Мах-недоучка - Дмитрий Гришанин

— Пузырь, прекрати себя нахваливать, — перебил рыцарь, — а то, неровен час, от важности лопнешь.

— Вот она, черная неблагодарность. Вместо того, чтобы сказать дедушке заслуженное спасибо, одни лишь насмешки и упреки в его адрес. Эх, не любишь ты меня, Махуня. А ведь дедушка к тебе со всей душой. Одного лишь добра тебе желает. Заботится о тебе денно и нощно. Оберегает от всяческих невзгод…

— Не, ну правда, хватит, достал уже этой пустой болтовней. Давай сменим тему… Как думаешь, что станет с моими конями?

— Жалеешь, что бросил? — мгновенно подхватил покладистый дед.

— Было бы об чем жалеть, — усмехнулся рыцарь. — Наоборот, рад, что избавился. Появись я на таких клячах у королевского дворца, меня бы точно другие рыцари на смех подняли. Просто интересно, что с ними станет, когда обнаружится пропажа их хозяина? Ведь, двигаясь в очереди, рано или поздно они достигнут ворот и попадут в руки стражников.

— Тут возможны три варианта дальнейшего развития событий. Вариант первый: тот возница, которого ты попросил приглядеть за лошадьми, воспользовавшись твоим длительным отсутствием, присвоит коней, заплатит за них стражникам пошлину, а потом продаст их на городском базаре. Вариант второй: стражникам будет объявлено, что хозяин коней сгинул в неизвестном направления, и привратники нагло присвоят ничейных лошадок себе. И, наконец, третий вариант: бесхозных лошадей объявят королевской собственностью, их отведут на базар, продадут за бесценок, а вырученные за них деньги отправят в королевскую казну.

Увлекшись разговором с призраком, Мах не заметил, как дошел до конца первой улицы, и теперь растерянно остановился у развилки, не зная в какую сторону податься дальше.

— Ну чего встал, поворачивай направо, — велел призрак.

— А почему не налево? — заспорил подопечный. — Мне, например, левая улица нравится гораздо больше правой. Мостовая там почище и даже дома вроде бы повыше.

— Да одинаковые они и левая, и правая. Просто одна солнцем освещена, а другая в тени, вот тебе и чудится, что одна лучше другой. А правую я тебе присоветовал, потому что через нее кратчайший путь к королевскому дворцу.

Доверившись призраку, Мах повернул направо, зашагал дальше и, уже на ходу, поинтересовался:

— Пузырь, откуда ты знаешь про кратчайший путь? Ты ж, как и я, первый раз в Туманном Граде?

— Все очень просто. Пока ты у ворот препирался с крестьянами, пытаясь прорваться без очереди, я пролетал над городом. И наметил ближайший путь от ворот к центральной площади Туманного Града, где находится нужный нам дворец. Вот только…

— Чего запнулся? договаривай!

— Понимаешь, какая штука, королевский дворец со всех сторон окружает лес — и какой! — настоящая непроходимая чащоба. Выглядит это так, будто на центральную площадь каким-то чудом перенесли частичку дремучего леса.

— Чащоба? На центральной площади Туманного Града? Вокруг королевского дворца? Что за ерунда!

— Сам бы ни за что не поверил, если бы собственными глазами не видел. Даже с высоты полета мне с трудом удалось разглядеть лишь верхушки шпилей дворцовой крыши, все остальное было надежно укрыто за мощными кронами огромных столетних дубов.

— Очень! Очень убедительно рассказываешь. Так и хочется тебе поверить. Но я не верю, — развел руками рыцарь. — Если бы королевский дворец и впрямь был окружен чащобой, отец бы непременно рассказал мне об этом. Но он мне ничего не рассказывал. Пузырь, признайся, ведь эту забавную историю с лесом ты выдумал?

Оскорбленный недоверием, призрак стал быстро бледнеть, на глазах становясь все более прозрачным.

— Я ничего не выдумывал, — обиженно заворчал он в ответ. — Не знаю, почему отец не рассказал тебе о лесе вокруг дворца. Можешь мне не верить, но скоро ты собственными глазами убедишься в реальности его существования. И устыдишься необоснованных упреков в мой адрес. Пока же не смею больше докучать тебе своими лживыми домыслами. — С последним словом идущий рядом с Махом дед Пузырь сделался совершенно прозрачным и исчез из поля зрения рыцаря.

Разговор оборвался, и дальнейший путь до центральной площади рыцарь прошел в одиночестве.

Мах неоднократно пытался вновь разговорить призрака и даже извинился перед ним за свою излишнюю резкость, но дед Пузырь упрямо отмалчивался. Голос его теперь раздавался лишь тогда, когда его подопечный подходил к очередной уличной развилке или перекрестку — дед Пузырь объявлял правильное направление и снова замолкал до очередного поворота.

С приближением к центру города улицы становились все краше и краше. Убогая теснота деревянных трущоб скоро осталась далеко позади. Кривобокие домишки городских окраин сменились добротными каменными домами (правда, тоже в большинстве своем двухэтажными), стоящими на почтительном отдалении друг от друга. Маху на глаза все чаще стали попадаться броские, яркие вывески, призывающие посетить ту или иную купеческую лавку. Мостовые заметно расширились, появились специальные пешеходные дорожки, отгороженные от проезжей части высоким бордюром. Больше не нужно было боязливо жаться к стенам домов, можно было прибавить шагу и идти, не опасаясь быть затоптанным конем какого-нибудь лихача.

С появлением отделенных от проезжей части дорожек пешеходов на улицах заметно прибавилось, карет и повозок тоже стало гораздо больше. Теперь, когда мрачные и безлюдные городские окраины остались позади, Туманный Град словно ожил от спячки и наполнялся гомоном людских голосов. Мах вдруг оказался среди многоликой толпы горожан. Кого здесь только не было: и праздно прогуливающиеся парочки, и, подобно ему самому, спешащие по делам одиночки, и шумные ватаги слоняющихся без дела неугомонных мальчишек, и степенные тихоходы-старики, совершающие ежедневный послеобеденный моцион… Несмотря на большое скопление людей на узких пешеходных дорожках, никакой давки или толчеи здесь не наблюдалось. Места хватало всем. За порядком в многолюдном центре строго следили патрули городской стражи, которые на оживленных улицах попадались Маху на глаза буквально на каждом перекрестке. Под суровыми взглядами стражников даже неуемная детвора на какое-то время забывала о беготне и проказах. Дабы не навлекать на себя гнев блюстителей порядка, более быстрые пешеходы аккуратно обходили медлительных, ни словом, ни жестом не выказывая своего раздражения по этому поводу. Особливо нетерпеливые торопыги в любой момент имели возможность нанять извозчика и с ветерком домчаться до нужного им места.

Последняя, выходящая на центральную дворцовую площадь улица, безусловно, была самой красивой в городе. Она состояла из одних лишь трехэтажных особняков, один краше другого. За время довольно продолжительной прогулки по центру Мах успел досыта насмотреться на красивые дома, но по сравнению с теми великолепными дворцами, что открылись его взору здесь, все предыдущие теперь казались ему просто жалкими лачугами. Еще одна интересная особенность этой улицы — горожане беспрепятственно разгуливали по широченной мостовой, не опасаясь быть затоптанными лошадьми или раздавленными повозкой, потому как лошадям и, соответственно, каретам и повозкам въезд на эту улицу был строжайше запрещен. Вся улица целиком принадлежала одним лишь пешеходам, но, в отличие от узких пешеходных дорожек на других центральных улицах, здесь людей почему-то было совсем мало.