Илион - Дэн Симмонс

Через несколько секунд с юга накатила ударная волна в виде пыльного смерча и зримых кругов, разбежавшихся по небу. В один миг слабый западный ветер поменял направление и разбушевался до ста кликов в час. Лагерные шатры сорвало с кольев и унесло прочь. Лошади с диким храпом ускакали, оставив своих хозяев на произвол судьбы.

Оглушительный грохот и ударная волна повалили бесчисленные рати наземь – всех, кроме Ахилла и Гектора. Органические внутренности моравека затрепетали, а механические пронзила мощная вибрация. Казалось, сама Земля воет и мечется от ярости. Сотни ахейских и троянских солдат, находившихся за два километра к югу от утеса, полыхнули живыми факелами, взметнулись в воздух и осели серым пеплом на плечи товарищей, что в панике убегали, прикрывая руками головы.

Южная часть илионской стены пошла трещинами и рухнула, увлекая за собой дюжины кричащих мужчин и женщин. Некоторые из деревянных башен охватило пламя, а еще одна – та, с которой Хокенберри наблюдал за прощанием Гектора с Андромахой и сыном, – шумно повалилась на городские улицы.

Два героя продолжали стоять, прижав ладони к лицам, дабы не ослепнуть от вспышки; позади них тянулись черные стометровые тени, а исполинские валуны, веками венчавшие гробницу амазонки Мирины, летели вниз с утеса и без разбора давили солдат обеих армий. Начищенный шлем Приамида по-прежнему сиял на его голове, и только гордый алый гребень из конской гривы оторвало могучим ветром, который последовал за первой ударной волной.

– Что-нибудь случилось? – подал голос Орфу по личному лучу.

– Да, – прошептал Манмут.

– Меня как будто встряхнуло, и панцирь чувствует сильное давление.

– Да, – снова шепнул товарищ.

Если бы он вовремя не привязал ионийца к самому громадному валуну с подветренной стороны скалы, друг уже взорвался бы в верхних слоях атмосферы.

– А в чем, собственно…

– Подожди минутку, – так же тихо отозвался Манмут.

Десятикилометровый атомный гриб выбросил черный дым и тонны радиоактивного мусора в стратосферу. Земля содрогнулась от последующих толчков; на сей раз даже Гектор с Ахиллом преклонили колено, а многих бойцов вообще смело с поля.

Страшная туча выросла, забурлила и вдруг превратилась в суровый бородатый лик Владыки.

– ВОЙНЫ ЗАХОТЕЛИ, СМЕРТНЫЕ? – проревел Зевс, понемногу растворяясь в воздухе. – ВЕЧНЫЕ БОГИ ПОКАЖУТ ВАМ ВОЙНУ!

Просперо носил царственную голубую мантию, расшитую яркими звездами, солнцами, кометами и галактиками. Правая, изборожденная морщинами рука сжимала посох, а левая покоилась на рукописи толщиной в целый фут. Резное кресло с широкими поручнями не совсем напоминало трон, но все же внушало почтение к своему хозяину. Бесстрастный же взор самого волшебника повергал в трепет. Мужчина был почти лыс; остатки белоснежных волос прикрывали уши, ниспадая волнами по плечам на лазурное одеяние. Дряблая старческая шея уже не столь величаво держала голову, как когда-то, зато лицо являло несомненные черты опасного характера: маленькие, холодные (а то и жестокие) глаза, ястребиный нос, тяжелый подбородок, до сих пор не испорченный ни двойной «подкладкой», ни бородавками, и, наконец, тонкие губы, уголки которых тянула кверху едва заметная, вечная усмешка. Естественно, взглядам путешественников предстала всего лишь голограмма.

Ворвавшись в залу, Харман, как и его молодой спутник, первым делом свалился на пол из-за резко возросшего притяжения. Затем он увидел друга спокойно сидящим на стуле без респиратора, скинул свою дыхательную маску, сделал несколько жадных вздохов и доковылял до второго стула.

– Гравитация тут слабая, одна треть земной, – заметил Просперо. – Хотя после месяца, проведенного в невесомости, можно почувствовать себя как на Юпитере.

Гости промолчали.

Комната, где они очутились, напоминала купол пятнадцати метров в поперечнике, возвышающийся прямо над полом. Снаружи она, должно быть, походила на прозрачную шляпку гриба на тонкой металлической ножке. Круглая виртуальная панель управления посередине залы струила мягкое мерцание, которое сливалось со светом звезд и Земли, льющимся сквозь купол.

– Ты Просперо, – вымолвил Харман, чья грудь быстро вздымалась и опускалась под синим костюмом, запачканным кровью ящерок. Легкие путешественников заново привыкали к плотному воздуху: в них словно бы накачивали густое терпкое вино.

Старец важно кивнул.

– Но ты ненастоящий, – продолжал девяностодевятилетний.

Маг пожал плечами, хотя выглядел более чем реально; Даэман отлично видел каждый крохотный стежок на длинной мантии, красивые складки которой величественно колыхались, и отполированную ладонью резьбу на посохе.

– Верно. Я только перезапись эха, оставленного тенью призрака. Зато я вижу вас, слышу вас, говорю с вами и сострадаю вашим злоключениям. А некоторые из настоящих и на это не способны.

Собиратель бабочек оглянулся через плечо и поправил оружие на коленях.

– Калибан? Он может прийти сюда?

– Нет. Мой бывший слуга боится меня как огня. Пугается даже моей говорящей тени. Окажись на острове синеглазая карга, породившая эту тварь, проклятая квантовая ведьма Сикоракса, вот она бы вам показала, где раки зимуют. А Калибан сюда не сунется.

– Просперо, – начал Даэман, – нам нужно выбраться с этой скалы. И вернуться на Землю. Живыми. Ты можешь нам помочь?

Хозяин прислонил посох к поручню кресла и протянул вперед сморщенные ладони:

– Вероятно.

– И все? – не отступал молодой мужчина.

– Именно. Ну что может перезаписанная тень? Сделать – ничего. Разве только дать вам необходимые сведения. Использовать их или нет – воля ваша. А уж воли-то вам не занимать. В наши дни это большая редкость.

– Так отсюда есть выход? – вмешался Харман.

Старец провел ладонью над книгой, и над виртуальным пультом возникла яркая голограмма. Астероид, хрустальный город, лазурная Земля в белом пухе облаков… Бросив беглый взгляд наверх сквозь стекло, друзья смекнули, что видят синхронизированную трехмерную картинку.

– Вон там! – возбужденно воскликнул девяностодевятилетний, тыча пальцем. Он попытался даже вскочить с места, но тут же повалился обратно. – Там.

Теперь и Даэман заметил. На платформе внешней террасы, в пяти или шести сотнях футов над первой башней, которую посетили путешественники, мерцала в земном сиянии знакомая металлическая скорлупка.

– А мы обыскали весь город, – тихо произнес кузен Ады. – Кто бы мог подумать… Снаружи.

Харман склонился ближе к дисплею:

– До Иерусалима мы добирались на точно такой же штуке.

– Это она и есть, – кивнул Просперо, после чего провел по воздуху ладонью, и объемное изображение исчезло.