Демонтаж народа - Сергей Кара-Мурза

Обе эти темы, раздутые и российских и западных СМИ, не имели бы такого деструктивного эффекта, если бы из них прямо не вытекали оценки русским, даваемые Западом, который в 90-е годы и был утвержден как главный для русских этнизирующий иной. А на Западе антисемитизм и фашизм являются понятиями-символами почти религиозного уровня. Смысл их принципиально не подлежит рациональному определению, и никаких дебатов в отношении этого смысла и критериев отнесения людей к антисемитам и фашистам не допускается. Эти понятия — «черная метка» народам, которые ждут своей очереди на получение звания «народов-изгоев». Сама эта угроза до определенного момента действует на этническое самосознание разрушительным образом (хотя какая-то часть может и начать сплачиваться как субэтнос, превративший клеймо в знамя — «уж лучше грешным быть, чем грешным слыть»).

Диапазон кампании по обвинению русских в антисемитизме с самого начала был очень широк. В элитарном академическом журнале «Общественные науки и современность» некто Аб Мише (литератор из Израиля, родился и воспитывался в СССР) обвиняет в антисемитизме всю русскую культуру и даже делает Гоголя всемирным эталоном антисемитизма. Он пишет: «Гоголь бессмертен. И вездесущ. Глаголом антисемитским жегшие сердца людей, вот они, гоголи, каждому народу свои». Он перечисляет главных «гоголей» разных народов, в том числе: «в России — вождь декабризма Пестель, ничтожный Булгарин и великий Пушкин, Достоевский, И. Аксаков» [65].

Философ Д. Фурман представляет Россию и СССР, вплоть до прихода Горбачева, бастионом антисемитизма: «Прошлое евреев, начиная с падения Второго храма и кончая прекратившейся лишь с перестройкой официальной «борьбой с сионизмом» — это сплошная цепь преследований и унижений». Как видим, России отведено в этой «сплошной цепи» исключительное место. Чем же подтверждает Д. Фурман эту картину? Ничем. Он пишет: «Какого-то массового антисемитизма опросы не фиксируют (здесь наши данные совпадают с данными других аналогичных опросов). Но одно дело — реальность угрозы погрома или дискриминации и совсем иное дело — восприятие этой угрозы» [66].

Вот вам гибкость философа: на деле антисемитизма нет, но мы его изобретаем в нашем «восприятии» — и реальность не имеет значения.

В этой теме звучит многозначительная мысль в том, что христианство по сути своей есть антисемитизм и юдофобия. Соответственно, русские как православный народ содержат в своей культуре как бы «зародыш» Холокоста (уничтожения евреев нацистами). Такую общую установку дал один из основателей и президент Научно-просветительского центра «Холокост» историк М.Я. Гефтер в своей книге «Эхо Холокоста и русский еврейский вопрос» (1995). Звучит она так: «Холокост, взятый в своем философско-историческом и в экзистенциальном объеме, — это русская тема, это русский вопрос».

Итак, хотя евреев уничтожали в 40-х годах XX века немцы, а 3-4 века до этого все другие страны Запада, в «философско-историческом» плане виновна в этом Россия. При этом «дело Бейлиса» 1913 г. и «дело врачей» 1953 г. (оба дела без единой жертвы со стороны евреев) ставятся совершенно на одну доску с уничтожением 6 млн. евреев нацистами.

Упомянутая выше книга «Русская идея и евреи» посвящена русской идее, и в ней мысль о том, что именно русские виноваты в Холокосте, выражена буквально: «В недра мира было брошено семя злодейства. Ненависть к евреям, нарастающая в предреволюционной России, подожгла Германию, а затем и Россию. Мир — единое целое. Россия заплатила за жажду расправы над евреями ГУЛАГом».

Итак, именно в России — семя зла, Россия «подожгла Германию». Ясно, что своим тоталитарным обвинением авторы книги показывают, что они исторгли себя из русского народа, противопоставили себя ему полностью и непримиримо. Это не такая уж большая потеря, важнее тот яд, который они лили и льют в сознание русских, создавая у них комплекс вины.В создании черного образа «русского антисемитизма» в старой, дореволюционной России важное место занимает представление всех ее общественных течений с начала XX века, за исключением потерпевших крах кадетов, как изначально антисемитских.

Это и правые (В.В. Шульгин), и христианские философы (Н. Бердяев), сменовеховцы и евразийцы, и, конечно, большевики. Под всем этим якобы лежит черносотенство и его предшественник — славянофильство. Светлым пятном в России в книге «Русская идея и евреи» представлены лишь «свеча Б. Пастернака, светившая и в этой ночи, отщепенство и дезертирство со всех фронтов Юрия Живаго». Чтобы заслужить одобрение, надо быть отщепенцем русского народа и «дезертиром со всех фронтов».

У авторов этой академической книги выходит, что фашизм — прямое следствие русского антисемитизма. Читаем, что черносотенство — «расистский национализм протонацистского толка, вышедший на поверхность политической жизни России в самом начале XX века». И далее: «Не вызывает сомнения, что русское черносотенство удобрило почву, вскормившую гитлеризм». Надо же, у них это не вызывает сомнения! Между тем исследования германского нацизма как раз показывают принципиальные отличия его антисемитизма от тех форм юдофобии, которые существовали в России (см. [50]).

Чтобы представить Россию виновницей Холокоста, идеологи реформы внедряли в сознание два почти взаимоисключающих мифа — о глубинном антисемитизме царской России и одновременно о государственном антисемитизме в СССР. То есть стремились подвести читателя к выводу, что антисемитизм — присущее России сущностное качество.

А.Д. Сахаров в своем «Меморандуме» 1968 г. пишет о «свойственном сталинской бюрократии и НКВД (и Сталину лично) ме~ щанско-зоологическом антисемитизме», но считает его неизбывной чертой советского государства: «Разве не позор очередной рецидив антисемитизма в кадровой политике (впрочем в высшей бюрократической элите нашего государства дух мещанского антисемитизма никогда полностью не выветривался после 30-х годов)?» [38, с. 33].

Р. Рывкина, отрекомендованная как «известный социолог, профессор, доктор экономических наук» из РАН, близкий сотрудник академика Т.И. Заславской, в книге «Евреи в постсоветской России: кто они?» (1996) так и пишет: «Антисемитизм в России (речь идет об антисемитизме политических группировок) инвариантен всем ее политическим режимам: он сохраняется независимо от того, какая именно власть устанавливается в стране» [68].

Оснований для такого вывода в книге Рыбкиной не приводится. Напротив, мало-мальски строгие исследования самих еврейских социологов показывают, что антисемитизма в СССР не было. Доля евреев в самых элитарных и влиятельных профессиях была такая, что сионисты начала XX века и мечтать не могли.

Более того, уровень антисемитизма даже в 90-е годы в России, согласно ряду международных исследований, был ниже, чем во всех изученных «цивилизованных» странах. Даже в «лучшем из миров» — США — был обнаружен высокий уровень антисемитизма. По данным 1993 г., 35-40 млн. взрослых жителей США «бесспорно являются антисемитами». Но антиамериканских настроений в среде лидеров российского еврейства и в помине нет.

Надо подчеркнуть, что 40 млн. убежденных антисемитов насчитывалось в США в 1993 г., в момент экономического процветания и радости от победы в холодной войне. Как только в США возникает хоть едва заметный кризис, к которому каким-то боком можно пристегнуть евреев, положение резко меняется — антисемитизм достигает белого каления.В России же антисемитизма не находят в условиях экономической катастрофы, когда люди дошли до края отчаяния — при том, что к этой катастрофе вела череда министров экономики — евреев.