, что он самый подходящий человек для его охраны. Между прочим, он спас Кэнфилду жизнь — да и мне тоже.

— Тогда понятно, почему Кэнфилд под этим подписался. И ты тоже.

— Продолжая распутывать это дело, мы обнаружили, что грузовик, на котором были доставлены пулеметы, расстрелявшие впоследствии бойцов группы «Чарли», был арендован главой «СО» Сайлэсом Фри. Так что у нас имелись все основания для нанесения удара по штаб-квартире этой организации. Между прочим, операция была одобрена на самом высоком уровне. Можешь заглянуть в соответствующие документы и проверить.

— Мне незачем это делать. Я сам дал на это согласие.

— Неужели? — спросил Бейтс, изобразив на лице удивление. — А я-то хотел, чтобы этим делом занялась группа СВАТ. Выходит, это ты настоял на участии в операции ПОЗ?

Уинтерс ничего на это не ответил, и Бейтс понял, почему в операции были задействованы позовцы. Уинтерс просто жаждал, чтобы они себя дискредитировали. Это могло стать еще одним весомым аргументом в пользу роспуска этой группы, чего, собственно, Уинтерс весьма последовательно и добивался. Бейтс, однако, не смог бы этого доказать.

— Но меня не поставили в известность, что в операции будет участвовать Веб Лондон, — продолжал гнуть свою линию Уинтерс.

— Его включили в группу в самый последний момент, — медленно сказал Бейтс. Дать более внятные объяснения по этому факту он был не в состоянии.

— Большое спасибо, что растолковал, — с иронией сказал Бейтс. — Это, несомненно, проясняет дело. Но кто санкционировал участие в этой операции Веба Лондона?

— Насколько я знаю, его командир Джек Причард.

— В таком случае выгнать придется его.

Бейтс вскочил с места.

— Ты не можешь выгнать Причарда, Бак! Он проработал на Бюро двадцать три года и считается одним из лучших командиров, какие у нас когда-либо были.

— Больше не считается. С моей точки зрения, теперь он один из худших. И это будет отражено в официальном рапорте. Я буду также настаивать на том, чтобы его лишили всех званий и пенсии — за неподчинение решениям вышестоящих органов, подрыв авторитета Бюро и тому подобное. Поверь мне, когда все недавние скандалы, связанные с Бюро, выплывут наружу, наше высшее руководство сразу же под этим подпишется, поскольку ему понадобятся козлы отпущения.

— Не делай этого, Бак, прошу тебя. Возможно, Причард и переступил кое-какие границы, но у него список поощрений и наград с меня длиной, а уж жизнью он рисковал столько раз, что и не сосчитать. Кроме того, у него жена и пятеро детей, двое из которых учатся в колледже. Увольнение разрушит всю его жизнь.

Уинтерс положил папку на стол.

— Вот что, Пирс. Я готов заключить с тобой сделку, поскольку ты мне симпатичен и я тебя уважаю.

Бейтс опустился на стул. Сейчас Уинтерс напоминал ему готовящуюся нанести смертельный удар кобру.

— Сделку? Какую?

— Если Причард останется, то уйдет Лондон. Только не надо никаких вопросов. Просто Лондон уходит — и все. Ну, что ты на это скажешь?

Бак Уинтерс, внимательно глядя на Бейтса, ждал его ответа.

По ночам Клер скрипела зубами. Да так сильно, что ее дантист порекомендовал ей вставлять в рот перед сном специальную пластину. В противном случае, сказал он, она рискует сточить зубы чуть ли не до самых десен. Клер часто думала, откуда на нее свалилась такая напасть, и пришла к выводу, что это своего рода невроз, который, возможно, был связан с тем, что она слишком близко к сердцу принимала проблемы своих пациентов.

Но в данном случае она была благодарна этому неврозу, поскольку сама не заметила, как перепилила кляп зубами, после чего ей осталось только выплюнуть его куски изо рта. Однако отделаться от повязки на глазах она не смогла, так как ее руки были прикованы наручниками к какому-то предмету у нее над головой.

— Не беспокойтесь, леди, — сказал Кевин. — Я буду вашими глазами. Меня тоже приковали, но я сейчас пытаюсь решить эту проблему.

Поскольку Клер удалось избавиться от кляпа, она смогла поддержать с мальчиком беседу и скоро выяснила, кто он такой.

— Веб Лондон рассказывал мне о тебе, — сказала Клер. — И я была у тебя дома и разговаривала с Джеромом.

Кевин заволновался:

— Они, наверное, с ума сходят от беспокойства. Особенно бабушка.

— Они в порядке, Кевин. Но ты прав: они о тебе беспокоятся. Между прочим, Джером очень тебя любит.

— Он всегда был добр ко мне. Он — и бабушка.

— Ты знаешь, где мы находимся?

— Нет.

Клер втянула в себя воздух.

— Тут пахнет химикатами. Такое ощущение, что неподалеку от нас находится химчистка или какая-нибудь перерабатывающая фабрика. — Сказав это, она вспомнила, по какой неровной, извилистой дороге ее сюда везли, и пришла к выводу, что они с Кевином скорее всего находятся не в городе, а в сельской местности.

— Сколько времени ты уже здесь находишься?

— Не знаю точно. Дни здесь невозможно отделить друг от друга.

— Тебя здесь кто-нибудь навещает?

— Только один человек. Я не знаю, кто он такой. Пока что он обращается со мной хорошо, но, похоже, собирается меня убить. Я заметил это по его глазам. На первый взгляд он тихий, но именно от таких людей можно ждать чего угодно. Крикливых и шумных я не боюсь.

Если бы Клер не была столь озабочена своим положением, она бы обязательно улыбнулась: суждения мальчика о человеческой натуре были слишком глубоки для его более чем юного возраста.

— Как ты вляпался во всю эту мерзость?

— Из-за денег, — просто сказал Кевин.

— Мы с Вебом видели твой рисунок. Тот, где ты держишь в руке пульт дистанционного управления.

— Я не знал, что должно было случиться. Мне никто об этом не сказал. Мне просто дали пульт, а потом научили, что говорить.

— Пропадите вы все пропадом?

— Ага. Потом я должен был за ними проследить, убедиться, что они вошли во двор, и нажать на кнопку. Я видел, как человек, которого вы называете Вебом, замер, словно пораженный громом. Но потом он вроде бы очухался и побрел за своими приятелями, хоть и раскачивался при этом как пьяный. Вот тогда-то я и воспользовался пультом, а потом решил подойти поближе.

— Захотел посмотреть, что происходит?

— Ясное дело. Ведь поднялся такой грохот. Но про пулеметы мне никто ничего не говорил. Клянусь могилой моей мамы!

— Я верю тебе, Кевин.