Исполнение желаний - Алексей Ильин

— В смысле «не чувствуешь»?

— Не могу предсказать. Вот, например, когда ты схлестнулась с её бойцом в баре и вы держали друг друга на прицеле. Что от бойца чувствовала?

— Ну… — Ита задумалась, однако при этом не забывала глядеть по сторонам. — Напряг. Готовность бить на опережение. Нежелание начинать первым. Там ведь тогда такое бы началось, что у них вся операция вылетела бы в трубу.

Эйнар кивнул:

— А от Су Мин что чувствовала?

Ита снова задумалась и ответила:

— Доброжелательность. Но это нормально, она полностью контролировала ситуацию, и объектом её агрессии была не я…

— Даже если бы ты была объектом её агрессии, то чувствовала бы всё ту же доброжелательность, — перебил её Эйнар. — Как бармен, который и с пробитой ножом рукой продолжал ощущать исключительное дружелюбие. В случае с Су Мин невозможно предсказать момент атаки. Только увидеть. А это заведомый проигрыш во времени. Но, знаешь, спать с доброжелательной женщиной, которая может ударить в любой момент — это очень экстремально и, наверняка, будоражит, однако это совсем не то, чего мне хочется от близости.

— Да уж, — Ита посерьёзнела. — Странно, что ты вообще отдал ядерный фугас такой специфической особе.

— Не странно. Задолбал этот чемодан без ручки. И не бросишь — неизвестно кому достанется, и не используешь — слишком последствия гремучие, и не позапугиваешь никого толком — не поверят ведь. А таскать с собой остопиздело уже.

Он говорил слегка отрывисто. Собеседница задумчиво спросила:

— Это действительно все причины, по которым ты за плёвую работу расплатился с ней такой ценностью?

— Нет, — мужчина повёл плечами, словно сбрасывая напряжение. — Я так щедро ей заплатил, потому что за меньшее она бы не согласилась. Ну и теперь она минимум полгода будет соображать, как применить этот козырь с максимальной выгодой. А через полгода нас в этом мегаплексе по-любому не будет, поэтому наплевать, чего она там решит.

— Эйнар, — Ита снова облокотилась о горизонтальную стойку и задумчиво посмотрела в затылок своему спутнику. — Ты знаешь, что не умеешь врать? По крайне мере, врать мне у тебя не получается.

— Я не врал.

— И не договаривать ты тоже не умеешь, — спокойно сообщила она. — И когда какая-то тема тебе неприятна, я это замечаю, даже если ты стараешься не показывать.

Он промолчал.

— Если не хочешь о чем-то говорить, просто скажи. Я ведь не обижусь, — она пробежалась пальцами по его плечам и снова переключилась на наблюдение за улицей.

— Ядерный гриб — не то зрелище, которое хочется увидеть второй раз в жизни, — вдруг раздался в гарнитуре негромкий голос Эйнара. — Вот и всё.

* * *

Барт в изнеможении привалился к стене. Как же повезло, что утром он сумел выторговать у дока длительное обезболивающее! Вот только действие препарата уже подходило к концу, и боль начала напоминать о себе: отчаянно пульсировал локоть, поднывало колено. Пока ещё не сильно, но скоро разойдётся по полной. Надувную шину на ноге Барт умудрился проткнуть и в итоге заменил её двумя убогими пластиковыми обломками, которые примотал собственной разорванной футболкой. Ёбаная жизнь!

Похоже, вечера ему уже не увидеть. Хозяин арены, к которому недавний претендент на чемпионский титул пришёл с униженной просьбой оплатить новые руку и ногу — вышвырнул с матом. А ведь Барт был готов работать хоть тренером, хоть подставным бойцом — кем угодно! — всего лишь за еду и койку. Считай, в рабство шёл.

Куда там! Джерри сперва очень спокойно и очень популярно объяснил, в какой блудняк Барт его втянул, посягнув на работницу Мэрилин. А потом не сдержался и проорал, что если ещё раз его увидит, прострелит здоровые руку с ногой, мол, пусть спасибо скажет, что с него компенсацию не стребовали за всё случившееся. Тьфу! Да были б у Джерри хоть какие-то шансы эту компенсацию получить, стребовал бы ещё утром. Уебан!!! И вообще, вот почему Барт-то его втравил в блудняк? Хелена! Хелена втравила!!! Но к ней, внезапно, претензий ноль. Она ж теперь под Леди Мэрилин… Сука!!!

По любому ситуация оборачивалась полной жопой. Дружки и знакомые, которых у Барта в новом секторе было чуть да маленько, оказались на выходе обычными паскудными собутыльниками. Даже на одну дозу ни у кого не удалось занять. Зато почку там или долю легкого продать предлагал каждый первый… Вот только это путь в никуда. Барт — боец, он ничего не умеет, кроме как драться. И распродавшись на органы, заработать на восстановление уже не сможет. Это если не разберут вообще сразу. Раньше бы побоялись, раньше за Барта хозяин арены бы ответил, но теперь… С-с-сука! От одного «дружка» вообще еле вырвался: чудом успел до улицы доковылять, а там, на счастье, патруль шёл.

Как же погано! Одно утешение: Хелене, твари, сейчас тоже хуёво. Смазливую харьку-то Барт ей основательно подпортил, с таким ебалом теперь только в тёмной комнате под одеялом слепым инвалидам давать. Интересно, что эта калиброванная блядь Мэрилин станет делать с такой уродиной? Морда распухшая, нос сломан, зубов передних не осталось. Жаль, месил не в полную силу, ливер не отбил паскуде. Даже кровью ссать не будет.

Боль в локте нарастала, а в придачу начало дёргать колено. Ну, вот и всё… Минут десять, и Барт сможет только орать, не помня себя. На вопли быстренько примчатся помощнички органлегеров — и здравствуй, северная окраина.

Сука Хелена, чтоб тебя Мэрилин садистам-извращенцам продала и те с тобой, пока не сдохнешь, неделю развлекались!!! Сука! Сука! Сука!!!

— Поговорим?

Барт вздрогнул. Боль, страх и ненависть к бывшей подружке настолько уже перетянули на себя все его мысли, что он не заметил подошедшего человека — неброско одетого мужика неприметной внешности.

— О чём? — Барт отлепился от стены и приготовился к последней в своей жизни, заведомо проигранной драке. — Чё, тоже знаешь, где органы вынут так, что я и не замечу?

— Знаю. А тебе именно это надо? — спокойно спросил незнакомец.

— Тогда о чём разговор?

— О женщинах, — мужик улыбнулся. — О двух конкретных женщинах.

— Хочешь говорить, сбегай за обезболивающим. Без дозы разговора не будет. И бери долгое.

Человек всмотрелся Барту в лицо повнимательней и кивнул:

— Да, не будет. Считай, аванс.

С этими словами он протянул собеседнику шприц-тюбик, который Барт схватил трясущимися руками, несмотря на все попытки держаться с достоинством. Укола иглы даже не ощутил, а вот облегчение почувствовал почти сразу и длинно выдохнул, закрыв глаза. Боль медленно отступала, возвращалось успокоительное онемение, становилось всё легче и легче… Барт посмотрел на незнакомца.

— Ок, аванс, так аванс. Чего хочешь-то? И почему именно от меня?

— Мэрилин и её сестра очень огорчили одного человека…

— Ага, помню, — Барт криво усмехнулся. — И чё?