Энциклопедия Амосова. Алгоритм здоровья - Николай Амосов

е) склонность к риску: степень решительности, способность принимать решения с разной степенью достоверности результата действия. Сюда же — «реалисты» и мечтатели.

Я перечислил уточняющие пункты «б, в, г, д» скорее для психолога, живущего «без моделей», чем для социолога, использующего психологию для моделей общества.

III. Способности характеризуют интеллект. Это обучаемость, воспитуемость, память, комбинаторика. Есть специфика этих качеств в науке, искусстве, мастерстве. Не буду детализировать.

IV. Потребности. Это самая важная часть модели, и на ней придется остановиться подробнее. Психологи обычно разделяют социальные и биологические потребности, акцентируя внимание на тех или других, в зависимости от идеологии. Мне кажется такое деление искусственным по двум причинам. Первая: общественные потребности тоже заложены в биологии, поскольку наши далекие предки были стадными животными. Вторая: все биологические потребности у человека уже потеряли свою первоначальную «чистоту», поскольку они формируются под влиянием общества. Вторичные центры чувств в коре мозга тренируют или детренируют основные подкорковые центры, даже такие, как голод или секс. Подавление или стимуляция достаточно устойчивы при стабильной жизни, но врожденные качества могут проявиться при экстремальных изменениях.

Механизмы биологических потребностей заложены в физиологии нервной системы. В основе должен быть «центр», структура нейронов, способных генерировать возбуждение. На него замыкаются «входы». Для самых древних потребностей — это рецепторы, воспринимающие химические вещества «внутри тела», например, содержание глюкозы в крови. Для инстинкта продолжения рода входами является цепочка признаков: запахов, «меток» в облике партнеров, картины брачного поведения, ощущения от непосредственных соприкосновений. Обобщенные «выходы» выражаются в желании («либидо»), а детали сексуального поведения имеют черты научения и подражания. Все это активируется от половых гормонов. Высокая значимость секса среди потребностей, на фоне снижения голода, боли и утомления, в цивилизованном обществе не вызывает сомнения. Однако мне кажется, что она ниже той роли, которую сексу отводил Фрейд.

Чувства к детенышам имеют ту же природу: запахи, касания, облик, зафиксированные во врожденных моделях, — это на входах. «Выходы» у человека в значительной степени прививаются обществом.

Инстинкт защиты и нападения построен по общему плану: от рефлекса на боль, через запах и облик врагов, на чувства страха и ненависти, на модели желания «бежать» или «сражаться».

Очень спорным является потребность собственности. Сначала есть элементарный голод, производный от пищевого рефлекса и инстинкта самосохранения. Сюда же смотрит «жадность»: нужно съесть больше, чтобы был запас в виде жира, питание в дикой природе неравномерно. Если подключить разум и его функцию предвидения, то вот и повод для создания запасов. Однако запасы делают животные, едва ли способные к дальнему предвидению. Это значит, что возможна специфическая «потребность в собственности», от генов, на базе которой разум построил пирамиду: от пищи до предметов роскоши, питаемую адаптацией и уже другими потребностями.

Наиболее сложен и многообразен общественно-стадный инстинкт. Потребность — «голод на общение» — представлена в центре, имеющем информационные входы в виде врожденной модели (картины) себе подобных, которые сначала дополнили, а потом и заменили собой специфические запахи (своей стаи) у стадных животных. Сама потребность в общении — это «чувство отношения», замыкание образа на интегральные центры «приятно» или «неприятно». Это замыкание выражается симпатией вплоть до любви, или антипатией — до ненависти. Чувство включает желания двигаться — «К» или «От», даже до агрессии. Чувства отношений сильно подвержены воздействиям обратной связи ответных действий «адресатов». В общении же проявляется потребность в самовыражении: отражении своих чувств движениями, мимикой, позами, звуками, а в перспективе и в рисунках. Взаимодействия по общению требуют «сравнения и измерения», оценки самого себя и определения соотношения чувств от своего действия и от ответа на него со стороны партнера. Результат сравнения выражается в «чувстве справедливости» от обменов действиями. В этих обменах проявляются новые грани общественной потребности.

Сначала идут эгоизм и альтруизм, выраженные условным коэффициентом, соотношением значимостей «Чужое» — «Свое» или «Отдавать» — «Получать». Вторым является потребность действий самоутверждения, лидерства или подчинения. Они требуют на «входах» сложных информационных механизмов измерения качеств и действий оппонента и сравнений их со своими.

Лидерство представлено желанием управлять другими людьми, как собственными руками, исходя из оценки своего превосходства. Подчиненный тип, наоборот, испытывает желание выполнять требования лидера, а также искать у него защиты. Самоутверждение предусматривает сопротивление любым помехам в исполнении своих действий. Подобным же образом проявляется и потребность в свободе. К проявлениям лидерства следует также отнести чувство зависти к идущему впереди, обладающему любым преимуществом перед субъектом. От этого чувства, построенного тоже на измерении и сравнении, включаются как соревнование, усиливающее деятельность, так и агрессия в адрес преуспевающего.

В отношениях всегда выступает потребность подражать, у подчиненных типов больше, у лидеров меньше. На этом же построен и выбор авторитетов. Особняком стоит сопереживание как способность моделировать собственные чувства от картины, отражающей чувства другого лица, и включать желание помочь ему. Этология и физиология твердо установили: есть биологические корни у альтруизма. Но не у всех и очень разно. П.В. Симонов на собаках установил: сопереживают страданиям 20 %.

Потребность в информации — любопытство появляется вместе с развитием разума у птиц и млекопитающих. Может быть, оно есть и у более низко организованных существ в виде потребности в любых раздражителях, для того чтобы вооружить инстинкты защиты и питания слежением за внешним миром, раз уж для этого даны органы чувств, способные выделять «фигуры на фоне».

Вспомогательные критерии разума также имеют биологическую почву. Разница может быть в том, что данные на «вход» выделяются из механизмов ФА. Например, этап «распознавания» отделяет известное от неизвестного, включает чувство любознательности и действия по исследованию объекта. Или такое: повторение одинаковых ФА вызывает утомление не только в мышцах, но и в нервных структурах, проявляющееся в специфических чувствах «скуки», «надоело», тормозящих дальнейшие действия и стимулирующих отдых или переключение. Это очень универсальный принцип, он касается самых высших проявлений интеллекта, в которых о физическом утомлении не может быть и речи. Существует и противоположная потребность — напрягаться, начинать действовать после отдыха.

Исключительно интересна потребность в играх, хотя модельно представить ее довольно затруднительно. Биологическая ценность игр неоспорима: это тренировка функций для жизни. Содержание игр представляет собой имитацию действительных ФА, модели которых, видимо, заложены во врожденной памяти. При этом происходит какое-то странное ограничение «центра реальности», позволяющее соседствовать вполне объективным оценкам и действиям с «придуманными» сюжетами.