Великая испанская революция - Александр Шубин

Ситуация в Испании зависела и от мировых процессов: Великой депрессии, борьбы между фашистами и коммунистами. Большое значение в испанских условиях имела политика Народного фронта, инициированная Коминтерном. Она предоставила организационную форму для консолидации левых сил и способствовала переходу КПИ на умеренные позиции. Однако победа Народного фронта на выборах была в значительной степени обеспечена поддержкой анархо-синдикалистов.

Накал страстей после прихода к власти Народного фронта диссонировал с умеренностью проводившихся либеральным правительством преобразований. Массовые настроения искусственно «накручивались», радикализировались идеологической элитой. Возможность победы политических противников рассматривалась как катастрофа. Умеренная политика либералов не соответствовала глубине социального кризиса. Ситуация была использована профашистскими военными для попытки захватить власть и уничтожить Республику. Хотя Франко и его генералы самоидентифицировались весьма многозначным термином «националисты», их идеология носила фашистский характер.

Попытка военных положить конец правлению «левых» привела к немедленному контрудару со стороны профсоюзов и социалистических партий. Они обеспечили мобилизацию общества и добились раздачи оружия народу. Республиканская армия стала формироваться как милиционная. Это обеспечило первоначальный успех республиканцев на большей части территории страны.

И мятеж, и борьба с ним сопровождались террором. Правый террор был более систематическим, республиканско-анархический — более спонтанным.

Помощь стран «Оси» помогла мятежникам оправиться от первого удара, полученного в июльские дни. И тут стало ясно, что республиканская милиция, превосходившая армию в условиях противоборства в городах, не может вести наступательную войну. Попытка наступления милиции НКТ на Сарагосу не удалась. Здесь фронт стабилизировался. В других регионах, где милиционная система не опиралась на прочную синдикалистскую структуру в тылу, милиция не могла организовать и достаточного сопротивления фронтальному наступлению армии.

Интернационализация конфликта в Испании оказалась неожиданностью для европейской дипломатии. Сначала казалось, что дело быстро решится или победой переворота, или его разгромом. Вместо этого началась затяжная война, причем во многом — из-за внешнего вмешательства. Бурная дипломатическая активность вокруг испанской трагедии создает у некоторых авторов впечатление, что судьба Испании решалась не в Мадриде. Именно из этого и исходили «вершители судеб мира» в Лондоне, Париже, Берлине и Риме. Однако испанцы своей борьбой «смешивали карты» европейской дипломатии. Если бы республиканцы не отстояли Мадрид, не продолжали борьбу до 1939 г., то «испанский вопрос» быстро сошел бы с повестки дня. Судьба Испании решалась не только в Мадриде — но и в Мадриде тоже. Вопреки мнению и ряда политиков Республики (включая президента Асанью), и некоторых современных историков, война не была проиграна республиканцами изначально, тем более, что они получили своевременную помощь от СССР, которая до 1938 г. наряду с интербригадами уравновешивала фактор фашистской интервенции.

Испания, оказав сопротивление фашизму, изменила ситуацию в Европе. Она создавала напряжение в отношениях консервативного правительства Великобритании и «идеологически близкого» Республике «Народного фронта» Франции. Однако лидеры французского «Народного фронта» по существу предали Испанскую республику, опасаясь и революции, и фашизма. Война в Испании способствовала сближению Германии и Италии, и ради возвращения Италии в «Антанту» Великобритания и Франция были готовы пожертвовать Испанской республикой. Политика умиротворения, венцом которой стал «Мюнхенский сговор», сначала была «апробирована» в Испании в виде политики «невмешательства». По тактическим соображениям СССР принял в ней участие. Убедившись, что фашисты не остановили помощь мятежу, советское руководство также стало оказывать помощь Республике. Для СССР и по идеологическим, и по внешнеполитическим соображениям было принципиально важно, чтобы Республика не была разгромлена. Война в Испании не только была первой широкомасштабной битвой с фашизмом. Она отвлекала внимание Запада, в том числе и нацизма, в противоположном от границ СССР направлении.

Испания повлияла на ход событий в переломную вторую половину 30-х гг. еще и тем, что стала важнейшим военно-политическим полигоном. Испания предоставила бесценный военно-политический опыт в таких вопросах, как роль авиации и артиллерии в современной войне (меньше проявили себя танки), соотношение фронта и тыла и т. д. Не всегда этот опыт был воспринят, а отчасти — и устарел с началом Второй мировой войны и ее блицкригов. Военные эксперты и СССР, и Франции могли убедиться, что «война моторов» может быть позиционной — как Первая мировая. И это вело к трагическим ошибкам 1940–1941 гг.

* * *

Старт Гражданской войны, всеобщее вооружение активных граждан в Республике привели к началу уже не просто социально-политической, а глубокой социальной революции — качественных изменений системы собственности и власти. В результате проведения индустриальной коллективизации (инкаутации, социализации) в Испании, прежде всего в Каталонии и Арагоне, возник новый сектор экономики, качественно отличавшийся как от капиталистического, так и от государственного — прежде всего развитой системой производственной демократии, участия труженика в принятии производственных решений. Отрицательное отношение анархистской доктрины к «демократии» как многопартийной парламентской системе не помешало анархо-синдикалистам распространить демократию на сферу производства. Опираясь на профсоюзные структуры, анархо-синдикалисты и левые социалисты сделали практический шаг к ликвидации отчуждения производителя от средств производства. Но это был только шаг.

На место диктатуры менеджера пришла власть коллектива в лице его актива (прежде всего профсоюзных вожаков из структуры НКТ) и почти религиозное воздействие анархистских лозунгов, противодействие которым могло рассматриваться как контрреволюция. Однако влияние идеологии, разделявшейся значительной массой рабочих, играло мобилизующую роль, в том числе на производстве. Анархо-синдикалистам и левым социалистам удалось создать относительно эффективную и относительно демократическую социальную систему (насколько это возможно в условиях гражданской войны), основанную на производственной демократии. Несмотря на тяжелую экономическую ситуацию, вызванную войной и расколом страны, коллективизированная промышленность не допустила резкого падения производства. Введение системы производственной демократии обеспечило ту эффективность производства, которая вообще была возможна на испанских предприятиях того времени в условиях войны и частичной экономической блокады. Миф о том, что «анархо-синдикалисты развалили производство» можно считать окончательно опровергнутым. Получив в свои руки фабрики, рабочие и инженеры сделали максимум возможного. Производство, необходимое для нужд войны, смогло превысить довоенные показатели. Однако модель самоуправления и производственной демократии, координируемой профсоюзами и полугосударственными общественными структурами, не устраивала представителей других политических сил. В 1937 г. это привело к резкому обострению политической борьбы в республиканском лагере. Борьба против производственной демократии, предпринятая в период правления Негрина (1937–1939), способствовала падению экономических показателей по сравнению с временами правительства Ларго Кабальеро.