Остров для белых - Михаил Веллер

О, это небывалый, небывалый роман всех наших эпох и тысячелетий, народов и племен, всех войн и свершений, наук и искусств, роман постижений всех тайн и открытий новых миров! Песок времен не засыплет былую славу, ветры Истории рвут туман, укрывший бури страстей, огонь войн и гордость городов, и горло писателя сжимается восторгом, издает ликующий и победный клич: мы живы! мы здесь и везде! всегда и сейчас! и мера в руке твоей, Господи, и на тебя уповаем. А если Ты отвернулся — мы сами сделаем свое дело; и Твое тоже. Ибо такова наша доля и наш путь.

И гремит легендарная доблесть Спарты, «со щитом или на щите», триста спартанцев в Фермопилах и забытые семь тысяч фиванцев, и вот уже спартанский посол надменно предупреждает юного Кира, Кира Великого: не смей трогать города греков — ибо мы, спартанцы, не потерпим этого; и юный царь царей, сведя в линию черные брови, чеканит: «Если боги дадут мне дожить — спартанцам будет не до чужих бед: своих хватит!»

А в Афинах красавец Алкивиад не прекращает скандалы, Перикл приводит полис на вершину могущества, Фидий украшает статуями белокаменный Акрополь, в амфитеатрах зрители рукоплещут трагедиям Эсхила и хохочут на аристофановских комедиях, а гениальный Эпаминонд ведет войска семивратных Фив от победы к победе, горят и тонут персидские корабли в проливе под Саламином, гонец из Марафона падает замертво на площади Афин, возвестив победу, но с севера уже движется непобедимая македонская фаланга, закрытая щитами и ощетинившаяся многими рядами копий, и Александр Великий несет эллинские законы — свободы и просвещение — во все концы Ойкумены, от Нила до Ганга;

но Ромул и Рем уже вскормлены молоком волчицы, Вечный Город на семи холмах скоро будет распростерт от Гибралтаровых Столбов до Армении и Каспия, от Британии до Красного моря, по каменным плитам вечных дорог зашагают в провинции железные легионы, сенаторы в тогах с багряной полосой вышли на Форум, Республика сменила монархию, победоносный Ганнибал был сокрушен в родном Карфагене, мудрейших из ученых Архимед с криком: «Эврика!» — «Нашел!» — выскочил из ванны и голым помчался по улицам, и вот уже храбрейших и жестокий Сулла ввел проскрипции, и мешки с головами понесли к его ступеням, присваивая половину имущества объявленных и казненных врагов; коррупция и продажность разъели государство, властные хищники схлестнулись в гражданской войне и победоносный Цезарь, кумир солдат и народа, объявил себя пожизненным императором — во благо народа и державы: он был убит республиканцами как тиран — и отмщен и воспет народом как благодетель; легендарной влюбленной паре всех эпох, Антонию и Клеопатре, не удалось отвоевать себе половину Империи и пришлось умереть; и кесарь Август дал благословенный мир измученной и великой Империи,

уже давно Тит Лукреций Кар написал небывалую поэму «О природе Вещей», безгранична изменчивость Вселенной, а теперь озорной мудрец Овидий пишет «Науку любви», а еще «Метаморфозы» — о неизбежном превращении всех вещей одна в другую, и его ссылают умирать на край света, в далекую Таврию; а гладиаторские бои собирают десятки тысяч зрителей в огромных амфитеатрах, звон оружия, крик трибун, кровь на песке, а в Большом Цирке под Палатинским холмом мчатся бешеные квадриги и опрокидываются на виражах;

а в неизмеримой дали восточных рубежей Траянов вал по Днепру и Дунаю прикрыл Империю от степной сарматской конницы, на севере Земли вал Адриана перекрыл Британский остров от моря до моря, защитив провинцию от воинственных пиктов, и четверть века спустя Антонин продвинул вал еще на сто миль севернее, отвоевывая и расширяя пространство всемирной державы; но уже сытость и безделье, воровство и разврат разъедали великую цивилизацию, мужчины не хотели работать и воевать, женщины перестали рожать, император Каракалла даровал гражданство всем провинциалам, всем свободным жителям Империи, сбор налогов наполнил казну, но уже толпы полноправных граждан, авантюристов и жуликов всего мира хлынули в Рим, и он был обречен:

все больше варваров служили в легионах, латинская раса растворялась, полководцы германской крови восходили в императоры,

а в неспокойной несговорчивой Палестине ширилась секта очередного проповедника-реформатора, его учение притворялось миролюбивым и ласковым снаружи, но внутри таился граненый железный стержень, этих христиан было легко убить, но невозможно согнуть, они презирали разврат, богатство, власть, презирали этот мир и говорили о вечном, Высшем, их глаза светились фанатичной истиной, и люди тянулись к ним за смыслом жизни, а тем временем легионы все чаще бунтовали и провозглашали императоров из казарм взамен убитых, варвары разоряли провинции, финансы приходили в упадок, разразилась небывалая чума и города пустели, Империя распалась на три части, собралась вновь, разделилась на четыре — учреждение тетрархии Диоклетианом, воссоединилась, разделилась вновь надвое, Западную и Восточную, Император Константин принял христианство и провозгласил его государственной религией,

(невозможно представить все отчаянье Мелвина Баррета, который ясно видел, слышал, осязал, проживал в своем мгновенном воображении, всесильном и бессильном, отдельный роман, блестящий и великий, за каждый предложением, каждым перечисляемым годом, каждым именем — подкованые железом калиги легионеров, стучащие по каменным плитам дорог, лязг мечей и звон золотых монет, хриплые выкрики командиров и ангельское пение арфисток и кифаредов, карьера центуриона и обогащение торговца пшеницей, вот корабел передает секреты профессии сыну, а здесь семью землепашца продают в рабство за долги… каждый год, каждое событие — это серия романов, неповторимых, ярких, трагических, полных при этом юмора и надежд, побед и разочарований, рождение и смерть, смех и слезы, красота и уродство, юность и старость, волнующая девичья нагота и грубая мужская мощь, женщины прядут шерсть, гончар вращает круг и лепит горшки, пьют в портовом полутемном притоне матросы и щиплют доступных взвизгивающих девок, караваны верблюдов из Аравии, британское олово, иберийское серебро, пестрые лохмотья… боги, боги мои, хранители памяти и покровители истории, уже заполнены библиотеки монографиями ученых мужей, но только трепетом нервов, кровью сердца, всем замиранием дыханья своего ты можешь вдруг ощутить, прикоснуться, втянуть запахи времен великих и славных, всю вонь и ароматы людского канувшего житья, оно длится, оно звучит и движется, ибо жизнь никогда не кончается, это эстафетная палочка, волшебная палочка жизни передается по эстафете, никто никогда не умирает, пока жив ты — живы все, помни это, сука, помни, тварь, помни, любимый мой, мой герой, мой единственный, никто, кроме тебя, не оживит их всех, не оживит все времена, береги себя, но так береги, чтобы не щадить себя ради единственного дела, для которого ты рожден на свет — чтобы продолжалась жизнь, вся жизнь, чтобы жили все, а иначе сдохни, иначе я сам убью тебя)

перенес столицу из Рима в восточные провинции, в Византий, и нарек его Константинополем, и варвары во главе с Аларихом захватили и разграбили Рим — впервые за восемьсот лет! — с тех пор император Западной Империи покинул Рим и переехал в Равенну, но вестготы уже бегут от гуннов на правый берег Дуная, от голода продавая детей в рабство, сотни тысяч воинов сходятся в резне на Каталаунских полях, и кровь задушила вождя гуннов Аттилу на собственной свадьбе, но пары лет не прошло, как Рим вновь пал, на этот раз разграбленный подчистую и оскверненный вандалами, а там германский предводитель западных римских, а по сути германских легионов, Одоакр, лишил власти последнего Западного Императора Рима! — Ромула Августула и принял от константинопольского (восточного), теперь единого Императора Зенона полномочия наместника,