Ордынская броня Александра Невского - Дмитрий Абрамов

Еще какое-то время держался древний Боричев. Но к вечеру все очаги сопротивления в городе были подавлены. Прекрасный город, строившаяся веками столица Древней Руси была превращена завоевателями в руины и пепелище. Тысячи киевлян погибли, другие изранены, добиты или пленены. Но храбрый защитник и воевода Дмитр, изнемогший от ран и взятый татарами в полон, был пощажен Батыем.

Когда все эти известия докатились до Новгорода Великого, то Горислав, смахнув горькую слезу, с болью осмысливая произошедшее, сидя при свечах за столом, дописывал последние строки своей повести: «Солнце светится на небесе — Игорь князь в Руской земли. Девици поють на Дунай, вьются голоси чрез море до Киева. Игорь едетъ по Боричеву к Святей Богородици Пирогощей…».

* * *

Тем временем огромная монголо-татарская рать уже оставила испепеленный Киев и двинулась на запад. До Батыя дошли известия, что князь Даниил Галицкий бежал к уграм за помощью, оставив свою землю. По велению царя его войска разделились на две части и двинулись на Владимир-Волынский и Галич. Рать, возглавляемая Батыем, подошла к хорошо укрепленному городу Колодяжню, окружила его и установила пороки. Затем начался обстрел. Однако стены града поставлены были на высоком холме, и оказалось, что камнеметы и стрелы здесь бессильны. Тогда Батый повел переговоры с горожанами, обещая им свою милость, если откроют ворота. Те поверили и впустили татар. В тот же день в течение нескольких часов большая часть населения города была перебита, остальные полонены. Следом ордынская рать почти без боя овладела городами Кобрином и Каменцом.

Однако рати татар, ушедшие южнее, встретили сильное сопротивление в Луцком княжестве и в Галицкой земле. Там на высотах Прикарпатья стояли города Данилов и Кременец. Как и под Колодяжнсм, здесь бессильны были татарские пороки, стрелы и тараны. Поняв, что эти грады не взять, татары откатились и ушли на Галич. Война все далее уходила из сердца Руси к ее западным рубежам.

* * *

Беда пришла, однако, не только на юго-запад Руси. На ее северо-западе разворачивалась очередная трагедия. Ливонцы открыто выступили против Новгорода Великого. Войско, собранное из немцев и эстов, вошло в землю народа вожан, что жили по берегам Финского залива между реками Наровой и Невой. Они перебили немногочисленное пешее ополчение, принялись громить водские селения, где силой, а где и уговорами обращая в латинство уже крещенную в православие водь. Вожан обложили данью. Всех сопротивлявшихся секли плетьми, увечили или вешали. В двенадцати верстах от морского побережья на месте захваченного новгородского погоста крестоносцы заложили град-замок Копорье. Вожан согнали на его строительство. Рубленые стены замка вознесены были на вершину высокой известняковой скалы в долине реки Копорки. Со всех сторон скала та окружена природными оврагами. Особенно крут и обрывист ее юго-западный склон. Верхняя площадка скалы, на которой начали класть стены, возвышалась более чем на двадцать пять саженей (более 50 метров) над уровнем дна яруга. Только узкий перешеек соединял скалу с напольной стороной. Здесь был вырыт ров и поставлена мощная воротная система. Водская земля была полностью покорена ливонцами.

Тогда же поздней осенью был изгоном взят и новгородский городок Тесов. Оттуда немецкие вои и эсты двинулись южнее, громя новгородские поселения по реке Луге и до Сабли. Русские купцы и промысловый люд, избиваемые немцами, бежали в Новгород. Конные разъезды немецких воев появлялись уже в тридцати верстах от города. Сюда на берега Волхова западным ветром уже доносило гарь и дымы сожженных русских селений. В сам Новгород вскоре возвратились и наехали «погостить» многие русские из Оденпе. Новгородцы стали вдруг встречать и узнавать на торгу, в храмах и на улицах своих старых знакомцев и соседей, кто оставил Новгород десять-двенадцать лет назад, убежав от князя Ярослава Всеволодовича вместе с посадником Внездом Воловиком. Те везде чувствовали себя уверенно, вели разговоры с новгородским людом о порядках в Оденпе и во Пскове, подбивали новгородцев не принимать к себе суздальских князей, а принять оденпского князя Ярослава Владимировича. Кто-то соглашался с ними, кто-то спорил до хрипоты, а то и вступал в драку. Образовались враждебные партии, что стали сходиться на кулаках на Великом мосту, на торгу и у Святой Софии. Многие уже готовились взять в руки мечи и секиры. В Новгороде Великом опять вспыхнули которы, наступило время давно забытых распрей и смут. Так заканчивался 6748 год от Сотворения мира.

* * *

А у самых западных рубежей Руси полыхала война с монголо-татарскими ратями. Уже был взят копьем Владимир — столица Волыни, а население его перебито или полонено. Следом Батый пришел к Галичу и овладел им. В боях за город погибло до двенадцати тысяч русичей. Но все же большая часть населения Галицкой и Волынской земель укрылась в труднопроходимых лесах и в предгорьях Карпат. Никакой помощи от князя Даниила Романовича галицкие русичи так и не получили. Подогреваемый советами пленного киевского воеводы Дмитра о том, что в землях угров собираются большие, сильные рати и о том, что татары надолго задержались на Руси, давая своим врагам собраться и объединиться, Батый решил начать поход в страны Европы, подвластные римскому престолу.

Монголо-татары вторглись в земли Центральной Европы на пространстве от Восточных Карпат и Буковины до среднего течения Западного Буга. Монгольское войско разделилось на четыре больших рати. Первая — под рукой Субутдая-багатура и Кадана ушла на юг от Галича и, разорив земли Понизья, вторглась в Венгрию через Яблоницкий перевал. Вторая во главе с самим Батыем, прошла двумя потоками через Верховинский хребет по Торунскому и Среднему Верецкому перевалам (через Нижние Ворота) и вышла на простор в долину реки Тисы. Третья, огибая Карпаты, ушла на Волынь и, взяв град Люблин, вторглась в Польшу. Четвертая рать во главе с Хорду — родным братом Батыя, прошла долиной Буга к Висле и стала громить польскую Мазовию. Тевтонские рыцари и воины из Хельмно, Торуни и Мариенбурга двинулись на помощь польскому князю Конраду Мазовецкому. Все это обеспокоило ливонских немцев. Копыта степных коней уже гулко стучали по дорогам и полям латинских королевств — Венгрии и Польши. В апреле 6749 года (1241 г. от P. X.) Батый и Субутдай разгромили венгерско-хорватское войско при Шайо и у Буда-Пешта. В сражениях с монголо-татарами погиб венгерский король Бела. Татарские рати подступили к Эстергому — столице Венгрии. В Малой Польше монголы нанесли сокрушительное поражение польским ратям под Сандомиром и Хмельником, а оттуда вышли к Кракову и Калиту. Тевтонский орден, Чешское королевство, маркграфство Моравия, герцогства Австрия и Штирия, земли Каринтии, Зальцбурга и Фриуля, да вся Священная Римская империя германской нации были в полной панике и растерянности.

Мальчик рос безотцовщиной. Рос так, как растет полынь за двором смерда на околице сельца. С младенческих лет не чувствовал он на своей голове теплой и большой отцовской длани, готовой оборонить его от несправедливых придирок старших. Дядья, когда обращались к нему, то называли его каким-то обидным прозвищем Нечай. Родной дед, часто с укором глядя на его шалости, брался за кнут и, качая седой головой, укоряя внука, с горечью говорил: