Исход неясен #1 (05.06.2024) - Макс Мах

[8] За каналом, то есть, в континентальной Европе. Английский канал - English Channel, так англичане зовут пролив Ла-Манш.

[9] Экзистенциальный - относящийся к экзистенции, то есть к существованию, бытию (к ценностям этой группы относятся такие ценности, как жизнь, смерть, любовь, секс, семья, свобода и творчество.

[10] Ниссе – скандинавский аналог домовых.

[11] Таймлайн - визуальное представление каких-либо событий, явлений, лиц или предметов в хронологическом порядке; временная шкала

[12] Звёздчатый многоугольник — многоугольник, у которого все стороны и углы равны, а вершины совпадают с вершинами правильного многоугольника. Стороны звёздчатого многоугольника могут пересекаться между собой. Существует множество звёздчатых многоугольников или звёзд, среди них пентаграмма, гексаграмма, две гептаграммы, октограмма, декаграмма, додекаграмма.

[13] Гептаграмма - правильный семиугольник.

[14] Психоделическое состояние (трип) - изменённое состояние сознания, характеризуемое отличным от типичного восприятием и интенсивным процессом осознания. Психоделические состояния могут быть вызваны различными способами, например, сенсорной депривацией или приёмом психоактивных веществ класса психоделиков. Термин психоделический происходит от двух греческих слов психи - дух, душа и дилос - проявляющий. Буквальное значение термина - проявляющий дух.

[15] Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, омут памяти (англ. Pensieve, в некоторых переводах встречается слово «думоотвод») — неглубокая каменная (или металлическая) чаша с вырезанными на ободке рунами. Предназначена для просмотра чьих-либо воспоминаний. Для этого воспоминание, которое представляет собой нечто среднее между газом и жидкостью, выливают в Омут памяти. Если волшебник окунается в Омут с головой, он может попасть внутрь воспоминания и пережить давно прошедшие события так, как если бы лично при них присутствовал.

Глава 19

Глава 8. Пейзаж после битвы

Эпизод 1: Вилла Ca’Engeløya, 16 августа 1992 года

- Даже не знаю, что сказать! – Вытерла Алиса Лонгботтом выступившие на глазах слезы.

- Ничего не говори! – отмахнулась Анна, прекрасно понимавшая, что кто-кто, а ее подруга здесь никаким боком не причастна. – И запомни, Элли, ты тут ни при чем!

- Но ведь стыдно! – слезы все-таки пролились.

- Тебе передо мной стыдиться нечего! – отрезала Анна. – Я лучше многих знаю, откуда, что берется.

- Но такая неблагодарность! – всхлипнула в ответ Алиса.

- Не надо плакать, - попросила ее Анна. – У меня от твоих слез, Элли, сердце разрывается.

- Извини! Нервы ни к черту!

- Слава богу, что они у тебя снова есть, - кинула свою реплику Лили, уже минуту изображавшая предмет мебели. Она тоже знала, откуда что берется. Джеймс Поттер был точно таким же упертым фанатиком, как муж Алисы Фрэнк. Анна теперь его хорошо помнила, - удалось, наконец, «вспомнить» - но, как говорили древние, о мёртвых либо хорошо, либо ничего[1].

Естественно, Анна знала, что Хилон из Спарты выразился несколько иначе, но в данном случае, лучше было сослаться на «народную мудрость», чем начать резать правду-матку. Правда была бы неуместна, произнеси она ее вслух. Поттер был ее другом, что не мешало ему быть порядочным козлом. И Фрэнк Лонгботтом был выструган из того же самого полена.

Надеяться, что человек может измениться с сейчас на сейчас, было с ее стороны весьма самонадеянно. Сириуса она перевоспитывала пару лет подряд, и это при том, что у него с Дамблдором имелся серьезный «конфликт интересов». Прежде всего, потому что Великий Светлый в свое время за него не вступился, позволив посадить в тюрьму и держать там целых шесть лет. Не вступился, не боролся за него, как это делали Анна и Блэки, да еще Гарриет Поттер куда-то подевал. А вот у Фрэнка ничего такого в «анамнезе» не было. Он выпал из истории десять лет назад и вернулся в нее таким же, каким был до того, как с ним случилась беда. К Дамблдору у него претензий не было и быть не могло, - не считая «не стоящих упоминания мелочей», - а проблемы с Невиллом уже не казались такими серьезными. Сейчас мальчик был вполне здоров, и сам он выздоровел, и Алиса поправилась. Так что, теперь, когда все у него было «тип-топ», актуальными становились не благодарность за то, что у него есть, а разочарование, обида и гнев. Разочаровался он в матери, которая так плохо распорядилась своим регентством, а обиделся на Анну, которая, воспользовавшись «минутной слабостью старой женщины», навязала Лонгботтомам вассалитет. Гнев же был вызван тем, что проблемы его семьи Анна решила с помощью темномагического ритуала, включавшего «среди прочих мерзостей» человеческие жертвоприношения. Уперся рогом и не хотел слушать никаких доводов. Заладил свое, «ты нас предала, Анна», и хоть кол на голове теши. Вопиющая неблагодарность, - вполне кстати в духе светлых волшебников, - но Анна ни о чем не жалела, лишь радовалась, что хватило ума подстраховаться. Не будь вассалитета, Фрэнк вполне мог сдать ее властям, а уж настучать Великому Светлому, вообще, счел бы своим гражданским долгом.

Алиса же, которая и раньше была куда гибче мужа, придя в себя, поняла главное: своим спасением и спасением сына они обязаны леди Лонгботтом, пошедшей ради сына и внука, - на свой счет Алиса не заблуждалась, - против собственных убеждений, и Аннике Энгельёэн, которая захотела помочь и смогла это сделать. Ее счастье и благодарность оказались куда сильнее той идеологии, которой она придерживалась отчасти в силу своих собственных убеждений, но большей частью - под навязчивым давлением Фрэнка. А все остальное в ее жизни, вообще, осталось неизменным. Как