Метро 2033. Тени Пост-Петербурга - Андрей Дьяков

Таран выждал и, лишь убедившись, что сын выговорился, устало потянулся, выпрямляя затекшую спину.

– Что харчи таскает – плохо, конечно. – Сталкер покрутил в руках грубо вскрытую банку. – Оголодал, видать, пока скитался, но это дело поправимое. Повлияем. Исправится. А насчет остального… Пока это не более чем подозрения и, заметь, ничем не подтвержденные.

– Но ведь…

– Глеб, – перебил наемник, – сейчас я не просто твой отец, а глава экспедиции. И, как глава экспедиции, именно я решил зачислить Пешехода в команду. А ты, как член экипажа, должен считаться с моими решениями и не забивать голову ерундой.

– Я всего лишь пытаюсь предупредить! – вскипел пацаненок.

– И я благодарен тебе за это, – немного смягчился Таран. – Я принял твои опасения к сведению, но и ты не забывай о том, что сейчас услышал. А теперь иди спать. Поздно уже.

Мальчик порывался сказать еще что-то, однако, наткнувшись на строгий, но успевший стать родным взгляд, передумал, молча поднялся с кресла и юркнул в ходок.

* * *

А наутро случилось то, что не могло присниться и без того расстроенному Мигалычу даже в самом страшном сне, – восьмисотсильный дизельный двигатель, сердце многотонного ракетовоза, не завелся. Не заурчал на холостых оборотах, не закашлял выстуженным за ночь нутром ни с первой, ни со второй попытки. Старик кудахтал и квохтал, бегая вокруг закапризничавшего не ко времени агрегата подобно заботливой наседке, однако все его усилия пропадали даром. Причину поломки с наскока определить не удалось.

От помощи Глеба Мигалыч наотрез отказался – взыграла профессиональная гордость. Поэтому, пытаясь быть хоть чем-нибудь полезным, паренек подхватил с пола ведро и направился к выходу во внешний кузов, набрать свежевыпавшего снега для водоочистительной установки. Украдкой косясь на притихшего в углу Пешехода, он едва не столкнулся с Индейцем, преградившим дорогу возле шлюзовой камеры. Не проронив ни слова, обладатель патлатой шевелюры забрал ведро и скрылся за гермодверью, даже не потрудившись нацепить противогаз.

Глеб лишь пожал плечами. Видимо, Индейцу наконец-то стало стыдно за вчерашнее безответственное дежурство, и теперь он не меньше остальных пытался угодить стремительно мрачнеющему командиру.

Реанимировать «Малютку» удалось к полудню. Ликующий возглас Мигалыча не услышал разве что глухонемой новобранец. Следом донесся радостный вопль Геннадия, прикрывавшего старикана с крыши. А через минуту тягач вздрогнул, просыпаясь, и взревел привычным рокочущим басом.

Счастливая физиономия влетевшего в жилой отсек Мигалыча не оставила равнодушным никого, и лишь Таран отчего-то продолжал хмуриться, не спеша присоединяться к общему веселью. С самого утра сталкер пребывал в скверном расположении духа из-за ломоты в висках, ставшей следствием неспокойного, урывками, сна и слишком ранней побудки.

– Топливопровод пережало, так его разэтак! Я уж и на аккумуляторы грешил, и на фильтры, а оно… – завидев командира, старик запнулся, с тревогой вглядываясь в напряженное, покрытое бисеринками пота лицо.

– Что не так? – невпопад спросил сталкер.

– Я говорю… топливопровод… – Под пристальным взглядом Тарана Мигалыч окончательно смешался и осел на удачно подвернувшуюся скамью.

– ЧТО… НЕ… ТАК? – повышая тон, повторил наемник. – ИЛИ Я ОДИН ЭТО ВИЖУ?!

– Видишь что? – не выдержал Дым, привставая с кушетки.

– Чёрта, – неожиданно прошептал Таран. – С копытами вместо ног.

– Твою мать… – Безбожник торопливо полез в сумку с медикаментами. – Да тебя, похоже, глючит с недосыпу! Гена, давай-ка, придержи командира. Снотворное вколем, проспится и будет как огурчик…

– Сидеть! – Двигаясь вдоль прохода, Таран положил руку на плечо зеленокожего громилы, и тот, подчинившись, плюхнулся обратно.

Аврора опасливо отстранилась, когда наемник медленно, подобно сомнамбуле, прошествовал мимо койки, направляясь в хвост отсека. Туда, где, сжавшись в комок, хлопал испуганными глазами бородатый пацифист. Еще несколько томительных секунд, и сталкер замер напротив Пешехода. В звенящей тишине раздался зловещий шелест вынимаемого из ножен клинка. В свете плафонов молнией блеснуло хищное лезвие.

– Па, ты чего? – встрепенулся, выходя из оцепенения, Глеб.

– Таран, не смей!

Геннадий сорвался с места, бросая могучее тело в длинный прыжок через весь отсек, но было уже поздно. Коротко замахнувшись, наемник прянул в сторону от Пешехода и неожиданным движением воткнул нож в грудь стоявшего сбоку Индейца. Тот неестественно громко всхлипнул, рефлекторно подавшись назад, но сталкер, наваливаясь всей массой, вогнал клинок по самую рукоять.

В следующее мгновение размытая зеленая тень смела Тарана с прохода, повалила на пол, вышибая из легких воздух.

– Ты что наделал! Идиот! Псих долбанный! Совсем охренел?!

Геннадий выбил нож из руки приятеля и, схватив его за грудки, ожесточенно затряс. Голова Тарана безвольно моталась из стороны в сторону, то и дело стукаясь о настил пола, но рука продолжала указывать на жертву.

Краем глаза Дым уловил движение и, скосив глаза вбок, от неожиданности разжал руки. Наемник кулем упал в проход, отползая от разъяренного гиганта, но вниманием того уже всецело завладел патлатый «вождь» с торчащей из грудины рукоятью. Индеец трясся всем телом, расходясь все больше, движения смазались, будто окутанные едва заметной сизой дымкой, а очертания фигуры вдруг странным образом потекли подобно плавящейся восковой свече. Утробный стон, родившись где-то в глубине бездонной глотки, перерос в вибрирующий нечеловеческий визг, исчезнув за пределами слышимого частотного диапазона, уходя в ультразвук.

Словно очнувшись от долгого сна, Глеб вгляделся в содрогающееся тело и обомлел. Вместо Индейца в углу жилого отсека топталось отталкивающего вида существо с тощими вытянутыми конечностями, иссиня-серой скользкой кожей и приплюснутой уродливой головой. Как вообще это необъяснимое «нечто» можно было спутать с человеком, сейчас более напоминавшим оплывшую восковую куклу? Разве что загадочный гость обладал даром внушения, достаточным, чтобы запудрить мозги всей команде разом?

Брюки и рубаха «псевдоиндейца» стремительно сморщились, опав лоскутами отмершей волокнистой кожи. Смаргивая слизь с раскосых, выдающихся из орбит глаз, мутант выгнулся до хруста костей, растянул дрожащее, похожее на рваную рану, ротовое отверстие в жутком оскале и угрожающе зашипел. По его стремительно меняющемуся телу прошла очередная волна судорог, и десантный нож беспомощно выскользнул наружу, звонко стукнувшись об пол. В продолжение немыслимой трансформации отчетливо щелкнули, выходя из суставных сумок, кости рук, вытягиваясь в подобие эластичных жгутов-щупалец, а зрачки-бусины вдруг выдвинулись вперед, прорывая роговицу, и зашевелились на тонких, кровяного цвета, стебельках.

Но вот кривая пасть легко сложилась в некое подобие человеческой улыбки, на стремительно мимикрирующей морде вновь проступили подозрительно узнаваемые губы и нос… Спустя мгновение с горбатого рахитичного тела смотрела вполне себе натуральная голова Тарана. Вот только в уродливых глазах продолжали мерзко шевелиться на усиках аспидно-черные зрачки. Аврора тотчас узнала этот взгляд. Плотоядный, чуждый, вгоняющий в оцепенение. Тот самый взгляд, что уже не раз ощущала на себе за прошедший вечер.